Я молчала, продолжая сверлить его напряженным взглядом.
— Да брось, Арин! И не хмурься, а то сморщишься, как оставленный на солнце пиор. — Нейт улыбнулся и большим пальцем коснулся моей переносицы, точно собирался стереть беспокойство не только с моего лица, но и из сердца.
— Ты не Ран: отшучиваться на серьезные вопросы — не в твоих привычках. Не притворяйся, будто не понимаешь.
Нейт скрестил руки на груди.
— То есть ты уже определилась? И что выбрала, позволь узнать? Мы с удвоенным усердием спешим к храму или мне пора впадать в уныние, меланхолию и алкоголизм?
— Может, ты не заметил, но сейчас не лучшее время для сарказма, — процедила я.
Его наносное шутовство разозлило. Мой мир только что перевернулся с ног на голову и теперь балансирует, точно заправский циркач. Необходимость выбирать, решая чужие судьбы, пугает до ледяных судорог в мышцах, а тот, кого мое решение касается напрямую, делает вид, что его это вовсе не беспокоит!
— А для чего сейчас лучшее время? — в голосе Нейта проскользнуло недовольство. — Думаешь, начни я давить на тебя, будет лучше? Или ждешь от меня героического отказа в пользу твоей свихнувшейся подруги? На это я бы особо не рассчитывал.
— Она не была такой! Никогда не была, — добавила тише.
Почему я оправдываюсь? Почему мне так важно, чтобы Нейт понял, что та, кого мы недавно видели, — не моя подруга? Наверное, потому что я сама отказываюсь принимать случившиеся со Светой перемены.
— Я рассказывал тебе, что тотализатор меняет участников, помнишь?
Я кивнула, не чувствуя в себе сил ответить, и Нейт продолжил:
— Что ж, теперь ты в этом убедилась. Айгерос притягивает лишь мечтателей, и не обычных, а именно тех, кто грезит другими мирами. Ты не представляешь, в какую эйфорию они впадают, оказавшись здесь. Радостно скачут, кричат, размахивают руками…
— И как долго добрые хранители позволяют им пребывать в счастливом неведении, прежде чем обрадовать правилами тотализатора?
— Недолго, — честно ответил Нейт. — Не стоит смотреть на меня так осуждающе, Ариш. У нас нет иного выбора — такова наша роль.
— Я понимаю, просто… просто это так жестоко!
Он пожал плечами, не соглашаясь, но и не отрицая сказанного.
— Айгерос — он как первый глоток воды для заплутавшего в пустынях Кироны путника, дразнит и пробуждает желание большего. Попав сюда, участники понимают, что другие миры — не вымысел, и не хотят возвращаться обратно. Проигрыш становится страшнее смерти. И тогда они меняются. Все и всегда, — подчеркнул Нейт. — Чужие жизни перестают иметь значение, и любая низость кажется оправданной. Ты единственная, кого не отравила собственная мечта.
— Просто моей здесь нет. Скажи, а проигравшие участники, которые возвращаются в родные миры, помнят об Айгеросе?
— Да. И обо всем, что с ними тут произошло.
Я мысленно застонала, понимая, что если выиграю, то на Земле лишусь единственного близкого человека. Потом выругалась в голос, пнула низкорослую траву и буркнула:
— Пошли.
Нейт догнал меня в два шага и схватил за руку:
— Уверена?
— Нет. Но лучше я обдумаю все по дороге к храму.
Он понятливо кивнул и зашагал рядом.
Глава 41
Путь указывал Нейт, мне оставалось лишь переставлять ноги и думать. Думать, думать, думать… Голова разрывалась от мыслей, а душа — от сомнений. Снова и снова я вспоминала Семицветика, совместные посиделки и ее пересказы очередной прочитанной книги. Будто заново слышала наши разговоры и свой смех.
Глупо врать, я хочу уступить ей — не холодной участнице тотализатора, а лучшей подруге, которую знаю с детства. И почти так же сильно я желаю сдержать данное хранителю слово. Нейт достаточно наказан за то, что влюбился не в ту девушку и решил бросить мир к ее ногам. А я сама? Как меня вообще угораздило оказаться впутанной в эту историю? Почему на Айгерос попали сразу две землянки? Разве это не противоречит правилам тотализатора?
— Противоречит, — согласился Нейт, стоило мне озвучить последнюю мысль.
— Но как же тогда так получилось?
— Сам хотел бы понять. Одно могу сказать наверняка: без божественного вмешательства тут точно не обошлось.
— Сейр?
— Сомневаюсь. Слишком сложно для него. Да и сил на перенос не хватило бы. Все-таки не его профиль.
— Тогда кто?
— Пока не знаю, Ариш. Но обязательно выясню.
Я вздохнула и продолжила шагать. Небо светлело. Ночные тени, еще длинные, но уже не такие густые, сбились у корней деревьев, попрятались в дуплах или с западной стороны больших валунов. Скоро рассвет.
На удивление дзарино почти не беспокоили. Интересно, почему? Может, какой-нибудь Айгеросовский бог справедливости — если такой вообще существует — решил, что с меня хватит приключений? Очень на это надеюсь. А еще надеюсь, что мне не придется выбирать между хранителем и лучшей подругой.
— Нейт, — негромко позвала я, и он, не сбавляя шага, обернулся. — А на тотализаторе могут быть два победителя? Что если мы со Светой возьмемся за руки и одновременно войдем в храм?
