– Хм, а Америка?
– Ночь.
– Летим туда.
Прятать курьер я не стал, оставил его в поле и направился к небольшому городку, что раскинулся в пятидесяти километрах от Вашингтона. Адрес был, мне помогал навигатор земного спутника, так что добрался я быстро. Проникнуть в дом тоже труда не составило. Оказалось, у бывшего ученого большая семья, поэтому, определив, в какой спальне спит именно он, уколол снотворным и, закинув тело на плечи, направился к окраине городка. Работал я в комбезе, оставив скаф на борту. Он мне тут просто был ни к чему, массивный для этого дела.
Ученый ничего сказать про палочку не смог. Да, была, профессор нашел ее в пирамиде в нише. Она была одна, это точно. Проверили, решили, что новодел, так что никакой ценности не представляет. Видимо, кто-то подшутил над советскими учеными. Там такое не раз бывало. Нет, он не знает, была ли та отправлена с багажом, он этим не занимался. Нужно у Эдика спросить, который выполнял функции завхоза и собирал личные вещи профессора. Но то, что палочка была у профессора в день его гибели, ученый помнил точно. Она на столе в палатке лежала, когда его обнаружили.
Старик рассказал мне все без утайки, под действием сыворотки правды, так что когда я узнал все, что нужно, то уколол его специальным препаратом. Из памяти у него сотрутся последние сутки, а пока пусть отдыхает на золотящейся пшенице. Встав, я направился к кораблю, оставив старика на месте. Здоровье у него крепкое, выдержит, а под утро проснется и пойдет домой.
Взлетать я не спешил. Пройдя к борту корабля, достал «Рег» и стал проводить тренировку, и занимался этим до самого рассвета, три часа. Хорошая тренировка, мне понравилось. Новое оружие я чувствовал все лучше и лучше, буквально влюбляясь в него. После этого я поднялся на орбиту и направился в Израиль, где наступали сумерки подкрадывающейся ночи. Тот самый Эдуард, что собирал личные вещи покойного профессора, проживал именно там. Не зря я хотел начать оттуда.
Курьер пришлось затопить в море, ночи тут оказались светлые, и кто-то мог разглядеть стоящий в пустыне корабль. Так что я покинул его борт на байке, затопил и полетел к нужному городу, где и проживал этот Эдуард. Выстрел снова был холостой. Тот не брал машину времени, но подтвердил, что она лежала на столе, однако когда собирал личные вещи, не нашел ее. Да и не искал, если честно. Кому нужна такая дешевка? Кто мог взять, не знает. Даже не представляет. Оставив ученого на месте, тоже проведет ночь на улице, не страшно, я полетел к другому городу, вернее даже селению, где жил второй ученый. Он с Эдуардом был в ссоре, и они не общались. Этот ученый также ничего мне сказать не смог. Палочка была. Про то, что лежала на столе в день гибель профессора, ничего не скажет, не до того ему было, не видел. В общем, еще одна пустышка.
Забрав курьер, я полетел в Россию. Один из ученых проживал в Ростове, так что я оставил корабль в поле и слетал к нему на байке. Опять пустышка. Потом были Москва и Владивосток. В последнем мне наконец улыбнулась удача.
– Толя Костюшко взял себе на память, – уверенно сказал ученый.
Быстро расспросив, я узнал, что младший научный сотрудник Тадеуш Костюшко забрал палочку со стола, сказав, что это будет память о профессоре. Этому был свидетелем только один человек, как раз тот ученый, что проживал во Владивостоке.
Заметив, что скоро рассветет, я заторопился. Снова на корабль, и полет к Украине. Чтобы особо не искать место хранения корабля, я его потопил в районе береговой линии Румынии и вылетел на байке в сторону Львова. Нужный человек жил в поселке рядом с железнодорожной станцией Рава-Русская. До рассвета осталось меньше часа, так что я поспешил найти его в домиках частного сектора, учитывая, что нумерации тут не было. Причем местный навигатор не помогал, он этот дом тоже не видел. Пришлось преобразовывать свой комбез в джинсовый костюм и искать дом ученого на своих двоих. Байк я спрятал на бывшем сеновале полуразвалившегося амбара. Видимо, он никому не принадлежал и медленно ветшал.
Поговорить с ученым, как со всеми, не удалось. Я не знал, где он живет, а спросить умудрился у соседа. Именно так, заметив, что в гараже, прогреваясь, тарахтела мотором машина, а у открытых ворот стоял и курил пожилой мужчина в кожанке и кепке, я направился к нему. Окна их дома светились, и там мелькали тени. Видимо, они куда-то решили поехать спозаранку. Мужик мне довольно приветливо кивнул, и, подумав, я все же подошел и спросил – нужно же уточнить, где проживает ученый польского происхождения.
– Толя-то? Да вот его дом. Соседи мы. Ты громче стучи, глуховат он на ухо стал, аппаратом пользуется. Как жена-то померла, совсем выходить перестал. Дети не приезжают, не нужен он никому… Собаки у него нет, не бойся.
Пришлось под любопытным взглядом соседа пройти к калитке, открыть ее и по выложенной плиткой, зарастающей травой тропинке пройти к дому. На стук хозяин действительно долго не открывал. Соседи, которые уже садились в машину, старую желтую «копейку», с любопытством на меня поглядывали, когда, наконец, ученый открыл дверь.
– Хрустальная палочка, с навершием, – коротко сказал я. – Сувенир из Египта.
