Также есть небольшая группа беженцев не из Афганистана. Беженцев-неафганцев в Пакистане около 1700 человек, они из Сомали, Ирака и Ирана. Они живут в больших городах и получают ограниченную помощь от УВКБ. УВКБ обеспечивает их самым необходимым, чтобы удовлетворить минимальные потребности в еде, жилье, здравоохранении и образовании, а также оказывает юридическую помощь и консультирует относительно их статуса и других проблем. УВКБ также пытается найти для них долгосрочные решения. Мы входим в комнату, где находится около двадцати пяти женщин.
«Наши дети не могут ходить в школу». «Многие из наших мужей и братьев не могут получить работу». «Очень сложно платить за жилье и за школу».
Как они могут все это пережить?
Некоторые отцы продают фрукты, многие матери работают в пакистанских домах.
«Мы не уверены в своем будущем». «У наших детей нет будущего». «Десять человек живут в одной комнате».
Я спрашиваю: «Вас притесняет полиция?»
«Конечно. Обычно они просто пробуют получить с нас немного денег».
Мне говорят, что их всегда просят показать удостоверение личности или паспорт.
Даже тем, у кого есть эти документы, возможно, придется заплатить. Один мужчина рассказывает нам историю своего друга, который показал свой паспорт полицейскому, а полицейский порвал его прямо у него на глазах. Это был единственный документ, удостоверяющий его личность.
«Это наша вина – мы живем здесь нелегально. Это их страна. Так что мы можем сделать? Мы не можем жить в нашей стране. Мы умрем. Так что нам делать?»
Я спрашиваю: «Что вы можете сказать о ситуации в Афганистане?»
«Ужасающая».
«Что вы хотите сказать миру: международному сообществу, ООН?»
Вдруг они все начинают говорить.
Женщина переводит.
«Мы хотим мира. Мы хотим продолжать наше образование. Если мы однажды сможем вернуться в Афганистан, то мы сможем помочь нашему народу».
Они вынуждены брать плату с женщин и детей за уроки. Им очень сложно просить деньги, но это единственный способ содержать школы.
«Даже если они могут платить совсем мало, ничего страшного. Мы все равно будем их учить».
Эта женщина улыбается мне, она говорит со мной доброжелательно и любезно, пытается помочь мне понять.
«Соседи в этом районе не хотят, чтобы мы были здесь. Мы всегда в опасности».
Еще одна женщина вступает в разговор. «Мы здесь восемь лет. Мои дети не получают образование восемь лет. У них нет будущего».
«ООН должна помочь нам. Пожалуйста, нам нужна помощь. Или мы не сможем жить здесь».
Как объяснить этим женщинам, что недостаточно средств? Внешний мир хочет помогать только в этих пределах.
Женщина хочет, чтобы я знала, что много людей приходят сюда, чтобы поговорить с ними, но они не могут получить достаточную помощь.
«Но здесь, в Пакистане, мы хотя бы живы. Хотя у нас много трудностей, мы благодарны за то, что живы».
Мы посещаем детей. Я знакомлюсь с восьмилетним мальчиком. Когда он улыбается, видно, что у него нет двух передних зубов.
Я спрашиваю его: «Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?»
– Врачом.
– Ты работаешь?
– Да, делаю ковры.
Он показывает мне большой порез на пальце.
Дети одновременно встают. Тонкими голосами говорят: «Добрый день, мисс!» и, когда я ухожу: «До свидания, мисс!»
Беженцы вынуждены учиться в разные смены, с 7.00 до 22.00. Взрослые учатся вечером.
Меня пригласили в самодеятельный театр, где дети и подростки сыграли спектакль о мальчике, который не хотел ходить в школу.
Он ходил по сцене с плеером и очень плохо себя вел. Через некоторое время другие дети убедили его, что школа – это классно. Пьеса была одновременно забавной и серьезной и очень хорошо сыгранной.
Позже был музыкальный концерт, где играли традиционную и современную афганскую музыку.
Эти культурные программы были организованы специально для беженцев.
Вся молодежь, которая играла, танцевала и пела, была в возрасте от трех до семнадцати лет.
Я поняла не только то, насколько важны для них эти представления, но и то, что в Афганистане такого не будет. Все спектакли, фильмы, телевидение, танцы и музыка запрещены – они запрещены Талибаном.
Я хочу получить список того, чему действительно учит Коран по сравнению с интерпретацией религиозных законов и священных учений Корана Талибаном. Думаю, что для нас всех важно понять и знать эту разницу.
Воскресенье, 26 августа
Сейчас я в самолете, который летит в Женеву.
Я на свободе – вот на что похоже мое чувство.
Были моменты, когда я чувствовала, что убежала из ада.
Теперь меня вытянули и подняли.
Я познакомилась со множеством людей, выживающих в ужасных жизненных условиях.
Кажется, я не могу ясно мыслить.
Мне понадобится некоторое время, чтобы прийти в себя после этой поездки, и, конечно, я надеюсь, что никогда ее не забуду.
Разум хочет забыть, потому что это причиняет боль и лежит слишком тяжелым грузом на сердце и душе.
Я устала плакать и чувствовать себя такой беспомощной. Я хочу снова дышать, хотя бы недолго. Потом я сделаю все, что смогу, чтобы помочь этим людям. И как может быть по-другому, когда я познакомилась с ними, когда я видела все своими глазами.
