– А ты что, моя строгая нянюшка, что ли? – ещё сильнее завёлся Ричард, а я взяла на руки выбравшегося из комнаты Оливера Жужу и, пододвинув к двери табуретку, уселась смотреть спектакль дальше.
– Вот этого мне только не хватало! – Оливер чуть не сплюнул, но увидел на полу домотканую дорожку и сдержался. – Делать мне больше нечего!
– Ну вот и не лезь со своими нравоучениями! – проорал Ричард, уже не заботясь о сохранении хотя бы подобия тишины. – Счетовод!
В последнее слово он вложил столько презрения, что его хватило бы десятка на два провинившихся граждан. Мы с Жужей только и успевали переводить взгляды с одного разъярённого мужчины на другого.
Не знаю, что ещё они успели бы друг другу наговорить, но тут дверь последнего номера открылась, и в неё просунулась заспанная голова Гарри. Он медленно оглядел каждого из спорщиков, потом взглянул на меня, удивлённо моргнул при виде Жужи и сказал:
– А чего орём с утра пораньше?
– Тебе-то что? – рявкнул Оливер, отбрасывая со лба чёлку и сверля свирепым взглядом противника.
– Хотим и орём! – одновременно с ним прокричал Ричард и хотел ещё что-то добавить, но тут Гарри вышел из своего номера, поддернул пижамные штаны, виновато покосившись на меня, и одним плавным движением схватил обоих крикунов за шиворот.
– В помещении нужно соблюдать тишину, – проникновенно сообщил Гарри двум скандалистам, растерянно пытающимся достать ногами до пола. Но пол был достаточно далеко, при этом было такое впечатление, что для Гарри совершенно не сложно держать в руках двух не самых мелких мужчин.
– В следующий раз спущу с лестницы, – по-прежнему очень душевно проговорил он, поставил нарушителей дисциплины на пол и удалился к себе, меланхолично шлёпая босыми ногами.
Я с восторгом проводила взглядом его широкую спину, потом перевела взгляд на всё ещё пребывающих в ступоре соседей и провозгласила:
– Гарри – мой герой! – сунула в руки обалдевшему Оливеру озадаченного Жужу и вернулась к себе в номер.
Сегодня у меня в планах значилось несколько дел. В-первых, нужно посетить леди Синтию и записать несколько сплетен и слухов. Во-вторых, найти кого-то, кого можно внедрить в среду лакеев. В-третьих, проведать Горация и выяснить, что не так с монетами, которые он мне выдал. В-четвёртых…
Додумать я не успела, так как в дверь вежливо постучали.
– Моника, – раздался голос Ричарда, – я еду на службу. Тебя подвезти?
– Нет, спасибо, – отозвалась я, не открывая двери, – я ещё завтракать буду. Но за предложение спасибо.
– Как хочешь, – на удивление равнодушно откликнулся сосед, а затем вниз по лестнице простучали нарочито громкие шаги. Это он для того, чтобы я не сомневалась в том, что он покинул трактир?
Итак, на чём я остановилась? Ах, да… на монетах и Горации. Это было «в-третьих», а в-четвёртых я собиралась…
– Моника, я завтракать буду, составишь мне компанию? – это уже Оливер, но старается не слишком громко: видимо, внял предупреждению Гарри. Р-р-р-р-р…! Дадут они мне сегодня додумать или нет?! Сколько можно-то! Не номер, а проходной двор какой-то!
– Нет, я у родственников позавтракаю, – стараясь придать голосу если уж не любезный, то хотя бы нейтральный тон, ответила я. – Но спасибо за приглашение. Не забудь покормить Жужу.
Раздались очередные демонстративно громкие шаги по многострадальной лестнице, а потом на улице хлопнула дверца экипажа. Неужто разъехались? Быть того не может… Счастье-то какое!
Решив, что про «в-четвёртых» я подумаю позже, я быстро собралась, запихнула в сумку пластину от «глаза» и выскочила из номера, пока в него не начал стучаться Гарри. Или Жужа…
Экипаж получилось остановить практически сразу, хотя я так долго пристально рассматривала извозчика, подозревая в нём очередного шпиона, что он уже собрался уезжать. Как ни странно, до дома леди Синтии я доехала спокойно и так же беспрепятственно прошла по дорожке к крыльцу. Сегодня господин Стайн меня не встречал, видимо, в силу того, что мой визит не был запланирован на какое-то конкретное время.
Бабушку я обнаружила в той самой малой гостиной, где мы завтракали в прошлый раз. Леди Синтия как раз пила чай в компании неизменного господина Стайна. Вот и замечательно: заодно и накормят.
– Моника? – идеально очерченные брови леди Синтии удивлённо приподнялись, но ровно на такую высоту, которая была позволительна для дам высшего света. – Я всегда рада тебя видеть, но что привело тебя ко мне так рано?
– Желание позавтракать, – честно ответила я, усаживаясь за стол, – в трактире сегодня как-то слишком шумно и… суетливо.
– Может быть, в таком случае ты рассмотришь вариант возвращения если не домой, то хотя бы ко мне? – леди Синтия обеспокоенно повернулась к другу. – Вильгельм, ты же обещал, что всё проверишь и приставишь к девочке охрану.
– Человек, которому я планировал поручить безопасность леди Моники, только сегодня ночью вернулся в столицу, – сообщил господин Стайн, и я замерла, не донеся чашку до рта, – он сегодня же приступит к своим обязанностям.
