Анко со скорбным стоном выдохнула «парни…», но я уловил ее веселье. Мы ее забавляли, шутливой перепалкой, как играющиеся коты.
В этот момент, судя по звуку, со шкафа свалилось что-то мелкое, размером с мышь, и треснувшись об пол, развеялось с легким «пуф».
— Что это? — настороженно спросил Кириин.
— Наруто-кун оставлял клона, чтоб не пропустить, когда Ирука очнется. — Пояснила Анко для него.
— Ясно. — забывшись просвистел я неразборчиво, дуэтом с Юрумой, а потом добавил: — А где он сам?
— Не напрягайся, — Анко пихнула меня в грудь, чтоб я лег и подоткнула тонкое одеяло, — можешь просто шевелить губами. Я все пойму.
— Ну … эээ, я пойду. — почувствовал ирьенин себя лишним. — Выздоравливай, Ирука.
Я что-то одобрительно промычал и покивал, а затем услышал, как щелкнула ручка, и Анко скользнула мне под бок, не забираясь под одеяло. Просто сверху легла, прижавшись щекой к груди, слушать мои хрипы и рассказывать, что я пропустил.
Наруто места себе не находил, пока я лежал в отрубе, собирался даже тут дежурить весь день. Но когда c работы прибежала взволнованная Анко, она предложила ему свалить нахер. В смысле не тратить впустую время, уступить место ей, и вообще заняться делом: сходить, например, к Якумо и поддержать ее. А заодно и узнать, что там такое случилось. Если пустят. Видимо, пустили и мелкий сейчас у Курама, раз до сих пор не вернулся. Но, судя по развеявшемуся клону — это ненадолго.
Очередного паломника, с порога поинтересовавшегося моим здоровьем, отшила Анко под мое недовольное шипение:
— Он сказал: «Да живой я, живой. Не дождетесь».
Стоило только уболтать Анко на поцелуй (зря что ли зубы чистил и умывался?!), как ворвался Наруто. От радостного приветствия, по-моему, даже стекла зазвенели.
— Привет, — вздохнул я, когда Анко подскочила, как ужаленная. — Я в порядке. Как там Якумо?
Мельтеша и размахивая руками перед моим расфокусированным взглядом, желто-рыже-серые пятна голосом Наруто рассказали мне про Курама:
С Якумо все хорошо и она спрашивала про меня, да и бабуля ее очень хотела со мной повидаться, но на их территории, потому что пока они забаррикадировались у себя и нос наружу не показывают. Оборо из больнички убежала в тот же день, она пострадала не так сильно, как ее гордость и убеждения. Я наивно полагал, что кроме меня и клана Курама никто не знает о смене главы, но это оказалось не так.
Цыкнув зубом, поморщился, процедив «Куренай». Пришлось рассказывать, каким боком там оказалась Юхи.
— Могу ее понять, — ахнула Анко, — ты пугал демона, который обозвал тебя «предателем».
Я согласно закивал и как мог, продолжил свой рассказ.
— Он сказал, что демон, наверное, так видит тех, кто выжил после клинической смерти. Душа держащаяся в теле на соплях и честном слове. Либо демон дебил. — нервно отсмеявшись, закончила Анко перевод с моего беззвучного шепота-шипения для Наруто.
То ли ее моя теория не убедила, то ли напоминание о том, что я чуть не помер, ее расстроило, но я этим не морочился, а просто наслаждался присутствием родных и близких мне людей.
Анко обнимала меня за шею, а Наруто сидел у ног по-турецки.
— С ней все хорошо! — убеждал меня мелкий. — Передавала тебе привет! Желала скорейшего выздоровления! Сказала, что они все очень тебе признательны и что они ждут тебя в любое время. И еще что-то передавала, но я забыл что…
Я слушал, улыбался и думал, что было бы неплохо останься они так до следующего утра. И их будто спугнула моя невысказанная мысль: Анко вспомнила, что мне нужен покой, ей надо на работу, а Наруто пора бы на занятия к Каруйи Рею.
Но я не расстроился, настроение у меня было все равно лучше самочувствия.
Напоследок, удостоверившись, что я в порядке, Анко чмокнула меня в лобик и упорхнула пытать людей. А меня тут же сморил сон, будто только ее присутствие отгоняло Морфея от моей многострадальной головы без мозгов.
Видимо усталость от второго подряд истощения дала себе знать не наяву, а во сне, потому что снилось мне, будто я попал в сериал Сверхъестественное* и даже повстречал его главных героев. И набил им морды, проповедуя ценности здравого смысла и любви к ближнему своему.
Секунду было такое ощущение, будто меня в миксер засунули, а затем со всего маху приложили об землю.
— Ирука! Ирука, ты живой? — обеспокоенно склонился надо мной мелкотравчатый блондин. — Анко-чан позвать? Что-нибудь болит? Ирука!
— Да все нормально, — потрепал мелкого по волосам, вызвав у него облегченный вздох: — Лучше помоги мне сесть.
— Лежи! — серьезно заявил Наруто и побежал звать кого-нибудь.
Этот «кто-нибудь» оказался Канпо — мой лечащий ирьенин. Пришел посмотреть, да еще «послушать свежие сплетни про Курама». Всем же интересно! Весь госпиталь гадает! Каких только теорий не напридумывали! А я, эгоистичная, бесчувственная скотина, обжимаюсь тут с Анко и дрыхну, вместо того чтобы давать пресс-конференцию!
