У нас получилось? Может быть. Но соседа надо приободрить.
— Эй, Тюбик, спасибо тебе! Кажется, у нас получилось, ты молодец!
— Д-да, — он потихоньку отлипал от меня.
— Как тебя зовут-то хоть?
— Моё Солнышко.
— Красиво! Ты хороший!
— Т-ты тоже. Ты Книга?
— По форме — да, по содержанию — нет, — уверенно ответила я.
— Я в-вымотался.
— Отдохни. Прижмись ко мне, не отлипай, пожалуйста. Вдвоём не страшно.
— А одному с-страшно?
— Да тоже нет, на самом деле. Чего нам бояться, если произойти может всё, что угодно?
— Может, с-смерти.
— Мы бессмертны, милый. Умереть может только то, что нами не является, и чем не являемся мы. Мы с тобой не можем контролировать ни жизнь, ни смерть. И то, и другое — это действия какой-то другой, неведомой нам Силы.
— А наши т-тела к-как же?
— Ты можешь контролировать своё тело? Нет. Значит, тело не твоё, а значит, ты не тело. То же самое с мыслями. Мысли не твои — а значит, ты ими не являешься. Ты не в силах изменить прошлое или контролировать будущее — выходит, бояться нечего. Прими с благодарностью всё, что с тобой случается.
— Но откуда т-ты это з-знаешь?
— Н-не знаю, — ответила я, неожиданно начав заикаться.
— Но к-кто мы т-тогда?
— Н-не знаю. Но м-мы не то, что я перечислила.
Тюбик затих, наверно, задумался. А я вообще не поняла, кто произнёс последние фразы моим голосом, потому что они взялись ниоткуда. Я никогда не мыслила такими странными категориями… И совсем не была уверена в своих словах.
А буря продолжалась. Что творилось там, за пределами нас с Тюбиком, за границей такого ненадёжного тряпочного рюкзака, мне оставалось только догадываться. Я сделала всё, чтобы настроиться на аудиосвязь с Григорием и через него услышать, о чём говорят люди. Но до меня долетали лишь отдельные слова:
— …Мухомор… Жанна… где… живы… делать… молиться…
Это были голоса Динозавра, Крота и Ирины.
Через какое-то время я решилась перенастроиться на Ирину, канал с которой ясно чувствовался. Появился взволнованный голос Жанны:
— … с корнем… ураган… лодку… рюкзак… лагеря… мы поднялись… молния…
— Крот… аптечка… — голос Динозавра. — …Делать… знает? Ира… альпинист… что-нибудь!
— … аптечку найди… палатку! …нужно сделать! — голос Иры.
— … огонь сделаем? — голос Крота.
То ли мне показалось, то ли действительно стихия отступала. Внешний шум стал тише, дождь уже не так отчаянно наяривал по крыше, да и ветер, похоже, успокаивался. А я уже и не знала, насколько могу доверять своему каналу связи.
— Эй, Тюбик! Моё Солнышко!
— Д-да?
— Что это было? Буря?
— Люди г-говорят, д-да.
— А ты их хорошо слышишь? У меня из-за грохота сбивается настройка и слух пропадает.
— Х-хорошо.
— Тогда рассказывай, что там происходит. Я совсем ничего не понимаю.
— Х-хорошо. К-как ты д-доволокла его? Он же т-такой т-тяжёлый. Это г-говорит К-крот. Я н-не знаю, т-только п-помогите ему. Д-денис, что ты к-копаешься? З-здесь н-нету ничего. Это г-говорит Жанна. Н-нигде н-ничего н-нет! В-все п-палатки р-разметало по лесу, м-мы только М-мухоморову с-спасли. Это орёт Д-динозавр.
— Боже мой, что там произошло? Какое-то несчастье? — я растерянно посмотрела на Тюбика, хотя в полумраке почти не видела его.
— Ж-жанна плачет.
— Что же случилось? Это ведь с Григорием что-то случилось, да?
— М-молчи. Не перебивай м-меня. Он д-дышит, но без с-сознания. Ищите мою аптечку и р-разводите огонь. К-кипятите в-воду. Д-делайте что-нибудь. К-крот, п-пожалуйста. Это п-приказывает Ирина.
— Спасибо, Моё Солнышко, я уже могу слышать нормально. Ирина целиком настроена на волну моей связи с Григорием. Похоже, дождь совсем кончается.
— Д-да. М-мы д-должны помочь ему.
— Но как? Как я могу помочь ему, милый?..
Вопрос повис в воздухе. Контактировать с людьми не во время чтения я не умела. Знала, что такое возможно, но даже Библиотечные Книги не сильно распространялись по этому поводу.
— П-помолись, К-книга. Я буду м-молиться.
Тюбик отвернулся от меня и что-то забормотал себе под нос. Я была в шоке. Я не ожидала от него такого, поскольку думала, что он глупое и заторможенное Существо! А он чудесный! Чудесный!!!
— Жанна, он жив, всё в порядке, — произнесла Ирина, её голос звучал громко и уверенно.
— Но почему он не приходит в сознание? — сквозь слёзы и всхлипы спросила Жанна.
— Потому что в него угодила молния. Не задавай глупых вопросов…
— Где я возьму сухие дрова? Всё, что мы заготовили и хранили под тентом, разбросано в радиусе двухсот метров…
— Крот, не задавай глупых вопросов! Собери всё, что есть сухое, и сделай костёр. Прямо перед палаткой делай.
— Нет ничего сухого…
— Господи, Крот! Мухомор может умереть, ты это понимаешь?! Делай хоть что-нибудь!!!
Ирина кричала, и мне было больно слышать её надрывный обеспокоенный голос. Жанна, похоже, не могла ничего делать и продолжала плакать.
