Ничего, естественно, не произошло, дверь без скрипа открылась, и я осторожно шагнула в уже достаточно густой полумрак холла. Единственное, что отличало нынешний мой визит от вчерашнего, так это то, что сегодня лампы включились сразу и светили так, как и должны: ровно и мягко. Видимо, в течение дня их заправили, освежив и порошок, и жидкий реагент. Ну что же – уже неплохо, не придётся блуждать в потёмках.
Я огляделась почти по-хозяйски, прикидывая, что и как буду делать: вчера мне здорово мешало присутствие откровенно торопящегося господина Норфильда. Сегодня же мне в спину никто не дышал, не нервировал, и я могла спокойно провести осмотр территории. Может быть, мне действительно проще будет ночевать тут, чем в трактире с такими сомнительными соседями. Интересно, если им так нужно за мной следить, они и сюда постараются переселиться? Было бы очень любопытно послушать их объяснения того, почему им тоже нужно ночевать в башне.
Я заметила, что пол на первом этаже был чисто подметен и даже, кажется, вымыт, что не могло не радовать. Значит, управляющий сдержал слово и отправил в башню уборщиков. Теперь нужно определить, что тут с мебелью: сгодится уже имеющаяся или стоит заказать новую? Хорошо бы прежняя была в нормальном состоянии – она просто дышит тайнами и секретами. Самое то для того, чем я собираюсь заниматься.
Я как раз открыла изящное старинное бюро, стоящее неподалёку от узкого окна, когда у меня за спиной вежливо кашлянули и приятный баритон осведомился:
– Тебе помочь, Моника?
Я вздрогнула и резко обернулась: возле узкого и высокого окна в картинной позе, облокотившись на стену, стоял совершенно незнакомый мне господин средних лет и чрезвычайно располагающей внешности.
Он доброжелательно смотрел на меня, я же, в свою очередь, во все глаза разглядывала неожиданного гостя. Мужчина лет тридцати пяти, высокий, с честным и мужественным лицом идейного борца с несправедливостью. Тёмные глаза, широкие брови, тонкий нос с горбинкой, твёрдая линия подбородка, изящные руки с тонкими запястьями. Но особый шарм господину придавали ослепительно белые волосы, заплетённые в многочисленные косы, в свою очередь скреплённые на затылке. Очень интересная причёска: я такие видела на картинах и на иллюстрациях в старых любовных романах. И то, что местами господин просвечивал, ничуть не уменьшало его привлекательности.
– Нравлюсь? – без малейшей доли кокетства поинтересовался странный господин, и я поняла, что он действительно просто уточняет, без какого-либо намёка на флирт.
– Отвращения не вызываете, – аккуратно ответила я, так как не знала, что может последовать, если я скажу «да».
– Это радует, – обдумав мои слова, ответил беловолосый тип, отлепляясь от стены и совершенно спокойно взлетая на галерею второго этажа, – в ином случае пришлось бы тебе искать другое место для работы, Моника, леди Мэнсфилд.
– Откуда вы меня знаете? – удивляясь собственному спокойствию, спросила я.
– Я, конечно, мёртвый, но не слепой и тем более не глухой, – слегка насмешливо отозвался мужчина, – естественно, я слышал, как тебя называл старина Норфильд.
– Он не произносил мою фамилию, – въедливо уточнила я, вызвав снисходительную усмешку собеседника.
– Я же сказал, что не слепой, – с едва заметной ноткой раздражения ответил беловолосый, – неужели я не замечу и не узнаю фамильные черты Мэнсфилдов?
– Вы так хорошо ориентируетесь в аристократических кругах нашего замечательного королевства? – я позволила себе добавить в голос скептицизма, самую малость – просто чтобы получить ещё кусочек информации.
– Неплохо, – явно раскусив мою уловку, сказал мужчина, – ну так что?
– Насчёт чего? – всё-таки растерялась я.
– Будем мирно сосуществовать? – беловолосый знаток высшего света королевства слетел и устроился в кресле.
– Хотите сказать, у нас есть выбор?
– У тебя – несомненно, у меня – вряд ли, – подумав, сообщил мне незнакомец.
– Это почему?
– Потому что я в любом случае останусь в башне, а ты можешь поискать себе более спокойное место, – любезно объяснил мужчина.
– Мне и тут неплохо, – поспешила сказать я и, подумав, добавила, – надеюсь, мы уживёмся. К обоюдному удовольствию и выгоде.
– А вот с этого места можно поподробнее, – оживился мой странный собеседник, который ненавязчиво забыл представиться, – в чём мой интерес и уж тем более выгода?
– Для начала хотелось бы понять, с кем, так сказать, имею честь… – намекнула я на вопиющее нарушение этикета. – Для удобства общения.
– Ах, эти условности! – мужчина страдальчески свел брови и вздохнул. – А ты уверена, что это обязательно?
– Абсолютно, – твёрдо ответила я, но, сделав вид, что задумалась, предложила, – впрочем, если, конечно, вас устроит обращение «эй, ты», то тогда можем обойтись.
Беловолосый задумался, беззвучно шевеля губами, словно пробуя предложенный мной вариант на вкус, потом недовольно нахмурился и сообщил:
– Против того, чтобы перейти на «ты», я нисколько не возражаю, но формулировка в целом меня совершенно не устраивает.
– Тогда ничем не могу тебе помочь, – я пожала плечами, мол, моё дело предложить.
