Босые мальчики выбежали, чтобы нас увидеть. Они такие маленькие, но у них такая тяжелая печаль на лицах. Все они ужасно худые, их животы немного раздуты. Они играют на земле, где нет ничего, кроме острых камней и участков потрескавшейся сухой земли.
Мы даем им бутылки воды из холодильной камеры, которую взяли с собой в эту поездку. Я думала, что это глупо, когда они грузили ее на наш маленький самолет. Теперь я понимаю. В таких местах, как это, надо учитывать так много потребностей.
Мы видим идущую к нам группу женщин. Этот пустой лагерь выглядит как руины старой цивилизации.
Я спрашиваю одну из женщин: «Ничего, что мы сюда приехали?»
Она отвечает: «Почему нет? Бог должен присылать больше гостей».
Одна из женщин беременна. У нее на лице синие племенные татуировки, она носит яркие украшения.
Эти женщины говорят, что прибыли из Афганистана в 1979 году. Я спрашиваю, почему.
«Из-за войны с Россией. Мы покинули наши дома и орошаемую землю. Теперь, когда там Талибан, мы не можем вернуться». Они приглашают нас в маленькую комнату, где раскладывают старое пыльное стеганое одеяло.
Я спрашиваю, есть ли поблизости больница. Они смотрят на меня с выражением «Разве это возможно?».
Я замечаю маленького мальчика, который выглядит очень грустным. У него рваная одежда и большие глаза в слезах. Он изо всех сил пытается улыбнуться.
Я спрашиваю, знают ли они об Америке.
«Да, наши мужчины говорят, что Америка нам помогает».
Я спрашиваю, хотят ли они сказать что-нибудь Америке.
«Почему мы должны страдать?» «Почему мы в таком отчаянном положении?» «Мы благодарны Америке за помощь, но, пожалуйста, нам надо больше еды и воды, и мы хотим, чтобы больше не было смертей».
Эта ситуация – ад на земле, но люди… Люди волшебные и вдохновляющие. Они так усердно трудятся, чтобы выжить.
Мы спрашиваем, можно ли их сфотографировать.
«Нет, нашим мужчинам это не понравится». Мы понимаем. Но они просят нас сфотографировать детей.
Маленький мальчик кажется испуганным. «Он никогда не видел фотоаппарата».
Мы разговариваем о нехватке еды. «Моя семья может позволить себе только одну продовольственную сумку в месяц. Мы пытаемся научить наших детей меньше есть».
Женщина рассказывает, как ее одиннадцатилетний сын отправляется работать на месяц без выходных – тяжелый труд. Тяжелый труд за 8 долларов в месяц. Другой мальчик ушел собирать дрова для готовки.
«Мы не знаем, живы или мертвы наши сыновья».
«Мы чувствуем себя как в тюрьме».
«Мы благодарны вам за посещение».
«Нам кажется, что нас навестили наши сестры или матери».
«Мы благодарны, что вы приехали к нам, и мы будем молиться за вас».
У меня с собой было около 3000 рупий. Один доллар – 60 рупий. Я спросила сотрудников УВКБ, можно ли дать этим женщинам рупии.
«Да, если только мы объясним, что это не от УВКБ, иначе они будут думать, что деньги всегда будут доступны в будущем. Хорошо?»
«Да».
Они были так благодарны. Эти люди живут сегодняшним днем.
Они дают мне несколько бусин. Они хотят, чтобы я вернулась.
Но я не могу не думать: если я вернусь, может быть, через год, будут ли они еще живы?
Мы пообедали. Мы все были очень голодны. Не знаю, что я ела, но была рада этому.
Три вооруженных сотрудника в форме едут с нами. Два идут с нами, а третий остается стоять в кузове нашего грузовика.
Я не хочу спрашивать, почему необходимо их присутствие, но я предполагаю, что этот район может быть опасен и для беженцев. Лагеря расположены рядом с границей с Афганистаном и находятся под большей угрозой.
В лагере я встретилась с группой женщин, живущих здесь двадцать лет.
«Мы приехали во время первой войны».
«Мы состарились здесь».
Они раскладывают для нас коврики, чтобы мы сели и попили чай. Выходят маленькие дочери и садятся рядом с ними.
Кажется, женщинам нравится вышивать. Все изделия разные и прекрасны. Работа над каждым занимает три месяца. В Америке каждое изделие можно было бы продать за сотни долларов. Здесь (если им повезет и они смогут добраться до рынка, чтобы заняться продажей) они получат очень мало, эквивалент нескольких долларов.
В этом лагере женщин не учат никаким другим профессиональным навыкам, но они просят и надеются на будущее своих детей. Одна женщина сказала мне: «Я – третья жена своего мужа». По своему неведению, я не представляла, что в этой части мира у мужчин может быть много жен.
Они показывают мне маленький ручей в лагере. Они рады, что могут пить из него, когда кончаются запасы. Мне сказали, что этот ручей не является источником чистой воды, но засуха заставляет их пить из него из-за дефицита питьевой воды.
Уроки закончились. К нам бегут мальчики.
Они видят, что мы делаем фотографии, и хотят быть на них.