Странно, что я за всю свою жизнь не выучила ни одной молитвы. Пытаясь разобраться, кто Бог, а кто не Бог, я совсем забыла об этом. Поэтому молилась я всегда спонтанно.
— Кто бы ты там ни был, Автор ли, Типограф или может, Идиот… помоги, пожалуйста, Мухомору… Спаси его… — прошептала я несколько раз.
Вдруг я почувствовала, что перемещаюсь — кто-то схватил рюкзак. Некоторое время нас с Тюбиком потрясло, а затем раздался голос Крота:
— В мухоморовом рюкзаке только карта Знахаря. Годится?
— Н-нет, — неуверенно ответила Ирина. — Ищи ещё, если ничего не найдёшь, то тогда карту. Найди мой рюкзак, там фляга с абсентом.
— В моём посмотрите, — наконец, откликнулась Жанна. — Там была зажигалка.
Неожиданно меня ослепил яркий свет. Зажмурившись, я крикнула:
— Тюбик, Моё Солнышко! Что происходит?
— К-крот открыл к-карман, где мы ж-живём. М-молись. Г-громче!
— Зубная паста не подойдёт? Ага, тут Книжка. Сгодится.
Незнакомая рука вытащила меня из рюкзака, подняла повыше. Я открыла глаза и на один миг увидела изумительную картину… Этот миг навечно зафиксировался в моей памяти.
Крот с любопытством осматривал меня. Внизу находился рюкзак, а чуть дальше от него — приоткрытая туристическая палатка, такая же, какую Мухомор возводил у себя в комнате, чтобы показать гостям. Я увидела тень Ирины в ней, оглянулась вокруг.
Лес после бури. Вывороченные с корнем, поваленные деревья. Запах воды, повсюду вода, несколько её капель-уколов упали с веток прямо на странички. На земле — различные Существа, посуда, тряпки, дрова, одежда. Повсюду грязь. Тёмный силуэт Динозавра держит в руках оранжевый рюкзак, идёт сюда. Незнакомый, но такой сильный и яркий аромат свежести, природы, деревьев… от него задрожали странички, помутнело в глазах.
— Денис нашёл твой рюкзак! — крикнул Крот.
— Несите сюда, скорее, — голос Ирины.
Я снова посмотрела вниз и увидела какое-то Существо в траве, пригляделась… это был Манополюс. Тем временем Крот убрал меня в карман своей куртки и шагнул к палатке.
— Манополюс!!! Настольная Игра Шахматы! — закричала я изо всех книжных сил.
— Безусловная Любовь! — услышала я.
— Спасибо тебе!!! За передвинутый рюкзак!!!
— …
— Что?! Я не расслышала…
— … встречи!
— До встречи…
Подошёл Динозавр, передал оранжевый рюкзак внутрь палатки. Я пыталась заглянуть туда, но, видимо, Мухомор лежал с другого края. Из палатки высунулась голова Жанны, лицо её было заплаканным, а волосы — мокрыми. Она что-то передала Кроту. А тот вновь достал меня из кармана и произнёс:
— Скажи Ире, что огонь скоро будет.
— Но это же Книга! — сказала Жанна.
— Будет жить — новую купит, — сказал Крот.
Я даже не сразу поняла, что происходит. Я не привыкла к тому, что разговоры людей касаются меня. Но был ли у меня выбор? КАК я могу повлиять на людей, которые меня даже не читали? Был бы в сознании Мухомор…
Голос Динозавра:
— Нашёл относительно сухие щепки, там, под полиэтиленом, на земле. Наш тент унесло и придавило упавшей сосной.
— Быстрее давай, — голос Крота.
Со мной в руке он зашагал в сторону от палатки, нагнулся и подобрал несколько еловых веток. Затем вернулся.
Что он собирается со мной делать? Зачем я ему?! О чём они говорят?! Боже мой…
Крот открыл меня, и я не успела по-настоящему испугаться. Резкая пронзительная боль обрушилась на меня, заставив отключить зрение, слух и обоняние. Одним движением руки Крот вырвал из моей середины несколько центральных страничек…
Картина реального мира — лес, люди, палатка, запах воды — несколько раз мигнула в сознании и с грохотом пропала. Но тело продолжало чувствовать — ведь осязание оставалось. Я не знала, что с ним делать, и решила даже не пытаться отключать. Это странное, неприятное, зловещее ощущение, когда моя часть, ещё живая, уже мне не принадлежит. Истекало болью только место разрыва, а лишённые тела пять страничек… они жили до тех пор, пока к ним не прикоснулось пламя от зажигалки.
Они сжигали меня по частям.
ЗАЧЕМ?!
Ведь я не сделала им ничего плохого!
Ведь я… только начала жить, хотела вернуться в Библиотеку, хотела к новым друзьям… мой путь… разве он может быть таким коротким… Господи, Автор мой, спаси и сохрани…
Пламя коснулась вырванных страничек, и я снова включила зрение и слух, потому что не хотела умирать бесчувственным куском бумаги. Но вот только не увидела Крота и огня… я оказалась на горе, рядом с крестом. Неужели боль была настолько сильной, что лишь спасительное видение могло помочь не потерять восприятия?
Учителя уже прибили к кресту. Неподалёку толпились люди в хитонах и стражники в доспехах. Рядом с крестом, на котором распинали Иисуса, вбили ещё несколько крестов, на них страдали незнакомые люди. Лицо моё почему-то было заплаканным. Я утёрла слёзы рукавом, оглянулась по сторонам, заметила Марию из Магдалы. Откуда я её знала? Подошла к ней, спросила: