На следующее утро мне было очень стыдно, и я, попросив прощения за вчерашнее, предложил всем нам сходить развеяться на море. Пообещал, что покажу кое-что интересное. На роль зрелища был предназначен призыв Дельфинов, которых в Конохе негде было вызвать.
В первый день, когда меня понесло к маяку, на обратном пути я заметил небольшой уединенный пляж под ним, между скал, до которого можно было добраться только по воде или если спуститься с уступа вниз, туда я и направился.
Узумаки пробежал легко, а вот мы с Анко задержались. Она ступала между волн, рискуя замочить не только ноги, но и плащ. Решив погеройствовать на ровном месте, я подхватил Митараши на руки и рванул по гребням на землю. Будь пляж дальше, я бы опростоволосился, потому что Анко не стеклянная, а я не видел волн под ногами.
Удивленно ойкнув, она схватилась за мой воротник, а затем рассмеялась, заглядывая в глаза. У Анко сейчас было негромкое, мягкое «ха-ха», словно в противоположность звонкому смеху, который от нее я слышал в театре.
— Я осмотреться, — бросил я не оборачиваясь Наруто и умчался разведывать территорию.
— Может, отпустишь? — тихо спросила девушка. Но судя по ее лукавой улыбке и настроению, она была совсем не против.
— Не-а, — радостно ответил я, — не отпущу.
Так и ходили: впереди Наруто, а позади я с довольной, как слон после купания, Анко.
Пляж оказался гораздо больше, чем мне виделось сверху, потому что под маяком вода вымыла арку на берег за скалой. Второй пляж имел куда больший размер, и песок здесь был не серый, несмотря на скалы, а белый, почти как снег, хотя местами его уже заменила мелкая серая галька. Мои догадки об искусственном происхождении пляжа подтвердил каменный домик с отсыревшими печатями на стенах и барельефом в виде дельфинов на внешних стенах. В них не осталось даже намека на чакру. Просто испорченная бумага. Наруто покачал головой и срисовал печати, которые еще можно было разобрать.
— Тут полно черной плесени, не стоит нам дышать этой гадостью так долго. Наруто, еще успеешь скопировать.
Он послушно кивнул и убрал блокнот и кисть с чернилами. Походный набор у мальчика был похож на бамбуковый тубус, что-то похожее я видел у Сая в аниме. Простенький на вид, но напичканный печатями и дорогими компонентами.
Жесты-печати я повторил по свитку, а когда понадобилась кровь для активации, чиркнул по пальцу чакроскальпелем. Я ж не дурак, грязные руки грызть ради пары капель!
Анко иронично подметила:
— Ты в бою будешь так же делать?
Прервавшись, ответил:
— Когда припрет, может быть, и погрызу пальцы, а пока не хочется. Не голодный, — и еще язык высунул, дразнясь.
Снова повторив серию ручных печатей, хлопнул ладонью по песку, отпуская небольшой «комок» чакры, — я не собирался призывать кого-то типа Гамабунты. Как воспользоваться призывом, я уже знал из клановых свитков и из воспоминаний во время медитаций. Да и тело помнило последовательность действий для призыва. Так что я не сомневался в успехе.
В метре от меня вода вспухла здоровенным пузырем, который, словно нож, прорвал серо-стальной плавник размером сильно больше, чем я ожидал.
Даже забеспокоиться не успел, когда эта испещренная глубокими, явно свежими, шрамами зверюга крутанулась на месте, толкнув хвостом на берег гигантскую волну. Напор был такой силы, что меня мотало, как щепку в шторм. А затем долбануло спиной о неожиданно твердое дно, выбив из легких бесценный воздух. Не успел я толком вздохнуть, оказавшись на поверхности, как вода вместе со мной взметнулась вверх, заключив в подобие водяной тюрьмы. Мир стремительно менялся местами — столб воды, в котором я болтался, вращаясь, мчался прямо на берег. Я даже не мог понять, в какой стороне море, а в какой берег, и боялся открыть глаза, чтобы в них не попал песок.
Дыхания не хватало, паника захлестнула мозг, я чуть было не вздохнул несмотря на то, что где-то на краю сознания понимал — наглотаюсь воды и утону. Но она вдруг пропала, и я рухнул в сырой песок, ударившись плечом и ничего не видя из-за слезящихся от морской соли глаз. От столкновения я потерял сознание. Мне показалось, что вырубился я буквально на мгновенье.
— Ирука! — попыталась поднять меня Анко. — Ирука!
Не заметив рядом с ней мелкого, забеспокоился:
— Где Наруто? — через силу распахнул я глаза и замер, в ужасе наблюдая за ярко-рыжим «костром» на море, в который превратился Узумаки, окруженный чакрой биджу.
Прозрачный силуэт отражался на поверхности моря оранжевыми бликами. Мальчик стоял на четвереньках напротив громад болотно-зеленого и серого цветов. Подробнее я не мог разобрать из-за рези в глазах.
— Наруто! — изо всех сил крикнул я, но он не повернулся на оклик.
Сделав усилие, я поднялся, придерживая вывихнутую руку. Волна чакры Кьюби пробудила старые воспоминания. Боги, как же невовремя! Колени предательски дрожали, а внутренний голос нашептывал мягким голосом Майн: «Беги, беги и не оглядывайся»! Мне почудилась гарь, стоящая комом в горле, и дым. На фоне неба проступили очертания разрушенной Конохи и рыжий силуэт, пока еще прозрачные и смутные, но они грозили вот-вот отрезать меня от реальности. Меня накрыло волной чужого первобытного ужаса и, как ни странно, чувство дежавю. Будто со мной все это уже было. Тело начало становиться словно чужим, неуправляемым.
