Суббота, 8 июня
Подъем в семь утра. Холодно. Прошлым вечером Италия играла в футбол. Двое из нашей группы – итальянские сотрудники УВКБ. Попытаться узнать счет, оказывается, немного забавно в такой глухомани. Сначала им сказали, что они выиграли со счетом 2:0, потом – что проиграли со счетом 2:1. Мы до сих пор так и не знаем точно.
Некоторые из нас все еще спали к завтраку, и их пришлось разбудить. Отчасти, как мне сказали, это было вызвано большой высотой над уровнем моря. Это также является причиной зуда. Я удивлялась, почему я чешусь. Странно.
Я скучаю по Мэддоксу. Не могу представить, как справляются сотрудники УВКБ, когда их отправляют на место службы, куда нельзя брать семью. Они месяцами не видят своих детей. Ты спрашиваешь их об этом, и они рассказывают, как это трудно. У каждого есть фотографии, но потом они говорят, что многие из людей, с которыми они работают, беженцев, потеряли своих детей. Так что они хотя бы знают, что их семьи в безопасности.
Сейчас мы отправляемся посетить местное отделение УВКБ в Ибарре. Оно небольшое и находится в одном здании с местной церковью. Я знакомлюсь с сотрудниками УВКБ, а также беженцами и просителями статуса беженца.
Теперь мы рядом с колумбийской границей. Мы не можем быть на границе или ближе, это слишком опасно. Это место, куда перешедшие через границу беженцы приходят на первую встречу с сотрудниками. Офис был открыт в октябре в силу необходимости, из-за увеличивающегося количества людей, которые бегут из Колумбии. Этот офис охватывает 250-километровую часть границы и постоянно контактирует с местным офисом в Колумбии.
Почти все беженцы – чудесные люди, но они люди. И их миллионы. Некоторые настолько психологически травмированы, что неспособны пройти через такую ужасную ситуацию, сохранив ясный ум.
Через границу переходят много молодых людей, которые не хотят принимать участие в войне. Это одна из главных причин создания проектов по доходной деятельности (профессиональному обучению) – чтобы дать им альтернативу в жизни.
Я знакомлюсь с еще одной сестрой из Бразилии, тоже с распятием на безымянном пальце. В 1998 году епископ Ибарры заинтересовался вынужденной миграцией сюда. Епископ попросил сестер-миссионерок о помощи. Теперь количество еще выше, чем в 1998 году.
В этом офисе, как и в большинстве офисов УВКБ, есть социальные работники, юристы, специалисты по защите, волонтеры, сотрудники, занимающиеся регистрацией и программами, со всего мира. Они создали надежное место для проживания, которое я посещу позже.
С января по июнь 2002 года в Эквадоре было 3000 просителей статуса беженца и других требующих внимания людей (незащищенных) и 1000 беженцев.
Сотрудники УВКБ замечают растущее число подростков, бегущих от насильственной мобилизации. Они говорят мне, что сейчас я побеседую с их друзьями из Колумбии. Семейной парой, семьей с маленьким ребенком (думаю, лет четырех) и мальчиком, который, кажется, одинок. Мужчина держит гитару. Я снова обещаю не упоминать их имен в дневнике. Они кивают в знак согласия, говорят: «Да, это важно». Хотя они здесь, они все еще беспокоятся о своей безопасности. Они (пара) показывают мне на карте, из какого места в Колумбии они прибыли. Когда покидаешь Колумбию, самые трудные места – дороги. Члены вооруженного формирования устроили пропускные пункты через каждые десять километров, через следующие десять километров – пропускной пункт партизан. У вооруженного формирования есть списки (списки приговоренных к смерти), и они забирают документы. Иногда они сжигают автомобили или просто убивают людей. Бывает, что путешествие начинает семья из восьми человек, а добираются только трое. Из-за этого многие прибывающие сильно травмированы психологически.
«Мы покинули дом 10 октября прошлого года. Партизаны угрожали моему мужу».
Они говорят что-то по-испански – все улыбаются. Они протестанты. Тем вечером у них было всенощное бдение. Они ушли из дома на ночь. Вернувшись, увидели, что их дом сожжен. У УВКБ есть фотографии.
«У нас три сына и одна дочь. То, что не сгорело, мы отдали нашим детям».
Они улыбаются мне, рассказывая свою историю. Маленький мальчик, сидя на коленях у одного из сотрудников, ест банановые чипсы.
«Что будет следующим после того, как они сожгли твой дом? Так что нам пришлось уехать».
Они прибыли в Ибарру 22 октября.
«Мы любим нашу страну, – говорят они, – но еще больше мы любим нашу жизнь».
Следующие – мужчина с гитарой и его жена. Он управлял маленькой фермой. «Она не принадлежала мне, но я за нее отвечал.
Пришли незаконные вооруженные группы. Вооруженное формирование и партизаны. Никогда нельзя быть уверенным, кто есть кто, потому что у них нет формы.
Иногда они останавливают тебя и говорят: «Отдавай нам вещи, еду». Я всегда соглашаюсь, не спрашивая, кто они. 25 октября пришли три человека, на этот раз они подошли близко к дому и попросили еду. Я не знал, что кто-то из другой группы шпионил, наблюдал. Я шел в магазин, и меня остановили два человека. Было семь вечера, уже темнело, но я видел, что за ними стоят еще люди.