– Как это? А кто те трое, что вселились в соседние номера? – ошарашенно спросила я, глядя на бывшего главу шпионов круглыми глазами.
– А что с ними не так? – он невозмутимо положил на свою тарелку ещё один кусок воздушного торта.
– С ними? Да с ними не так абсолютно всё!
– Мне кажется, леди Моника, вы преувеличиваете, – аккуратно отломив ложечкой кусочек торта и отправив его в рот, сообщил мне господин Стайн, – а то что беспокойно… Ну так трактир предполагает некоторую оживлённость и отсутствие приватности.
– Как вы деликатно выразились, – я отмерла и даже смогла сделать глоток ароматного чая, – «некоторая оживлённость и отсутствие приватности»… Надо запомнить это выражение.
Господин Стайн мило мне улыбнулся, мол, пользуйся, мне не жалко. Но я не собиралась оставлять его в покое, пока не выясню всё, что хотела.
– А помните, господин Стайн, я вас просила узнать как можно больше о Ричарде, – напомнила я, и бабушкин друг кивнул, всем своим видом демонстрируя желание помогать мне во всём, в чем только сможет. – Вам удалось что-нибудь найти?
– Разумеется, дорогая леди Моника, разумеется, – почти проворковал господин Стайн, вызвав удивлённый взгляд даже у леди Синтии, – очень милый молодой человек, кстати.
– Милый? – переспросила ошарашенная я. – Вы уверены, что мы с вами говорим об одном и том же человеке?
– Абсолютно, – господин Стайн прикрыл глаза и начал рассказывать, – господин Ричард Филдс, специальный помощник широко известного в узких кругах стряпчего. Говорят, очень перспективный молодой человек, успешно делающий карьеру. Не исключено, что со временем он даже станет младшим партнёром, а потом и старшим, а потом…
– И что же такой чудесный юноша делает в не самом престижном, мягко говоря, трактире? – язвительно поинтересовалась я. – Наверняка он может позволить себе более достойное жильё.
– Вне всяких сомнений, – продолжил господин Стайн, – вот и его близкий приятель, лорд Джастин Сент-Мор, тоже в недоумении: почему Ричард выбрал именно это место для проживания?
За столом повисла тишина: господин Стайн пил чай, бабушка хмуро изучала рисунок на скатерти, а я судорожно пыталась вдохнуть хоть немного воздуха.
– Лорд Джастин? – наконец-то проскрипела я. – Тот самый?
– Ты мне не говорил, Вильгельм, – недовольно сказала леди Синтия, но господин Стайн мягко улыбнулся ей, и бабушка слегка успокоилась, чего никак нельзя было сказать обо мне.
Лорд Джастин Сент-Мор был тем самым женихом, которого подобрал мне отец, и от которого я сбежала в пансион, практически роняя тапки. Несмотря на чрезвычайно привлекательную внешность и более чем солидное состояние, лорд Джастин вызывал у меня чувства, близкие к панике. И дело было не столько в сомнительной репутации красавчика-лорда, сколько в какой-то зловещей и давящей ауре, окружавшей его.
Уж не знаю, почему его выбор пал именно на меня, но за полгода до моего бегства в пансион отец радостно сообщил, что лорд Джастин был очарован мной на одном из приёмов в королевском дворце и попросил разрешения ухаживать за мной. Естественно, отец такое разрешение с восторгом дал, и я стала относительно часто видеться с лордом Сент-Мором. К счастью, он никуда не торопился, ухаживал неспешно, даже как-то лениво, но я не могла отделаться от ощущения, что меня медленно и верно окутывают паутиной, из которой я потом просто не вырвусь. Наверное, именно это стало одной из основных причин того, что я настояла на своём обучении в пансионе.
Отец с моим решением так и не смирился, лорд Джастин принял известие о моём отъезде спокойно и даже высказался на тему того, что образование у супруги – это даже интересно и уж по крайней мере эксцентрично. Но, к счастью, ни разу за четыре года в пансионе меня не навестил, хотя ко всем праздникам присылал открытки и неприлично дорогие букеты. Открытки я выбрасывала, а букеты отдавала директрисе, которая была от них в абсолютном восторге.
– То есть Ричард следит за мной по поручению лорда Джастина, – я не спрашивала, а просто констатировала неприятный факт, – тогда понятно, почему он такой противный. Вот как чувствовала – что-то с ним не так, но даже не предполагала, что настолько…
– Вы несправедливы, леди Моника, – с мягким укором сказал господин Стайн, – он просто выполняет свою работу, не более того. Вы же не осуждаете зеленщика за то, что он выдёргивает из земли морковь, которая наверняка предпочла бы подольше посидеть в мягкой и уютной грядке? Потому что это – его работа. Вот и господин Филдс тоже просто выполняет свою работу, не более того. Он ведь не стал для вас источником каких-либо неприятностей, дорогая леди Моника?
– Нет, – вынуждена была согласиться я, – то есть я – морковка, а Ричард – зеленщик? А лорд Джастин, если и дальше пользоваться вашей аналогией, – это крупный торговец, поручивший зеленщику следить за тем, чтобы его морковку никто не спёр?
– Интересная трактовка, – подумав, согласился господин Стайн, – вы удивительно разумная девушка, леди Моника.