Хотя сегодня для молодых комментаторов уже не осталось такого понятия: они начинают спорить в эфире, совершенно не думая о телезрителе. Слушайте, по ту сторону экрана сидят миллионы, а вы начинаете объяснять, кто из вас умнее. Это за гранью!
Надо уважать зрителя и не навязывать своего мнения. Это – моя позиция. Пришел к ней сразу. Услышал, наверное, от кого-то, не знаю, в общем, как сложилось, но на начальном этапе даже повторял себе: только не навязывай, а дальше уже пусть зритель решает. Ты ему раскрой все моменты, озвучь свою точку зрения, но корректно, не категорично. Скажи: я увидел все вот так, а сейчас давайте посмотрим повтор. И обязательно надо поправиться, если сам ошибся.
Василий УТКИН:
– Разные бывали случаи. Ну, в молодости, может быть, литр крепкого алкоголя. Что из этого получалось? Просишь товарища тебя подменить. И тебя подменяют.
Виктор ГУСЕВ:
– О единственном подобном случае уже неоднократно рассказывал. Во время победного шествия «Спартака» по групповому турниру Лиги чемпионов в 1995 году заключительная игра, которая уже ничего не решала (команда Олега Романцева досрочно обеспечила путевку в четвертьфинал с первого места), проходила на Армейском стадионе в Варшаве против местной «Легии». В начале декабря была температура минус двенадцать, нам выдали одеяла, но спасало не сильно.
Я дико замерз и после первого тайма собирался пойти в подтрибунное помещение согреться, как вдруг тогдашний и нынешний пресс-атташе «Спартака» Леонид Трахтенберг помахал мне снизу: «Не уходи, есть важная информация». Я, весь продрогший, остался на перерыв на трибуне. А под конец Трахтенберг поднялся ко мне и сообщил: Романцев в перерыве объявил футболистам, что уходит из «Спартака» и сосредоточится на сборной…
Конечно, в самом начале второго тайма я выдал информацию в эфир. Это было настоящей бомбой. Но сам я абсолютно продрог, потому польский коллега, увидев, что я весь синий, протянул фляжку со сливовицей. Вот тогда я и выпил. А потом еще и еще…
Таким был первый и последний раз, когда я комментировал, выпив что-то алкогольное. Впрочем, вряд ли это сказалось на качестве. Был такой холод: толком даже не опьянел. Да и было не так много, по моим меркам. Я – человек крупный, с большой массой тела. Но согреться помогло.
Знаю, молодые коллеги считают: когда у тебя первый, второй или третий репортаж в жизни, алкоголь может помочь снять напряжение, приобрести раскованность, которая, наверное, нужна каждому комментатору. Но все это очень опасно. Ослабится концентрация, можешь не заметить какие-то интересные моменты, контроль над речью снизится.
Так что совет молодым: на работе не потребляйте.
Владимир СТОГНИЕНКО:
– У меня была одна такая история. Очень давно, когда я работал, не скажу, на каком, канале, мой близкий друг – скрытный парень – позвонил и сказал, что его на пять лет отправляют в командировку в Гонконг. Мы с ним крепко выпили коньяка. Вдобавок я еще и перепутал время начала матча, думая, что он в восемь вечера, а оказалось – в 18.00. В итоге заперся в кабинке, час пил чай, но ничего страшного, к счастью, не случилось. К началу репортажа пришел в себя, хотя концентрироваться было очень сложно.
Так, конечно, делать не стоит, и этого случая мне хватило. Да я в принципе очень плохо воспринимаю алкоголь и довольно редко его употребляю в обычной жизни.
Константин ВЫБОРНОВ:
– Персональный рекорд – ни разу. На тему спиртного у меня табу. Перед репортажем – никогда. Даже в проекте. Тут даже нечего обсуждать.
Ольга БОГОСЛОВСКАЯ:
– Я не пью вообще. Совершенно непьющий человек. Ни на свадьбах, ни на днях рождения, вообще. Даже двух глотков не делаю.
Роман СКВОРЦОВ:
– Смотри ответ на вопрос о том, бывали ли у меня репортажи, о которых не могу вспоминать без смеха.
Андрей ГОЛОВАНОВ:
– У меня таких рекордов нет. Разве что один раз, работая корреспондентом, в глубоком ноябре поехал на матч «Сатурна» в Раменское. С одним товарищем на морозе бутылку водки уговорили, и в таком состоянии я решил озвучить текст… Пришлось переозвучивать на следующий день в нормальном состоянии.
Олег ЖОЛОБОВ:
– Сергей Ческидов взял меня в напарники по репортажу с церемонии закрытия Зимних игр 1994 года в Лиллехаммере. Позвал, потому что я делал сюжет о норвежце, который на собачьей упряжке поехал в следующую олимпийскую столицу – Нагано. Выехал в 1994-м, а в Японию должен был попасть в 1998-м.
Было очень холодно, и, чтобы согреться, мы, что называется, пригубили. Я много чего зубрил, так как церемонии закрытия и открытия – особый жанр. Но к нам в кабинку поднялся Виталий Георгиевич Смирнов, и они с Ческидовым начали так хорошо и много рассказывать, что я, признаюсь, чуть закемарил… Вдруг Сергей говорит: «Вот на стадионе появляются собаки, слово (бьет меня локтем в бок) Олегу Жолобову». Я сам чуть не залаял от неожиданности!