– Ох-ох-ой, – по-старчески вздохнул тот и, пристально меня оглядев, спросил: – Русский?
– Да. Это имеет какое-то значение?
– Ненавижу русских. Родственник профессора, я так понимаю? Мстить пришел за то, что я его убил?
Такая новость меня изрядно удивила. Значит, профессор не сам ушел в мир иной. Пока я это обдумывал, старик повернулся и, шаркая шлепанцами, направился внутрь дома. Я, закрыв дверь веранды, последовал за ним. Шагая, решил что идея, невольно предложенная стариком, выдавать себя за родственника профессора мне нравится, и я решил ее придерживаться.
– Так за что вы убили деда?
– За эту палочку и убил! – яростно выкрикнул тот, сжав кулаки, после чего, устало выдохнув, сел за кухонный стол у окна и положил руки на вытертую и вылинявшую скатерть. – Ведь это я ее нашел, и я готов поклясться, что нишу не открывали по крайней мере тысячу лет. Значит, не новодел, а профессор забрал ее себе. Дочке решил подарить, идиот. Вот я и использовал яд – пролил его на марлю, когда бинтовал профессору поцарапанную ногу. А потом уже сделал дырки в ноге зубами змеи. У меня чучело головы тогда было. Выбросил позже. Все поверили, что его змея укусила. Отсасывали яд из ранок, не обращая внимания на повязку, так он и умер. Живой еще был, когда его нашли.
– Где палочка? – коротко спросил я, мне все стало ясно с этим человеком.
– Снаружи, в тайнике на веранде. Стар я уже стал для всех этих дел.
– Показывай.
Мы вышли на веранду, и старик, приподняв половицу, достал металлический ящик с замком, что висел сбоку в петлях. Положив его на столик в углу веранды, покрытый самодельной скатертью, надо сказать красивой, и со стеклянной вазой с высохшими цветами, он повернулся и осмотрел веранду. Одновременно он снял с шеи цепочку с ключом и стал открывать замок, говоря:
– Этот дом ведь еще мой дед строил. Когда ремонтировали, тут на стене обнаружили несколько пуль со времен той войны. Эх! Если бы тогда немцы победили, мы бы жили в свободной Польше и это были бы наши земли! Вот бы вернуться в начало войны! Такой шанс… Что же вы нашли в этой палочке? Я так и не смог разобраться, даже под бульдозер укладывал ее…
Старик как-то быстро перешел из яростного крика на спокойные вопросы. Я отвлекся, мельком посмотрев на стену, этого хватило. Заметив, что он крутил в руках палочку, я рванул к нему, тут всего два метра, но было поздно. Старик, похоже, случайно провел все необходимые манипуляции для ее активации. Когда я его поднял, держа за шею, она осыпалась пылью, которая исчезла прямо в воздухе. Последствия было видно сразу. Веранда исчезла, и мы упали на землю рядом с завалинкой. Дом видоизменился, но был тот же, а на станцию, что находилась в нескольких сотнях метров от нас, при свете показавшегося на горизонте солнца заходили три бомбардировщика с такими знакомыми крестами.
– Да ты!.. – резко повернувшись к кашляющему на коленях поляку, я даже выразить не мог, что о нем думаю. – Ты что?.. Ты охренел?.. Ты какого своими кривыми пащенками к машине времени полез? Урою суку!..
– Так это машина времени была? – привстав, тот огляделся счастливыми глазами. – Ох, ну теперь мы повернем историю как нам надо.
Я несколько секунд смотрел на старика, который пребывал в счастливых грезах, и, встав с задницы на ноги, поднял его за шею и сказал:
– Этого никогда не будет. Сам вмешиваться в историю не буду и тебе не дам.
Резко повернув кисть руки, я добился того, что под хруст позвонков свернул ему шею. В доме зазвенело ведро, и кто-то стал материться на польском, шумя запорами на двери. Поэтому задерживаться я не стал. Обыскал старика, забирая у него все, что могло привести к мысли, что он из будущего. Кроме телефона в пижаме и слухового аппарата ничего не было. Поэтому, бросив их на землю, уничтожил одним выстрелом бластера. Теперь на земле медленно остывала оплавленная ямка, дымя сгоревшим пластиком, а я поспешил покинуть участок этого дома под грохот бомбежки и ходившую ходуном землю. В голове звенела только одна мысль: «Ну вот как так-то? Как?!»
Выскочив на улицу, осмотрелся. В той зоне, что я видел, бежало несколько человек, в основном военные, командиры. Но были и гражданские. Изучив одежду пробегавшего мимо парня лет двадцати пяти, я ушел в небольшой узкий проулок, где никого не было, и сменил стиль одежды на местный. Стоячий воротник рубахи, темные штаны, ботинки. Осмотревшись, мельком глянул на дымы над станцией и задумался. Что же делать дальше?
В принципе ничего катастрофического, если задуматься, не произошло. Ну, забросило в прошлое, но война вокруг только-только началось. Мне главное – уцелеть в ней и прожить на планете семьдесят с лишним лет. Потом дождаться, когда меня забросит в прошлое. Сюда. Забрать байк и корабль. В принципе задача не сложная. Постареть я не могу, наша раса больше двухсот лет живет, потом омоложение можно пройти. Так что единственная возможность выжить – держаться подальше от войны. Никто, конечно, не застрахован, но все же таково будет мое решение.