Мальчики гордились, что немного знают английский. Они постоянно говорили «Спасибо» и «Добро пожаловать» и много улыбались.
Они смеялись, когда один из нас случайно наступил в ручей.
Мы уезжаем, когда солнце садится. Небо чистое, а солнце ярко-оранжевое. Кажется, солнце здесь больше, чем во время других закатов, которые я видела в жизни. Я замечаю вывеску на маленькой глинобитной школе. На очень большой крашеной доске написано (в переводе):
Пятница, 24 августа
Здесь все молятся пять раз в день.
Я также увидела много могил. Ветви с привязанными к ним кусочками ткани, легко развевающимися на ветру. Несколько высоких белых камней. Вижу женщин, собравшихся у могилы в углу. Думаю о потере. Думаю о своей семье.
Я замечаю нескольких козьих пастухов. Они несут прутья. Одному мальчику лет десять. С ним около двенадцати коз. У них лохматая черная шерсть. Замечаю нескольких человек, спящих под одеялами. Между 12 и двумя часами дня многие спят, чтобы избежать самой жары.
Этим утром мы посещаем Лоралай. На территории лагеря мы заходим в школу, созданную организацией «Спасем детей».
На стенах написано:
На стене также нарисована яркая карта Афганистана. Сначала мы заходим к девочкам. Они сидят, скрестив ноги, на полу. Комната пыльная. Им все равно. Они счастливы быть в школе.
Учитель спрашивает их: «Сколько из вас родились в этом лагере?»
Все поднимают руки.
«Мы хотим быть на нашей родине. Это не наша родина».
Они учат пушту (свой родной язык).
В шестом классе только примерно одна четвертая часть учеников – девочки. Деревня давит на них, чтобы они обручились. Работают только сыновья. Одна девочка улыбается мне, и это согревает мне душу. Еще одна девочка читает. Другие поют песню. Мне переводят песню. Она о восстановлении Афганистана, об объединении различных племен. Вот перевод части песни: «В этот трудный момент как наш друг может быть нашим врагом? Ты пришел к нам. Ты наш друг. Мы хотим, чтобы наша страна стала зеленой и счастливой».
Этим молодым людям нужна сила, чтобы восстановить страну. Им нужно быть силой. Управляющие школой сказали: «Мы рады, что вы приехали к нам. Мы усердно работаем, и дети усердно работают. Мы хотели бы продолжать нашу программу».
Они беспокоятся, что программа будет закрыта из-за нехватки финансирования. Симпатичная босая девочка выходит вперед. У нее пыльная шаль на голове, белая с мелкими коричневыми цветочками. Она держит старую тонкую тетрадь.
Она начинает читать стихотворение.
Мы обещаем усердно учиться.
Учеба очень интересна.
Мы не хотим сражаться.
Мы хотим мира.
Одна из сотрудниц УВКБ, которая с нами, начинает плакать. Пожилой мужчина тоже плачет. Ему пришлось отвернуться к стене. Потом начинаю плакать я. Женщина сказала: «Мы хотим, чтобы Афганистан не был разделен на куски. Пожалуйста, пожалуйста – мира».
Снаружи выстроились мальчики. Они в пыльных пластиковых сандалиях. Малыш входит и идет к доске, чтобы показать нам, что он умеет писать. Он пишет слова справа налево.
Я спрашиваю его, кем он хочет быть, когда вырастет.
– Mula. («Это что-то вроде священника», – говорит кто-то.)
Другие дети улыбаются и говорят, что они хотят быть:
– Учителем.
– Врачом.
– Адвокатом для правосудия (восьмилетний мальчик).
– В правительстве.
Все они тоже сидят, скрестив ноги, на ковриках на пыльной земле. Они по очереди встают, когда отвечают. Они все улыбаются – рады, что их спрашивают, кем они хотят быть, когда вырастут.
Я спрашиваю: «Где вы хотите быть, чтобы всем этим заниматься?»
«В Афганистане».
Учитель подходит ко мне и протягивает вышивку. Она говорит: «Одна из девочек из пятого класса хочет подарить вам это, чтобы поблагодарить нашего гостя». Я говорю «Спасибо» в ответ. Они тренируются в чтении и очень горды показать мне это.
Эти девочки хотят знать, как меня зовут. Они ничего не знают о моей жизни. Для них я кто-то, кто приехал сюда, чтобы наблюдать и помогать. Они очень приветливы со мной.
Мужчина, управляющий школой, сказал: «Пожалуйста, не забывайте нас. Я чувствую, что мы близки, между нами нет расстояния». Мы все близки. Я никогда не смогу забыть их.
Мы останавливаемся, чтобы посетить «незащищенных». Они вновь прибывшие, но УВКБ должно говорить «незащищенные». Три сотни семей были перемещены сюда из Кветты. Теперь они будут жить в еще более бедном районе. Они недостаточно обустроятся, чтобы отправить своих детей в школу. Здесь, в этом лагере, осталось слишком мало того, что можно им дать. Все запасы вещей иссякли. Сотрудникам очень тяжело, когда у них нет достаточного количества, чтобы дать всем беженцам. Всемирная продовольственная программа уже дает, сколько может.