е ругайте меня, ладно?
Да за что мне тебя ругать, умненький ты мой благоразумненький? За то, что не растранжирил мои деньги в очередной раз?
– Итак, едем домой готовить обед! – провозглашаю я, потрясая пакетами с его обновками, о которых он пока не знает.
По дороге назад мы болтаем о пустяках, и я в очередной раз поражаюсь чистоте и грамотности его речи. Никакой нецензурщины, никаких слов-паразитов или бессвязного мычания. Он не только красив, но еще умен и прекрасно образован. Что же такого могло произойти в его жизни, чтобы он вот так вдруг стал безымянным бродягой в чужой стране?
– На приготовление ужина мне потребуется часа полтора. После мы немного отдохнем, и в десять вечера надо будет выдвигаться к Тейде. Экскурсия начинается в одиннадцать. Я верно рассчитала время?
– Абсолютно, если за рулем буду я, – улыбается Ник, заезжая во двор домика.
– Кстати, Ник, если не секрет, а когда у вас день рождения? – спрашиваю я, беря в руки пакеты из супермаркета.
– Да пару месяцев назад был. А что?
– А я тут решила, что позже дарить подарки можно, а вот заранее нельзя. А раз он уже был, то держите с небольшим опозданием. И сегодняшний ужин мы тоже посвятим вашему недавно прошедшему дню рождения. Вот, – протягиваю я ему дары.
Он недоверчиво берет их в руки, заглядывает, странно хмыкает, а я начинаю торопливо объяснять:
– Тут только самое необходимое. И совершенно не потому, что мне стыдно рядом с вами. Просто я решила, что крова и еды недостаточно. И решила еще вот… Ну действительно, там все пригодится. И это от чистого сердца.
– Спасибо, Лана. Вы позволите мне отлучится на часик, пока вы будете заниматься ужином? Тут недалеко, я пешком обернусь. – Он прижимает к груди пакеты с дешевым тряпьем так, будто ему вручили баснословную драгоценность.
Я пожимаю плечами. Надо так надо. Откуда мне знать, что нужно человеку. Вдруг решил все же выпить тайком бокал пива, или в аптеку надо забежать за каким-нибудь лекарством или презервати… Стоп. Тебя это не касается.
– Конечно, идите. Мне помощь не нужна, только раздражают лишние руки и глаза на кухне.
Ужин уже на столе. И я даже зажгла две свечки, купленные им же в супермаркете. А я сижу, как дура, переодетая, наблюдая за тем, как огонек слегка колышется на сквозняке. Вернется ли? Не напрасно ли я тут изгалялась с этим дурацким ужином? Может, для него и полученного более чем достаточно от доверчивой лохушки?
Пожимаю плечами, поражаясь собственной беспечности, и открываю бутылку розового вина.
И тут открывается неплотно притворенная дверь.
Я оборачиваюсь и чуть не выливаю на себя свой глоток вина.
Мужчина на пороге похож на картинку из модного журнала. Да, на нем дешевые джинсы, футболка, купленная на распродаже, и парусиновые кеды за пять евро. Но на голове царит идеальный порядок – он в парикмахерскую что ли бегал? – от него вкусно пахнет, и даже в этой простой одежде он настолько стильный, что просто… ух! Его лицо чисто выбрито. И такой сдержанной мужской красотой можно любоваться вечность. А еще он держит в руке букет цветов.
Наверное, грохот моей челюсти, упавшей на пол, должны были услышать аж на побережье. А Ник лишь смущенно улыбается и сам ставит цветы в воду. А потом подходит ко столу и берет в руки откупоренную бутылку вина.
– Вам освежить? – кивает он на мой полупустой бокал.
– А вы? – хрипло-сипло-полузадушенно выдавливаю я из себя.
– Мне за руль вечером, нельзя. Я выпью простой воды.
И я чуть не стукаю себя по лбу рукой. Как я могла выпустить это из вида?
Ест он аккуратно, ловко пользуясь столовыми приборами, не роняя ни единой крошки. Но при этом с такой очевидной глазу жадностью, что у меня в горле собирается колючий комок.
После этих цветов я даже не знаю, о чем говорить. Я смущена и растеряна, и даже боюсь посмотреть ему в глаза. Но он ведет себя как ни в чем не бывало. Не пытается лишний раз прикоснуться, не рассыпается в комплиментах на тему моей внешности, исключительно в отношении ужина. И все так искренне и безукоризненно вежливо, что к десерту я “отмораживаюсь”.
– За красоту не ручаюсь, ибо с посудой тут скудно, а купить формочки я не додумалась, так что десерт самый простой – яблочная шарлотка с миндальным мороженым.
– Даже самый простой с вашей точки зрения, для такого бродяги, как я, это просто райское блаженство, – отвечает он, принимая из моих рук тарелочку с благоухающей горячей шарлоткой, рядом с которой оплывает нежно-сливочного цвета шарик.
– Я сейчас еще кофе сварю. В турке. Не люблю кофе из машины, предпочитаю по старинке.
– Хотите, чтобы я умер на месте от свалившегося на мою голову счастья?
– Сегодня точно не хочу. Вам меня еще на Тейде везти.
После ужина Ник берется помочь мне прибрать со стола и сам загружает посуду в моечную машинку, а мне предлагает отдохнуть пару часов перед ночной экскурсией, чтобы красота этого необычного приключения не прошла мимо сонной меня.
И я, согласно кивнув, тащусь в спальню и отключаюсь моментально.
