За столом повисла тишина, затем Лиза сказала:
– Но доктор Син ничего не говорил про то, что ты… и Лия…
– Нет, он не сказал, что мы нагоподобные или образцы. – Я запустила руки в волосы. – Возможно, я просто себя накручиваю. Может быть, в той записке говорилось о чем-то другом, и нет никаких нагоподобных, образцов и прочей чепухи.
– Вряд ли Генри нагоподобный, – задумчиво проговорил Оливер. – Что там написано в этой записке? Головокружения, невидимость для нагов? Но я не раз видел своими глазами, как на него нападал наг.
– Как думаете, Алира тоже была нагоподобной? – вдруг спросила Лиза.
Я уже много раз думала об этом, поэтому лишь пожала плечами. Если во время боя у нее закружилась голова и она упала, то она могла быть нагоподобной. Но тогда на нее не мог напасть наг, а он это сделал.
– Да, – тихо отозвался Оливер. – Алира могла быть нагоподобной. Теперь объясняются эти головокружения и то, как ей удавалось выходить невредимой из целой толпы врагов. Они ее просто не видели.
– Но, друг, – возразил Рик, – ты же своими глазами видел, как наг ее…
– Это моя вина, – перебил его Оливер. – Я был рядом. Наг целился в кого-то из нас, Рик, а Алира просто подвернулась под его кнут… если она привыкла полагаться на свою «невидимость»…
Солнечные лучи тихонько ползли по столу и зайчиками отскакивали от чашек, сахарницы и блюда с печеньем. Я не была там и потому не могла возразить Оливеру – могла лишь сочувственно взглянуть на него. В то же время я ощущала вину – если бы не я, они никогда бы не узнали о нагоподобных и о том, что Алира погибла лишь потому, что наг промахнулся…
– Хочешь сказать, Алира знала про свою «невидимость»? – спросил, наконец, Рик.
– Необязательно, – качнул головой Оливер. – Она могла воспринимать ее как нечто само собой разумеющееся. Наги никогда не атаковали ее прямо, и она всегда называла их тормознутыми, помните?
– Да, мы всегда думали, она шутит, – вставила Лиза. – Нагов никак не назовешь тормознутыми. Даже если на берегу нет храма.
– Ладно, – спохватился Оливер. – О чем мы говорили? Доктор Син отдает Генри какие-то приказы, значит, скорее всего они проводят эксперимент. Вряд ли Генри нагоподобный… Ребята, я хочу, чтобы вы кое-что сделали.
– Боги, – Рик фыркнул, – а я думал, ты на больничном.
– Фенхель придет в полдень, верно? – продолжил Оливер. – Сделайте, пожалуйста, вот что: соберите запасные винтовки и патроны и перенесите из нашего подвала в лес.
– Зачем? – искренне изумился Рик.
– А вдруг приедут аудиторы? – ужаснулась Лиза. – А у нас нет запасного оружия…
– Давайте просто сделаем, – сказала я, сама тоже сбитая с толку. Вокруг происходило много непонятностей. И если Оливер отдает странный приказ, то разве это странно?
Сам Оливер достал из кармана телефон и принялся набирать кому-то сообщение. Проходя мимо его кресла, я тайком глянула на экран. И увидела в углу аватарку Ласа. Я тут же преисполнилось надеждой: похоже, Оливер решил сразу же взять все в свои руки – в том числе, проблемы Ласа. У Ласа оставалось пара дней до того, как уйти с берега №14, и кажется Оливер вознамерился ему помочь.
Наконец-то. Без Оливера все было так неорганизованно, непонятно и неспокойно. А сейчас я ощутила внутри лучик света: совсем скоро свет разгорится ярче, и все неясности пропадут, словно растворившиеся тени.
***
Ровно в полдень в нашу дверь постучали. Рик закатил глаза и сказал:
– Он – сама пунктуальность. Как всегда.
Мы уже стояли на пороге полностью готовые. Я робко напомнила, что только мне расхлебывать это, но ребята хмуро на меня посмотрели, словно я несла чепуху. Оливер так и вовсе сказал:
– Элира, я никогда не отпущу тебя одну на корабль пиратов.
Мы вышли за дверь по первому стуку. Фенхель уже стоял там: в кожаных штанах, куртке и высоких сапогах. При виде нас, один за другим выходящих из дома, он расплылся в кривой улыбочке и спросил:
– Что, даже чай не предложите?
– Шиш тебе, а не чай, – грубо отрезал Рик, и Оливер его одернул.
– А ты, Олли, я смотрю, уже на ноги встал, шатаешься только немного, – хмыкнул Фенхель. – Молодцом ты! Еще вчера валялся на койке, как тюлень, а сегодня вот уже тут… это же не из-за того, что ты переживаешь за свою малявку?
– Давай не будем тратить время на разговоры, Фенхель, – отозвался Оливер. – Веди.
Корабль Фенхеля был пришвартован на берегу №11, и мы в тягостном молчании дошли до него пешком. На волнах уже качалась лодка, в которой сидел мелкий пират с цепкими глазами. Корабль темным пятном виднелся на горизонте.
– Так, а теперь предлагаю разделиться, – повернулся к нам Фенхель. – Малявка плывет со мной, а остальные улыбаются и машут. Как вам план?
– Феньковый какой-то план, – фыркнул Рик. – Чтобы ты еще раз попытался ее утопить?