– Ну хорошо, – мужчина вздохнул и, словно делая мне величайшее одолжение, сказал:
– Гораций.
– А дальше?
– Просто Гораций, – сказал мужчина так решительно, что я поняла – спрашивать бесполезно, ни за что не скажет.
– Очень приятно, Гораций, – я кивнула, решив, что мой новый знакомый совершенно спокойно обойдётся без предписанного протоколом реверанса. – А ты тут живёшь?
– А что ещё, по твоему мнению, я могу тут делать? – язвительно поинтересовался Гораций. – Живу, естественно.
– А давно?
– Точно не скажу, – он явно хотел ответить что-то не слишком вежливое, но передумал и снизошёл до комментария, – лет сто точно, но не факт. Может, и больше…
– А я тут буду работать, – я решила сразу прояснить основные моменты, – буду организовывать внутридворцовую газету. Кстати, – тут я аж подпрыгнула от восторга по поводу внезапно посетившей меня идеи, – а хочешь, я тебе выделю целую колонку? Будешь рассказывать всякие истории из прошлого дворца. И название придумаем типа «Истории от Горация». Как тебе идея?
– Ты ненормальная, – он не спрашивал, а просто констатировал, так сказать, озвучивал вывод, – кто же призраков в газету берёт?
– А кто сказал, что это плохая идея? Ты наверняка знаешь огромное количество всяких старых историй и сплетен. Представляешь, как интересно будет почитать, о чём сплетничали во дворце, допустим, сто лет назад! И самое главное, знаешь, что?
– Что?
– То, что тебе за это ничего не будет! Даже в ссылку отправить не смогут! – я посмотрела на озадаченного Горация с видом победительницы. – Ну как тебе?
– Интересная мысль, – подумав, согласился он, – пока ничего тебе не скажу, но обещаю подумать над твоим предложением. Кстати, а с чего ты вдруг решила сюда прийти так поздно? Тебя дома искать не будут?
– Так я не дома живу, – отмахнулась я, – а ты разве не знаешь? Мне казалось, ты в курсе всего происходящего.
– Я не могу выйти за пределы башни, – вздохнул Гораций, – так что приходится довольствоваться тем, что удаётся увидеть и услышать со смотровой площадки или через окна. Сюда ведь даже слуги редко заглядывали. Так что, если честно, я рад, что ты выбрала башню.
– То есть мы постараемся понять друг друга и даже подружиться? – на всякий случай уточнила я, а то мало ли, вдруг он имеет в виду что-то другое. Я ведь пока плохо его знаю, а если честно, то не знаю вообще.
– Насчёт подружиться честно скажу – пока не знаю, – откровенно ответил призрак, заработав тем самым себе плюсик, – но во всяком случае, попробуем. Я не возражаю, Моника. Но у меня есть одно условие, или, если хочешь, это можно назвать просьбой…
– Я постараюсь выполнить, – так же честно ответила я, – если это не будет совсем уж сильно противоречить моим убеждениям.
– Ни в коем случае, – улыбнулся Гораций, – я только хотел тебя попросить не стараться самостоятельно разузнать обо мне хоть что-то. Поверь, со временем, когда мы научимся друг другу доверять, я сам тебе всё расскажу.
Я помолчала, обдумывая слова своего первого потенциального сотрудника, так как именно это я и собиралась сделать – постараться через господина Стайна побольше разузнать о заинтриговавшем меня призраке. Но ведь любой имеет право на секреты, так что просьба, да ещё и так корректно высказанная, вполне достойна того, чтобы согласиться.
– Хорошо, – кивнула я, – но в обмен на обещание потом дать мне полноценное интервью и ответить на мои вопросы.
– Договорились, – с явным облегчением выдохнул Гораций и протянул мне руку, которую я и пожала. – А теперь расскажи мне, Моника, что заставило наследницу одной из древнейших фамилий королевства жить не дома? Я ведь правильно тебя понял?
И тут я, сама не знаю, почему, всё ему рассказала: про то, как уехала в пансион, как рассорилась с отцом, как меня поддержала бабушка. Поведала, как жила эти четыре года, что изучала, потом перешла к событиям совсем свежим, можно сказать, сегодняшним.
Надо сказать, что Гораций оказался прекрасным слушателем: внимательным, спокойным, он не перебивал меня, даже уточняющих вопросов не задавал, лишь иногда кивал каким-то своим мыслям. При этом я совершенно точно видела, что он меня действительно очень внимательно слушает, а не просто делает вид.
Выслушав рассказ об идее короля создать внутридворцовую газету, Гораций фыркнул, но, к моему искреннему удивлению, критиковать очередное начинание Александра не стал, а проворчал что-то в духе «давно пора».
Но больше всего его заинтересовали мои загадочные соседи. Он даже попросил повторно рассказать какие-то моменты и с азартом потёр призрачные руки. Надо сказать, что он вообще выглядел практически как живой: почти нигде не просвечивал, мертвенного сияния не испускал, в общем, выглядел совершенно обычно.
– Ну что я тебе скажу, Моника, – постарался подвести итог Гораций, и я обратилась в слух: почему-то мне казалось, что мой новый приятель вполне в состоянии дать толковый совет, – «глаз» тебе однозначно надо купить, иначе ты так и будешь гадать, кто из них шастает к тебе в комнату. Знаю, что дорогое удовольствие, но вот как раз в этом я в состоянии тебе помочь.