Они сказали: «Ты – помощник партизан». Я понял, что они – члены вооруженного формирования.
«Достань все из карманов», – сказали они.
Я достал. Я положил все на землю.
«Подними удостоверение личности». Они его забрали.
«Теперь мы можем выследить тебя во всей Колумбии. Мы можем убить тебя». (Среди членов вооруженного формирования распространено забирать удостоверения личности. У них есть компьютеры и доступ к Сети по всей стране.)
Они сказали мне, что у меня двадцать четыре часа на то, чтобы убраться, или они сожгут мой дом вместе с моей семьей, пока та будет спать. Так что я уехал с женой и сыном Фернандо».
Малыш смотрит и улыбается, когда произносят его имя. Он кашляет.
«К счастью, мы знали нескольких людей в Эквадоре, так что мы остановились здесь на восемь дней».
«Вы не хотели оставаться рядом с границей?» – спрашиваю я. Все смеются. Мальчик говорит, что он слишком боится, чтобы говорить. Незаконное вооруженное формирование пыталось мобилизовать этого мальчика, и ему пришлось непросто, когда они пытались это сделать. Мужчина хочет сыграть песню на своей гитаре. После выборов стало больше случаев насильственной мобилизации. Я не знаю или не понимаю позицию УВКБ по отношению к этой ситуации, но думаю, что всем ясно – различные группировки стараются усилить свои войска, готовясь к войне.
Когда мы уезжаем, они все провожают нас до автомобилей. Семьи пожимают мне руку и благодарят. Я чувствую себя неловко – я ничего не сделала для них.
Следующая остановка – столярная мастерская, профессиональное обучение. УВКБ дало Хосе деньги в долг на условии, что он согласится потратить время на обучение и устройство на работу других беженцев.
Отец избранного, но еще не вступившего в должность президента Колумбии был убит ФАРК во время попытки похищения. Так что у него есть основание ненавидеть. Некоторые беспокоятся, что военные действия усилятся. Насилие вызывает только одно – еще большее насилие.
Здесь многих зовут Хосе. Шутят, что Хосе в Южной Америке все равно, что Мухаммед в арабских странах. Я знакомлюсь с мужчиной по имени Хосе. Он владел мебельным магазином, когда жил в Колумбии.
Эта мастерская была построена в феврале. В марте они начали работать. Хосе очень горд – они сделали пять гарнитуров. У них есть проблемы с продажей – нет места для демонстрации изделий.
«Они могут воспользоваться тем преимуществом, что мы беженцы и более заинтересованы в продаже».
Снаружи у них есть склад. Так что они не считают это плохими бытовыми условиями. «Мы хотим поощрять нужные умения, профессии».
Они уже пытаются связаться с крупными магазинами в городах. Колумбийцы – очень предприимчивые люди.
Мы подходим к нескольким юношам, толпящимся в углу. Один парень (он новичок) слишком стесняется, чтобы разговаривать. Два близнеца – я протягиваю им фотоаппарат «Поляроид», чтобы они с ним поиграли. Они гордо фотографируют друг друга с футбольным мячом, который мы принесли. Хосе показывает нам место за домом, где они выращивают свеклу, морковь и салат. Он говорит о способах дать работу большему количеству людей.
«Я знаю, что вновь прибывшим трудно найти работу, и даже когда ты становишься беженцем, это все равно непросто. Мы не хотим, чтобы люди слонялись и попрошайничали».
Я спрашиваю, как он здесь оказался. Как стал беженцем.
«К счастью (или к несчастью), я получил контракт на изготовление мебели для армии. Потом партизаны взбесились».
Потом, как обычно, ему угрожали. Ему дали двадцать четыре часа на то, чтобы убраться.
«Я взял чемодан. Я потерял все. Я посадил семью в самолет. К счастью, у меня были на это деньги».
Ночью он уехал на мотоцикле.
«Меня остановили мужчины с фонариком. Я увидел, что на них ботинки, такие, как носят партизаны. Я подумал, что они партизаны. Я дрожал. Я дал им свои документы, когда они попросили. Я не задавал вопросов. Я солгал и сказал, что рано утром должен быть у врача, поэтому еду ночью. Они сделали проверку. Я понял, что они относятся к вооруженному формированию. Меня не было в их списке».
Армейцы предупредили его, что рядом находится пропускной пункт партизан и чтобы он был осторожен. Он был испуган, но продолжил путь и сделал это.
«Слава богу».
Я спрашиваю, хотел бы он вернуться в Колумбию.
«Думаю, каждый колумбиец хотел бы вернуться в Колумбию. Но нам нужен мир. Мои дети ходят здесь в школу, и это делает меня счастливым».
Один мальчик говорит, что он, может быть, присоединится к УВКБ, когда станет постарше.
«Это хорошо», – говорит Уильям.
Хосе отвечает: «Когда у тебя есть добрая воля и ты усердно трудишься, ты справишься».
Когда мы уезжаем, я замечаю нового мальчика (того, тихого), входящего в ворота мастерской. Машу ему на прощание. Он слегка машет и входит внутрь. Сейчас мы едем в так называемый безопасный дом.