— Нет, Ариш. Хоть за руки, хоть верхом друг на друге — не важно. Победитель всегда один.
— Но ведь обычно и представителей каждой расы по одному. А нас двое. Может, получится засчитать нашу с ней победу как выигрыш землян?
На несколько секунд Нейт задумался и чуть не встретил лицом низкую ветку. Но успел пригнуться в последний момент.
— Наверняка утверждать не берусь. Однако не думаю, что Совет позволит подобное. Одно дело — допустить появление «лишнего» игрока, другое — нарушить главное правило тотализатора: победитель всегда один.
— Но почему нет? — не унималась я.
— Потому что никто не ставил на выигрыш двоих.
— И?
— И боги не могут проиграть все вместе. Среди них, как и среди участников, всегда есть победитель.
— А если выиграет Света, твое наказание отменят? Она ведь тоже с Земли и…
— И не я довел ее до финиша. Так что нет, Ариш. Проиграешь ты — проиграю и я.
Я выругалась. Настолько цветисто, что Нейт снова обернулся и удивленно хмыкнул.
— Если ты еще не определилась, советую поторопиться, — произнес он минут через пять. — Мы почти на месте. Твоя подруга тоже.
Эти слова выбили почву у меня из-под ног, и я споткнулась. Слабо улыбнулась обернувшемуся на шум Нейту и до боли вдавила ногти в ладони, пытаясь сдержать забурлившие с новой силой эмоции. Я справлюсь. Обязательно.
Продравшись сквозь густые кусты, мы выбрались из леса. Я зажмурилась, спасая глаза от слепящих бликов, проморгалась и посмотрела вперед. На пригорке, отражая утренние лучи, стоял храм: огромный, с широкой лестницей, белоснежными колоннами и прозрачной купольной крышей.
Мы с Нейтом дружно ускорились, стремясь добраться до цели. Но не успели сделать и пятнадцати шагов, как с другой стороны леса верхом на единороге выехала Семицветик. Сбоку от нее в человеческом теле шла Диара.
Я замерла, точно пойманный за руку карманник, и посмотрела подруге в глаза.
— Зря ты не послушала меня, Арина, — голос, полный ледяной надменности, хлестнул пощечиной. — Я не хотела тебя убивать, но ты не оставила мне выбора.
— Света, постой! Послушай…
— Я достаточно тебя слушала! Почти всю жизнь я тебя слушала! Следовала твоим советам. Думала, ты заботишься обо мне. Но как выяснилось, ты всегда беспокоилась только о себе.
— Что? Нет! Все не так! — запротестовала я и сделала шаг вперед.
— Стой где стоишь. — Злая ухмылка, какой я никогда не видела на лице подруги, пригвоздила меня к месту надежнее любых слов. — Иначе мне придется убить тебя немедленно. А потом и твоего грызуна. Хотя последнего жаль. В человеческом обличье он мне даже нравится. Эй, — она похлопала единорога по шее, — ты тоже можешь превратиться в красавчика?
— Я не мечтала о других мирах и, оказавшись тут, надеялась лишь вернуться домой. К тебе.
— Не лги мне! Если бы ты хотела вернуться, достаточно было никуда не идти! Но ты здесь, у храма, а значит, твоим словам нет веры. Впрочем, как и всегда.
— Нет! Я делаю это не ради себя. Семицветик, пожалуйста, послушай…
— Не смей называть меня так! Наивной дуры Семицветика, которая доверяла тебе как себе, больше нет. Поступки говорят красноречивее любых слов. Достаточно того, что я вижу, чтобы понять, какая лицемерка скрывалась под маской моей лучшей подруги.
Отчаяние драло меня изнутри, как голодный лев. Отрывало от сердца огромные куски, запускало когти в душу и утробно рычало, пуская по телу волны предательской дрожи.
— Поверь, прошу тебя, во имя нашей дружбы, — не сдавалась я. — Нейту нужна помощь. Если я выиграю, его простят и он сможет вернуться…
— Это мне нужна была твоя помощь! — в отчаянии выкрикнула Света, скидывая маску ледяной надменности. — Почему ты не прекратила идти к финишу, когда мы встретились? Почему не отказалась от участия? Зная, как я мечтаю попасть в другой мир, ты могла… нет, должна была остановиться! Но вместо этого ты выбрала своего хранителя, а теперь еще смеешь заикаться о какой-то там дружбе? — Ее голос дрогнул, точно каждое слово причиняло ей физическую боль.
— Мне очень жаль, но пожалуйста пойми…
— Нет. Я не хочу понимать тебя, Арина. И разговаривать больше не стану, — устало выдохнула Света. — Мне жаль, что мы обе оказались здесь. Жаль, что наша с тобой история должна окончиться так печально. Но я не могу отдать тебе победу. Ради нее я пожертвую чем угодно и кем угодно. Прости, ты не оставляешь мне выбора.
Она посмотрела на меня печально и решительно.
— Диара, твой черед, — бросила она притихшей девушке, которая последние несколько минут медленно, по шажочку отступала под сень леса.
Не ожидавшая внимания в свою сторону, Диара вздрогнула и, втянув голову в плечи, затравленно глянула на всадницу.
— Я… я не хочу, — настолько тихо, что я с трудом расслышала, произнесла она.
— Разве я спросила, хочешь ты или нет? Я не бесплатный экспресс до храма, и мы сразу оговорили, чего тебе будет стоить возможность пройти этот путь. Желание. Так вот, мое желание — чтобы ты убила Арину.