Мне снится муж. Тот, который когда-то был самым дорогим, самым любимым, самым желанным мужчиной на свете. И я готова была босиком идти за ним хоть на край света. И терпеть любые неудобства, лишь бы быть рядом, готовой подставить свое плечо, и периодически сама прячась за его широкой, надежной спиной. В какой момент это изменилось? Почему это стало нам обоим казаться обыденным и даже… скучным? Как может надоесть взаимная любовь? И зачем мы оба позволили этому случиться и начали понемногу отдаляться друг от друга?
Ведь в его руках я всегда чувствовала себя любимой, а в моих объятиях он знал, что обожаем.
Я с всхлипом просыпаюсь, в страхе, что те крепкие мужские объятия не приснились и что Ник решил воспользоваться моим беззащитным положением. Но нет. В спальне тихо и темно. И в воздухе не витает даже отголосок того нового свежего аромата, что я почувствовала от своего случайного… кхм… сожителя перед ужином.
Просто сон.
Просто… тоска.
Тоска по ушедшему.
Бывает.
А на кухне снова пахнет одуряюще вкусным кофе.
– Я тут посвоевольничал немного, – мгновенно реагирует Ник на мое появление. Поворачивается, улыбаясь открыто, и это будто ранит меня. Почему? – Несколько бутербродов завернул и приготовил кофе с собой в термосе. И как раз осталось на две чашки сейчас, выпить перед дорогой. Ничего?
– Замечательно, – буркаю я, толком не проснувшись и не освободившись от эмоций родом из сна, вовсю зевая.
– Ну, вы тут собирайтесь, а я пока на улице посижу, – деликатно замечает он и выскальзывает во дворик с дымящейся чашкой в руках.
Ну вот. Человек позаботился, пока ты там беззастенчиво дрыхла, наверное, и не поспал совсем, экая чистота царит на кухне. Провиант в дорогу, опять же, собрал. Все по уму. А ты? Эх…
– Простите, я со сна всегда немного не в духе, – бормочу смущенно, выскальзывая из дома. – И спасибо за все.
Я присаживаюсь рядом с ним на ту же лавочку во дворе и запрокидываю голову. И на пару секунд зависаю. Господи, как же ошеломляюще красиво.
– Тут всегда такое звездное небо? – спрашиваю изумленно.
– Оно почти везде такое звездное, – пожимает он плечами и громко прихлебывает горячий кофе. Я отвожу наконец глаза от неба и вдруг прилипаю взглядом теперь к его горлу, следя за тем, как он глотает бодрящий напиток. И ловлю себя на импульсе провести пальцами от его жестковатого подбородка вниз, до ямки между ключицами, и гулко сглатываю сама. – Просто мы, живя в городе, не видим его за круглосуточной суетой, яркими фонарями широких проспектов и мерцанием экранов собственных гаджетов. А здесь… просто располагает обстановка. Для того, что найти на небе собственную путеводную звезду, не всегда надо ехать на край земли. Стоит просто остановиться и прислушаться к своему… сердцу. И она тут же появится перед глазами.
Он ведь сейчас не о небе говорит, верно?
Конечно нет.
Ник поворачивается ко мне, ловя на рассматривании, и пристально смотрит в ответ. Этот взгляд такой интенсивный, он будто разряжает воздух. Он чудится ласкающим, бережным, но при этом полным нужды в ответном импульсе прикосновением. И я вдруг пугаюсь и малодушно отворачиваюсь.
Чего боюсь? Не его. Своих желаний.
Даже после чашки крепкого, вкусного кофе я сажусь в машину все еще сонная. Но уже буквально через минут двадцать я только и успеваю, что вертеть головой по сторонам и тихо взвизгивать от увиденного.
– Ник! Ты видишь то же, что и я? Правда? – едва дышу от восторга я. – Слушай, у меня такое впечатление, что ты каким-то волшебным образом запихнул меня не в машину, а в космический корабль! Я думала, все эти проспекты бессовестно брешут, когда говорят о “лунных” пейзажах. Но нет же!
– Не врут, – заверяет меня он. – Здесь снимали много голливудских фильмов.
– Вот наверняка “Звездные войны”, – уверенно киваю я и неожиданно замечаю, что держусь за его мощное предплечье. Когда схватиться успела-то?
– Нет, их как раз не снимали. Но для панорамных сцен тех же “Враг мой”, “Битва титанов” или “Автостопом по Галактике” точно здесь велись съемки, – возражает мой водитель и заодно гид. – Меня тоже завораживают эти виды.
– А он действующий? – киваю на силуэт вулкана.
– Спит. Пока спит. Последнее извержение было в начале прошлого века. А с тех пор тишина. И слава богу.
Я разжимаю пальцы, стремясь убрать руку как можно незаметнее и скрыть собственную неловкость, но Ник провожает ее взглядом, и не думая скрывать в нем сожаления. Он ничего не делает сам, ни единого шага на зыбкую почву, ведущую ко мне, но однозначно дает понять, что дорога к нему для меня открыта. И странным образом я перестаю пугаться. Ничего не происходит, но своих внезапных желаний я уже не боюсь.
Мы доезжаем до места сбора экскурсии, и тут оказывается, что русскоговорящих туристов кроме меня нет. И гид принимает гениальное решение не тратить время всего на одного человека и начинает вести свой несомненно эмоциональный, но ни хрена не понятный рассказ на трех более популярных: английском, немецком и французском.