Уже не думал, что обо мне вспомнят. Тем более Ческидов с его опытом комментирования таких церемоний мог справиться и сам… В общем, потом надо мной хихикали долго. Да я и сам люблю посмеяться, а так… На футбольных чемпионатах мира и Европы, Олимпиадах у меня всегда был сухой закон. Режим не нарушал.
Кирилл ДЕМЕНТЬЕВ:
– Полбутылки вина. Результат – фраза: «В штрафной народу до хрена».
Александр НЕЦЕНКО:
– В телевизионных эфирах такого не было, а вот когда начинал работать в пабе на живую публику, чем я занимаюсь уже пять лет, пару раз загружал в себя сто граммов коньяка. Но только пару раз, для храбрости. Все-таки новый жанр, и нужно было как-то себя развязать.
Григорий ТВАЛТВАДЗЕ:
– Никогда такого не было и не будет. Даже за день до трансляции пытаюсь себя ограничить. Знаю людей, которые без этого не садятся к микрофону, кто-то даже кичится: «Без двухсот коньяка не сяду». Ну, давайте. На трезвую голову точно не назвать сборную Италии по хоккею «макароноедами».
Случалось ли ставить деньги на матчи, которые комментировали, и как это влияло на репортаж?
Геннадий ОРЛОВ:
– Никогда. На конюшне этикой поведения запрещено делать ставки участникам процесса – конюху или жокею. Для них ставки – моральное преступление перед профессией. И нам надо придерживаться этого правила.
Сейчас комментаторы и ставят, и делают прогнозы, но, считаю, так нельзя! Хотя кто-то со мной не согласится.
Василий УТКИН:
– Неоднократно, но… Я не азартный игрок. Для меня ставки не заработок, а развлечение. Если меня волновал исход матча, который я комментировал, я на него не ставил. Возможно, исключения бывали, но редко.
Виктор ГУСЕВ:
– Никогда не ставил. Мне это даже как болельщику мешает. Возникает противоречие. Ведь ты ставишь, скорее, на более сильную команду, а я, если речь не идет о московском «Динамо», обычно переживаю за слабых. И вот твоя ставка вступает в конфликт с твоим же болельщицким желанием! Так смотреть очень тяжело. А насколько это помешает комментировать, даже представить сложно.
Хотя, с другой стороны, когда садишься к микрофону, у тебя настолько явная цель сделать репортаж интересным, что мысли о ставке могут сами собой улетучиться.
Владимир СТОГНИЕНКО:
– Очень спокойно отношусь к любым ставкам и не устаю повторять: это исключительно развлечение. Ни в коем случае нельзя рисковать большими деньгами, а ставя небольшие суммы, просто ради интереса, репортаж точно не испортишь.
Константин ВЫБОРНОВ:
– Вообще не моя тема. Ни разу не пробовал ставить не то что на свои матчи, но и в принципе.
Ольга БОГОСЛОВСКАЯ:
– У меня есть стремление добиваться поставленных целей, но я абсолютно не азартный человек. Никогда не играла ни во что, но уверена, что процесс меня бы точно не захватил.
Роман СКВОРЦОВ:
– Нет, не случалось.
Андрей ГОЛОВАНОВ:
– Никогда таким не занимался и не занимаюсь. Сам не настолько азартен, но знаю, как это затягивает. Работе тоже очень мешает, видно, когда кто-то болеет за определенный результат и ничего поделать не может с этим. Не моя история.
Олег ЖОЛОБОВ:
– Ни разу. Я сам не сторонник азартных игр, да и раньше букмекерская индустрия не была развита, как сейчас. В подпольные казино не ходил. Да и вообще, результаты редко угадываю.
Кирилл ДЕМЕНТЬЕВ:
– Нет. Это плохо заканчивается.
Александр НЕЦЕНКО:
– Не играю на ставках, поэтому сказать мне нечего. Знаю только, что, когда обращаются за публичным прогнозом на какой-то матч, никогда не буду его делать по игре, которую предстоит комментировать. Это очень сильно мешает, так как подспудно начинаешь болеть за свой прогноз.
Григорий ТВАЛТВАДЗЕ:
– Никогда! Вообще не ставочник. Могу играть в нарды, могу в карты, но ставить деньги – ни за что! Хотя есть те, у кого прямо в эфире открыты букмекерские сайты с котировками, и по ходу матча делаются ставки. Для меня это неприемлемо.
Бывали моменты, когда хотелось сменить профессию, и куда бы тогда пошли работать?
Геннадий ОРЛОВ:
– Я столько ночей не спал, переживал-страдал из-за неточностей и оговорок… Но мысль закончить ни разу не посещала. Хочу заниматься комментированием всю жизнь.
Василий УТКИН:
– Моя профессия журналист, все почти, чем я занимаюсь, ее разновидности. Я хотел сняться в кино и поиграть в театре – сбылось. Теперь мне очень хочется поработать в дубляже. Озвучить – я не знаю – Джеймса Бонда.
Виктор ГУСЕВ:
– Считаю, все-таки пишущих журналистов и комментаторов стоит объединить в одну профессию. Я, вообще, воспринимаю самого себя как пишущего. С этого начинал и всегда смогу вернуться. Даже книжку написал.
Но если говорить вообще об уходе из спорта и журналистики, то у меня есть подготовленное место. Я – профессиональный переводчик, закончил иняз и последние 25 лет работаю синхронным переводчиком на конгрессах Международной федерации хоккея. Форму поддерживаю. Думаю, если бы мне надоело писать и говорить о спорте, то смог бы перейти туда.