— Анко, ударь меня, — шипя, выговорил я, впиваясь ногтями ватных пальцев в плечо вывихнутой руки. Боль отрезвляла, но не настолько, чтобы окончательно прийти в себя.
— Ты с ума сошел?!
— Бей, — прошипел громче я, едва сдерживая воспоминания, которые теснили реальность все сильней, — бей!
— Куда?
— Бей, дура, мать твою! — рявкнул я, не сдержавшись.
Злость и боль — это то, что удерживало мой разум от того, чтобы утонуть в чужом, а теперь уже и своем ужасе. Я начинал себя чувствовать, как тогда, в госпитале, когда Ирука перехватил контроль над телом, чтобы ответить ирьенину.
Звонкая пощечина отозвалась вспышкой боли в ушибленном затылке и чуть не отправила меня в беспамятство, но видение исчезло, а дикий ужас за свою шкуру и наступающее ощущение, будто тело меня больше не слушается и принадлежит кому-то другому, уступили место страху за Наруто. Из канона я помнил, что эта чакра делает Узумаки берсерком и медленно убивает, разрушая его тело.
— Анко, мне нужна твоя помощь, — не отрывая глаз от мальчика, объятого оранжевой чакрой, сказал я. — Плечо. Вправь.
Она понятливо кивнула, и через секунду меня пронзила вспышка боли, заставив вскрикнуть. Сустав встал на место. Боль заставила выгнуться, сжать зубы, но окончательно отрезвила.
Как там говорили: страх убивает разум? Не знаю, как там у других, но меня тут страх точно чуть не убил!
Пытаясь понять, что происходит и как вмешаться, я отметал все приходящие в голову идеи, потому что они были одна бестолковее другой.
А в это время в море развернулся настоящий бой титанов: ненормально огромные дельфины и крабы единым фронтом теснили джинчурики, пытаясь достать его струями воды и гигантскими волнами. Наруто уворачивался от первых и перепрыгивал вторые. Тогда Дельфины вместе, с трех сторон, вызвали очередную волну и издали какой-то низкий, скрежещущий звук. Даже меня, находившегося относительно далеко от основной битвы, достало и пробрало до самых зубов. Да что там зубы! У меня даже кости завибрировали, словно я стоял у колонок на рок-концерте, а только что вправленный сустав откликнулся болью. Да что это было?!
— Мы ему ничем не поможем, — обеспокоенно вглядываясь в лицо, удержала меня Анко. — Нас раздавят и не заметят.
— Не обязательно лезть самим, — беспокойно вздрогнул я, посмотрев на бой. — Твои змеи смогут их отвлечь? У меня есть план.
— Хорошо, я попробую.
Впрочем, ничего толком мы сделать не успели. Едва девушка призвала змею, как морские обитатели все-таки достали Узумаки.
Наруто перепрыгнул и этот гребень, прорвавшись сквозь него рыжим метеором, но потом его встретила вторая волна — того вопля, который издали дельфины. Видимое искажение в воздухе ударило Наруто, срезая с него клочья чакры и заставляя его пригнуться. И тогда они запустили еще одну звуковую волну.
Стремительно теряя обрывки рыжего покрова, Наруто пролетел мимо нас с Анко, прямо над головой желтого удава-переростка. Слишком высоко, чтобы можно было поймать, смягчив падение.
— Скорее! — бросил я, рванув к Наруто и на ходу создав клона, чтобы тот вместе со змеем отвлекли внимание взбесившихся зверей.
Подбежав к Узумаки, я пощупал пульс на шее.
— Есть! Дыхание есть. Так, — вслух проговаривал я, — техника диагностики… Позвоночник цел. Голова вроде тоже… Фух… Ну, брат, — сказал я по-русски, — да ты сплошной синяк. Но вроде ничего угрожающего жизни нет.
Я вздохнул, бережно подхватил крепко помятого ребенка на руки и обернулся, чтобы позвать Анко, но чуть не столкнулся с ней. На лице девушки явно читался ужас и понять причину было проще простого — нас окружили. А желтый удав, смирно, как веревочка, висел в клешнях гигантского краба.
Ломая пальмы, с трех сторон подошли покрытые бронированными доспехами и зелеными наростами крабы размером с двухэтажный дом, а большая часть берега ушла под воду, позволив огромным серым тушам дельфинов подобраться вплотную.
— Что вам надо? — выкрикнул я, поняв две вещи: отступать некуда и на нас почему-то пока не нападают.
— Мы хотим найти своих детей, — пробасила особенно здоровая серая громадина, обдав нас волнами тоски, боли и сожаления.
Размером зверюга была даже больше той, которую я случайно вызвал, но у той нос был сбит сильнее и на плавниках полукруглые следы, похожие на укусы акулы.
— Сочувствую, — без капли сожаления ответил я, цепко наблюдая за морскими гадами, грамотно взявшими нас в кольцо, — но не имею понятия о том, где ваши дети.
— Наши дети были украдены призывом. А ты — последний призыватель, Ирука, — пророкотал голос, второго слева от «мамаши» дельфина.