Примерно через две недели после того, как был написан этот дневник, было 11 сентября 2001 года. Настолько шокирующий и трагический день, что это невозможно описать словами. Неудивительно, что весь мир пришел на помощь жертвам и членам их семей в Нью-Йорке.
Не забыв об афганских семьях, с которыми я познакомилась всего несколько недель назад, я громко высказалась о необходимости облегчить их жизнь и лично сделала пожертвование. В последующие дни я получила три угрозы расправы, в том числе телефонный звонок (до сих пор не знаю, как он нашел мой номер). Мужчина сказал мне, что он считает, что все афганцы должны страдать за то, что они сделали в Нью-Йорке, и он желает смерти всем членам моей семьи. Эмоции захлестывали, я понимаю это. Это было сложным временем для всех.
Два года спустя Нью-Йорк восстанавливает то место, где когда-то стояли Башни-близнецы. УВКБ помогло вернуться в Афганистан 1,9 миллиона человек. Но понадобится долгое время и значительная планомерная поддержка со стороны международных организаций для восстановления страны.
Миссия в Эквадоре
6 июня 2002 года я совершила поездку, чтобы узнать о беженцах, находящихся под наблюдением Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев в Эквадоре, и оказать им помощь.
В Колумбии, определенно, самая серьезная гуманитарная катастрофа в Западном полушарии и самые тяжелые проблемы с внутренним перемещением в мире. По официальной правительственной статистике, количество внутренне перемещенных лиц – 720 000 человек с 1995 года, в то время как неправительственные организации оценивают их количество почти в два миллиона. По данным Национальной ассоциации финансовых институтов, в прошлом году страну покинули 158 000 колумбийцев. Тысячи из них подали прошения о предоставлении статуса беженцев в других латиноамериканских странах, Северной Америке, Европе и других частях мира. Хотя сфера полномочий УВКБ – защита беженцев по всему миру, оно с 1999 года работает с ВПЛ в Колумбии по приглашению колумбийского правительства.
После краха процесса мирного урегулирования в феврале 2002 года столкновения между «левыми» партизанами и «правыми» вооруженными формированиями усилились, что вызвало еще большее перемещение и доставило невыразимые страдания гражданскому населению. 2 мая, во время происшествия, которое потрясло весь мир, 119 человек, в том числе 48 детей, погибли в северо-западном районе Бохайи, когда самодельная бомба ударила в церковь, заполненную мирными жителями, скрывавшимися от обстрела. 26 мая 53 процента колумбийских избирателей проголосовали за Альваро Урибе Велеса как за нового президента. Г-н Урибе, который вступит в должность в августе, пообещал принять жесткие меры против Революционных вооруженных сил Колумбии – Армии народа (ФАРК) и других нерегулярных вооруженных формирований и положить конец длящемуся сорок лет конфликту.
Четверг, 6 июня. 7.00
Сидя в аэропорту Лос-Анджелеса, осознаю, что прошло восемь месяцев с тех пор, как я выезжала в «поле». Я приезжала на отдельные дни и тогда, когда могла, но было что-то эгоистичное в том, что я пропускала. Удалиться от этого материального мира и быть полностью окруженной упорной, целенаправленной жизнью. Каждый сосредоточен на своем выживании или на выживании другого. Простое выживание и борьба за защиту семьи, страны, свободы.
Это будет моя первая ночь вдали от моего сына Мэддокса. Я впервые уезжаю с тех пор, как три месяца назад мы стали жить вместе. Удивительно, какие чувства я испытывала, целуя его на прощание, оставляя его с моими мамой и братом. Семья очень важна.
И друзья – те, которые как семья.
Бывают редкие случаи, когда незнакомцы становятся семьей, как те гуманитарные работники, с которыми я вот-вот познакомлюсь. Все, с кем я познакомлюсь. Они не семья. Они сделали своим приоритетом посторонних людей. Ты можешь понять, почему можно быстро стать друзьями.
Эквадор – одна из самых маленьких стран Южной Америки. Он немного меньше штата Невада, его территория – 276 840 квадратных километров. Он граничит всего с двумя странами – Перу на юге и юго-востоке и Колумбией на севере. Самая высокая точка – Чимборасо, 6267 метров. Эквадорская гора Котопахи в Андах – высочайший действующий вулкан в мире. Население Эквадора – 13 184 000 человек, 65 процентов из них метисы (индейские и испанские), четверть индейцы, 7 процентов испанцы и 3 процента черные. В Эквадоре 22 провинции, а независимость от Испании он получил в 1822 году.
Когда я сошла с самолета, меня тепло приветствовали сотрудники ACNUR (Alto Comisionado de las Naciones Unidas para los refugiados: УВКБ по-испански). Сотрудники УВКБ говорили мне правду: «Ты будешь чувствовать, что у тебя семья во всем мире». Привлеченные в одинаковые места, с одинаковыми целями для одних и тех же людей, по одним и тем же причинам. Уверена, что если я спрошу, почему, они все ответят: потому что беженцы или перемещенные лица являются, вероятно, самыми незащищенными людьми в мире. А если ты познакомился с ними, то понимаешь, что они также одни из самых сильных, самых красивых, самых способных людей в мире. Удивительные выжившие люди.