Быстро посмотрев, как у ефрейтора дела, спросил, нужна ли помощь, и, получив отрицательный ответ, осмотрелся. Рядом уже никого не было, лишь у конца состава мелькала белая гимнастерка милиционера, и снова сев на ящик, продолжил учить. Немцы пролетали мимо нас, за пределами прицельной дальности стрельбы, как я и прикидывал, мы их больше не интересовали. Вот так, пока было время, я и поднял до первого ранга базу бойца и вторую, став немного разбираться в местных реалиях. Все, теперь меня на глупом вопросе не поймаешь. Если бы раньше попробовали, спалился бы, а сейчас нет, и на мир вокруг я стал глядеть немного по-другому. Эх, братья, рабочие из Германии, зачем же вы напали?.. Тьфу ты, видимо, что-то из уроков по боевой политической проскочило в базу бойца РККА. Вот прилипчивая штука.
Ефрейтор как раз закончил, так что, проверив, как машина, запустил мотор и велел мне держаться крепче. Мол, пора выезжать. Развернув машину, покатил, переваливаясь на ямах и выбоинах, да и просто комьях вывороченной земли, к вокзалу. Там нас остановил лейтенант, повторил все еще раз и отпустил. Пока он инструктировал, бойцы из нового расчета остававшейся установки забрали все карабины из кузова. Ну, вот и лишили меня оружия, одни бластеры остались. Даже не знаю, радоваться мне или печалиться.
Сидя на ящике в качающемся и подпрыгивающем кузове, я поглядывал по сторонам. Не только за небом, но и вокруг. Местные и стрельнуть могут со злобы, так что требовалось смотреть в оба глаза. Конечно, я мог и дальше поднимать базы – две оставшиеся до второго ранга, но мне они особо не требовались. Той теории, что я получил, вполне хватало, чтобы ориентироваться в местной мирной и армейской жизни. К тому же во время учебы мне нужно уходить в транс и, несмотря на то что Лидия присматривала за обстановкой вокруг, если что, сразу поднимая меня, все равно учить не стал. Вот попадется кто с другими знаниями, более интересными, подучу, а пока нет. Кстати, я как немецкий потомок знал родной язык деда. Говорил хорошо, а во время частых поездок в Германию к родственникам только расширил свой словарный запас и почти убрал акцент. Говорить я мог, это так, но на современном, сленг никуда не денешь. Так что если будет возможность, выучу язык этого времени. Так же и с русским, но я пока не спешил, нужная база у меня была, однако наводчик парень был из крестьян, а я по легенде из Москвы. Речь другая, несостыковки были. Нужно найти москвича, чтобы у него говор перенять. Хотя в принципе и не требовалось, если у меня какие словечки и проскальзывали, то местные на них внимания не обращали.
Пока мы ехали, я тоже не сидел без дела. Наблюдал за окрестностями и чистил планшет, просто стирая лишние базы. Да и в сеть свою вошел и удалил те, что не выучил во втором ранге. Как я уже говорил, мне и первого хватало, чтобы не спалиться, так что не стоило засорять свою память ненужной информацией и умением. Вот так и катили мы по полевой дороге к мосту. Он недалеко был, километрах в шести на местном автобане, гравийном шоссе.
По прибытии меня сразу попросили покинуть кузов, охрана тут серьезная была, строгая. Старшина, что принимал установку, выяснил у ефрейтора, как был потерян расчет и кто я такой, спросил у меня документы, пока установку загоняли в свежевырытый капонир. Трое красноармейцев, которых назначили в расчет, изучали пулеметы и явно готовились к обороне моста от налета.
– Нет, сгорели с пиджаком и чемоданом в доме, где я комнату снял на ночь. Вчера поздно вечером прибыл с составом, вот и заселился куда смог. К другу на свадьбу ехал.
– Понятно, – кивнул старшина. – Оставить тебя я тут не могу, так что мне нужно тебя или отпустить, или передать дальше по инстанции.
– Лучше второе, хоть документы восстановить помогут.
Старшина несколько секунд задумчиво изучал меня, покачиваясь с каблука на носок и обратно, после, что-то решив, кивнул:
– Ладно, нам тут с тобой возиться некогда. Шагай в тыл, там разберутся.
– Хм, хорошо, – кивнул я и, прежде чем выйти на дорогу, сказал: – Удачи.
Двигался я по обочине, морщился от поднятой пыли, если она накрывала меня, одиночные машины, колонны, бронетехника – все это было, и все это поднимало в небо огромные тучи пыли. Видимо, немецкие летчики по ним и ориентировались, я по пути встретил две разбомбленные колонны и одной бомбежке был сам свидетелем. Часто встречал идущих быстро, чуть не вприпрыжку беженцев. Некоторые были на велосипедах. Встречались на дорогах убитые и среди них – значит, не врали историки, расстреливали беженцев птенцы Геринга, было такое. Правда, сам я этого не видел, только последствия встречал.
Осмотревшись, я прикинул, что с такой скоростью далеко не уйду, поэтому решил, если не найду попутное транспортное средство, то сам обзаведусь им. Еще начал мучить голод. Я и так поесть перед встречей с тем полусумасшедшим стариком не успел, так еще тут сколько времени прошло. Кстати, судя по стоявшему солнцу, было часов одиннадцать утра. Хм, столько дел было, а день все не заканчивается.