Фенхель моргнул, и его разноцветные глаза уставились на меня. Он покачал головой как бы в разочаровании:
– Неужели ты рассказала им о нашем маленьком секрете?
Я сверкнула на него глазами, а Оливер сказал:
– Фенхель, мы все идем с Элирой. Мы команда и привыкли работать вместе, уж извини.
Скоро мы все уже сидели в лодке, и мелкий остроглазый пират умело работал веслами. Никогда бы не подумала, что в таком худом теле столько силы, чтобы грести против волн. Берег удалялся, корабль приближался. Это было железное судно с острым носом и небольшой каютой. Почти такой же корабль, какой был у моих родителей, когда мы плыли на остров Дагаз. Непотопляемый.
У меня перехватило дыхание, когда лодка остановилась перед его боком, в котором виднелись скобы лестницы. Оливер легонько прикоснулся к моему плечу, и мне сразу стало легче.
– Риколус, ползи первый, – сказал Фенхель и вдруг оглушительно свистнул. От этого свиста у меня заложило уши. Он задрал голову и крикнул. – Эй, парни! Встречайте дорогих гостей!
Мы залезли на корабль один за другим. Когда я вскарабкалась по холодным скобам, спрыгнула на палубу и подняла глаза, то увидела перед собой целую толпу пиратов. Как тогда, когда они в первый раз навестили наш дом. Я сглотнула, когда они дружно уставились на меня.
– Ну, чего вылупились? – грянул Фенхель, который залез после меня. Его тяжелая рука опустилась на мое плечо. – Хватит глазеть на малявку, а то она щас в обморок грохнется. У вас дел, что ли, нет?
Пираты засуетились, бросились кто куда. Я дернула плечом, но безуспешно. Оливер подошел к нам сквозь толпу и отодвинул от меня Фенхеля. Тот расхохотался и отошел. Вскоре на палубе появился складной стол и несколько стульев вокруг. На нем пираты расположили кусок бумаги и пригвоздили его ножом прямо к столешнице.
Мы впятером расселись вокруг этого стола – причем, Фенхель попытался посадить меня во главе стола рядом с собой, но Оливер деликатно отодвинул меня в сторону и сел сам. Фенхель лишь усмехнулся.
Оказалось, на стол пираты пригвоздили карту. Карта была современной и распечатанной на цветном принтере – на ней отображался кусочек берега №11 и синий пласт моря. На море глубина отмечалась краской разной степени синевы: от голубого возле самого берега до темно-синего в дальнем углу карты. И там, на самой темной линии, виднелся красный крестик, видимо, нарисованный поверх распечатки.
– Погляди, Олли, вспомни молодость, – сказал Фенхель. – Мы постоянно торчали в архивах и библиотеке, решали эти идиотские загадки, которые обычно решал ты, продирались через язык Кобры-Рун. И вот, пожалуйста, все линии сошлись здесь.
Язык Кобры-Рун – древний язык, который дошел до нас на каменных табличках. Говорят, он появился тогда же, когда и наги – то есть, около ста лет назад, – и теперь многочисленные исследования этого языка хранились в библиотеках всего мира. Некоторые исследователи могли частично расшифровать язык Кобры-Рун, но они все равно были не до конца уверены в результатах. По крайней мере, так писалось в школьных учебниках.
– Вы читали на языке Кобры-Рун? – изумилась Лиза, сидящая напротив Фенхеля.
– Ну да, а что такое? – посмотрел на нее Фенхель.
– Ну… на нем никто не может читать. Только некоторые, – заметила Лиза. – Мне так говорили, по крайней мере.
– Захочешь сокровищ, милая моя, ты не только древний язык расшифруешь, но и многоточие, – хмыкнул Фенхель. – Со словарем и мозгами любую штуковину можно прочитать.
– Значит, вы использовали расшифровывающий словарь? – продолжала Лиза. Я недоуменно посмотрела на нее – да и Рик с Оливером тоже. Лиза бывает оживленной почти всегда – особенно, когда выбирает себе новый наряд в каталоге или присматривает прицел для винтовки, – но обычно она при этом выглядит деловитой. Здесь же она была по-детски непосредственной и любопытной, как малыш, изучающий мир.
– Ну… э… да. Ясен пень мы использовали словарь, – Фенхель тоже растерялся от ее искрящегося взгляда. – Зачем изобретать велосипед. А ты случайно с сосны не рухнула вчера?
– Давай без оскорблений, – оборвал Рик.
Оливер принялся разглядывать карту. Нахмурился:
– Значит, нужно нырнуть на глубину ста метров… да уж.
Я напряглась. Да, я хорошо плавала и даже ныряла (правда, без акваланга), но мне стало не по себе, едва я представила себе сто метров расстояния, которое нужно преодолеть под водой. Иной раз на тренировках-то умираешь, когда нужно пробежать сто метров на время, а тут – под воду. В глубину. И толща воды давит на тебя…
Мы так и не договорились, как все будет. Оливер наотрез отказался, чтобы я ныряла за сокровищами, я же заявила, что никто, кроме меня, этого делать не будет. Сама подписалась на это, заключив поспешный договор с Фенхелем – мне и расхлебывать. Больше всего я боялась, что нырнет Оливер. Учитывая, что только сегодня его выписали из больницы, это было бы чистой воды самоубийством.
– Да, и это самое сложное, – заметил Фенхель. – Но твоя малявка справится, я уверен.
– Элира не будет нырять, – отрезал Оливер.
– Буду, – отозвалась я. – У меня получится.