Да-да и лечиться — потом, я ж не в Госпитале! Я в эфире! Я худею с этих людей, чтоб не сказать сильнее.
Но все это так и осталось в голове. Вежливо улыбнувшись, я в ответ честно сказал:
— Канпо, честно не знаю, можно ли вообще об этом говорить, но если по большому секрету, то Ункай налажал с техникой, сдох сам и чуть не угробил половину клана. Якумо мне удалось спасти, про остальных ты знаешь больше меня.
— Да что за техника такая, они же мастера только в гендзютсу?
— Как оказалось, еще и призывов. Но это, скорее всего, будет засекречено.
— Вот же уроды клановые! — с чувством высказался Канпо.
— Ну да. Бывают и такие, — поддакнул я, не став заострять внимание на том, что я вообще-то, тоже того, клановый.
Такая скучная и негероическая версия сильно разочаровала коллегу, так что, закончив осмотр, он выдал мне несколько листков — смотри, первые пять — это упражнения для восстановления и укрепления каналов, а следующие пять — для их растяжения. Делать пока можешь все по очереди.
— Ты стебешься, да? — мрачно поинтересовался я. — У меня нервы все еще заблокированы, какое «смотри»?!
— У тебя рта нет попросить?
— У меня голоса нет попросить! — громким шепотом возмутился я, чувствуя, что голос снова сядет.
— Не страшно. Енот сам тебя осматривал. Сказал, что тебе еще повезло, все могло кончиться плохо, а так если все будешь усердно делать, даже чуть-чуть запас чакры увеличишь. По поводу Курама — а из них мы только Оборо и пару старичков видели, но они вскоре уковыляли домой, опираясь друг на друга. Помешать мы им не могли… Не части, я не все твои слова по губам разобрать могу! Не могли. Они в целом в порядке, госпитализация им не нужна, пара ссадин и ерунда всякая. И прекрати ерзать, а то будешь косоглазым. — наконец убрал светящиеся зеленым руки от моих глаз Канпо.
Проверив реакции, Канпо свалил, сказав, что калибровкой глазика будет заниматься Юрума, когда глаз приживется. А он только за восстановление в ответе. Так что пока я останусь в мире мутных пятен, которые могу узнать только по голосу.
После занятий у Рея ко мне заглянул Наруто, передал пожелание выздоравливать, приглашал посмотреть на его успехи.
— Посмотреть?
— Ну эм… — запнулся Наруто, наверное, посчитав, что я могу обидеться.
— Да все нормально. Скоро буду здоров.
— Тебе тут не скучно? — внезапно поинтересовался Наруто.
Я было хотел ответить банальной отмазкой, но потом сдулся и сознался, что «Да, скучно» и рассказал чем себя развлекал.
Без зрения я не мог ничего прочесть, а радио, с уходом Хирузена в мир иной, стало безбожно налегать на рекламу, сократив и без того скудный ассортимент передач. Кроме проповедей о Воле Огня Хирузен еще заказывал вдохновляющие песенки и просто красивую музыку (что-то напоминающее гибрид классики и фолка с восточным колоритом), а теперь Третьего нет, Цунаде такими мелочами не морочится, а Советникам, наверное, просто денег жаль на такую чушь. Они-то в любой момент могут включить патефон и послушать именно то, что им хочется. Так что я развлекал себя пением песенок, которые в прошлой жизни слышал на японском (пока опять не посадил голос). Вспомнил даже опенинг " Aoi, aoi, ano sora», который перестал для меня звучать набором красивых звуков, а обрел смысл. Теперь я слышал песню про облака, полеты и небо. А еще страстно хотел расчехлить крылатую броню и полетать.
Я потихоньку начал узнавать палату по отраженному звуку, не щелкая и не посвистывая. Чувства перестроились удивительно быстро. С закрытыми глазами получалось даже лучше — мельтешение невнятных пятен не отвлекало.
Когда закончились песни на японском, я веселил себя и других, пародируя типичных пациентов. Ради практики мы не гнушались иногда лечить и обычных людей (не випов), так что опыт в этом плане был богатый!
— Сделайте мне укол какой-нибудь, чтобы я померла! — имитируя голос старой бабки, тяжко и плаксиво вздохнул. А потом тут же перешел на нормальный голос, со строгими нотками: — Какой-нибудь сделаю, а вот что помрете от него — не обещаю.
Коллеги ржали до икоты.
— А вы, наверное, учитесь на ирьенинов, да? — я напустил в голос нервозности. И тут же переключился на придурковатую радость матерого садюги: — Не-а, мы уже умеем!
— Ирука, тебе бы артистом быть! — сказал кто-то.
— Наш Госпиталь тот еще театр, — отмахнулся я. — Вот вам еще шуточка: «Ирьенин-сан, а может, вы мне аппендицит еще удалите, на всякий случай, вы же все равно там ковыряться в животе будете!»
— Ирьенин-сан, а у вас бывает, что вы лечите от одного, а умирают от другого? — изобразил я подрагивающий от испуга голоса. — Нет, что вы! У нас от чего лечат, от того и умирают!
И многое, многое другое, в том числе на грани фола. Слава Джорджа Карлина* у меня уже не за горами!
Когда друзья-коллеги все же уползли, держась за животы и обнимая новорожденных ежиков, я задумался и внезапно для себя я осознал, что раньше себе никогда бы такого не позволил. Со всеми всегда был вежлив и учтив (за редким исключением): спасибо, пожалуйста, до свидания… Робот с угодливой улыбочкой. Даже в кругу коллег шутил с оглядкой.