Одним словом, насчет транспорта это не к спеху, найду, а вот поесть бы не помешало, однако что-то я не заметил, чтобы кто-то согласился со мной поделиться пропитанием, у беженцев его было-то немного. Так что пришлось заняться этим самому. Особо брезгливым я не был, для выживания это чувство у меня атрофировалось, так что обыскивал при возможности убитых, снимая то, что мне может пригодиться. Явного криминала я не делал, брал то, что мне нужно, не трогая остальное, так что небольшой стопкой купюр, железной мелочью и пачкой документов обзавелся. Брал мужские, у тех, кто подходил мне по возрасту. Среди находок был и старый вещмешок с вещами и, главное, запасом продуктов. Вещи выкинул за ненадобностью, а вот продукты оставил. Там было-то всего – нетронутый каравай вчерашнего хлеба, шмат сала, несколько долек чеснока, три луковицы, свежие перья лука и два прошлогодних соленых огурца. Это все. Даже запаса воды у хозяина не было. В принципе мне хватало. Так что к обеду я, как и другие беженцы, сошел с дороги, чтобы принять пищу. Правда, делали это не все, некоторые упорно уходили все дальше от гула заметно приблизившейся канонады. Да и самолеты противника чуть не по головам ходили, я дважды прыгал в кювет, уходя от пулеметных очередей. Один раз не выдержал, увидел, как очередь по детям беженцев ударила, ну и сбил тот «мессер» со злости. Летчик погиб на месте, истребитель в воздухе взорвался. Ладно, хоть никто не заметил моих действий, все в землю вжимались и потом только радовались костру.
Мое внимание привлекла роща, я направился к ней. Правда, была она далеко, многие беженцы не уходили от дороги, а мне не трудно было, тем более я не особо устал.
В самой роще было пусто, никого, и как выяснилось, я не зря к ней шел. Косого встретил, натурального зайца. Пара минут бега, и я его загнал, поймав на бегу за уши. Соль в вещмешке у убитого хозяина имелась, так что жаркое будет. Пока костер разгорался – мне нужны были угли, – я разделал зайца и, помыв тушку из фляги – водоемов рядом не было, – стал его солить. Чеснок и лук пригодились. Набил ими тушку, после чего, насадив трофей на ветку-вертел, стал прокручивать над углями. Треногу я сделал, так что, время от времени покручивая, готовил поляну. Потом был плотный обед, а запивал водой из фляги. Все не съел, треть зайца осталась, поэтому завернул мясо в тряпицу от чеснока и лука, все равно они закончились, и убрал в вещмешок. Кстати, с виду я был пропылен и грязен, со следами чужой крови на одежде. Но это была лишь имитация, чтобы не наводить подозрений. Чистенькие сразу бросались в глаза. Так что, наведя пару штрихов на одежду, например, следы штопки, да и кровь убрал, я подложил мешок под голову и стал отдыхать, возясь с настройками планшета и работая с Лидией. Ей я поставил приказ два раза в сутки сканировать орбиту, и если там появится судно работорговцев, сразу сообщать мне. Кстати, тут Лидия тоже преподнесла сюрприз очередной своей находкой. Пока я ел и отдыхал, она «глазами» разведывательных дроидов изучила рощу и обнаружила в поле с другой стороны от дороги серебристого цвета самолет. Даже я, далекий от местной авиации, сразу опознал в нем И-16. Кабина была пуста, с пробоиной в боку и залитым кровью сиденьем. А вот летчика рядом не было. Он нашелся, но почти на опушке, метрах в четырехстах от своего истребителя, лежащим ничком. Мертв, без сомнений. Судя по следам, последние сто метров он полз, сил идти уже, видимо, не было.
Не удивляйтесь, что я сразу не рванул к этой находке. Самолет хоть и был на вид цел, но реального его состояния я не знал. К тому же разбитых летательных аппаратов, как наших, так и немецких, я уже навидался. Три раза встречал, одного сам сделал. Любопытства особого у меня не было, интерес да, но не более. То, что я смогу поднять эту машину в воздух, у меня сомнений не было, тут главное, чтобы сам аппарат был цел. Так что, закончив с работами, я натянул вдруг появившуюся у меня на голове кепку на лицо и задремал. Война войной, а отдых – когда я захочу. Кстати, кепка – это часть комбинезона. Удобно, черт возьми.
Разбудила меня Лидия. Один из ее разведчиков поглядывал, что вокруг происходит, поднявшись метров на сто, так что когда, пыля по дороге, появились угловатые танки, грузовики, мотоциклы и бронетранспортеры с крестами на броне, то сразу подняла меня.
– Быстро они, – искренне удивился я и, мельком посмотрев на солнце сквозь листву, пробормотал: – Пару часов всего отдохнул.
Встав, я попил воды, фляга за это время заметно пополнилась, и, подхватив мешок, поспешил к самолету. Если этот шанс не сработает, буду грабить немцев. Что-то идти пешком после такого плотного обеда мне, честно говоря, было влом. Сначала я приблизился к летчику и забрал у него оружие и документы вместе с планшетом и картой. После чего, трансформировав свой костюм в подобие комбинезона и шлемофона убитого капитана, а у того были шпалы в петлицах, я направился к самолету. Теперь я легко разбирался в званиях разных родов войск.