"Я - кто?! Сенсей?": Вжиться и выжить (Книга 1)
Вместо пролога: Описание событий от лица Наруто до начала фика (частично захватывает события 1 главы)
(Текст в данной главе нарочито прост и наивен, чтобы передать характер персонажа и его возраст более ярко.)
Жизнь полна страданий, боли и потерь, но в наших силах изменить ее так, как мы сами того желаем себе и нашим близким. Только не опускай руки! Не забывай мечты! И будь Человеком, оставайся им всегда!
***
Давно-давно я услышал, что на падающие звезды можно загадывать желания, как на День рождения или на Новый год. И это желание обязательно исполнится! Потому что на звезды загадывает мало людей. Желания, они как конверты с письмами. Светлые божки и духи их на Новый год разбирают огроменными кучами, потому некоторые желания теряются, и их не выполняют. Или выполняют, но поздно, когда это уже никому не нужно, даттебайо.
Ночью перед выпускным экзаменом я заметил падающую звезду. И загадал на нее: «Хочу сдать экзамен». Для звезды у меня было два желания, но экзамен был важнее. Я подумал, что когда я стану большим ниндзя, у меня будет еще много-много звезд впереди! А потом упала еще одна! Я так обрадовался, что проговорил желание вслух! — Хочу семью!
А днем я провалил экзамен…
Было так обидно, потому что божки все равно потеряли мое желание.
— Они совсем дураки будут, даттебайо, если потеряют второе желание!
— О чем ты, Наруто-кун?
Сначала я не рассказал Мидзуки-сенсею о звездах и желании, потому что плохо его знал. Он был добрый, но никогда не кормил меня раменом, как Ирука-сенсей и Старик-хокаге. Мидзуки-сенсей рассказал много всякого. Я подумал, что он неплохой человек. А когда сказал про секрет, я смеялся до слез и рассказал про звезду и первое желание. Умолчал про второе, втайне надеясь, что оно тоже сбудется.
Той ночью было полнолуние. Все время казалось, что за мной следят, но я смог достать нужный свиток! Труднее всего было разобрать незнакомые кандзи, все остальное — проще простого! Я же будущий хокаге! Дед-каге так смешно свалился!
А потом оказалось, что Мидзуки-сенсей предатель. Я сначала подумал, что это часть испытания. Но Ирука-сенсей и Мидзуки-сенсей дрались всерьез!
Я победил предателя и спас Ируку-сенсея! Он подарил мне свою собственную повязку, а потом Ируке-сенсею стало сильно-сильно плохо. Он даже сознание потерял.
Ирука-сенсей долго не приходил в себя. Без него даже выбрали дату выпускного и перебили номер на хитай-ате для регистрации.
В больницу меня старались не пускать, поэтому я придумал, как по-другому навещать учителя! Прямо напротив окна его палаты росло дерево. Меня оттуда тоже гоняли, но я научился превращаться в кучу листьев и мог сидеть так часами. Я самый крутой ниндзя!
Когда Ирука-сенсей зашевелился и сел, я побежал рассказать об этом медикам, но когда они наконец согласились посмотреть, сенсей опять был без сознания. И все подумали, что я соврал. Второй раз, когда сенсей очнулся, сразу бежать за медиками я не стал. Подумал, что если сенсею станет плохо, я всегда успею их позвать. Хорошо, что ирьенин пришел сам, и сенсей выглядел лучше. Мне пришлось соврать, что Дедуля попросил передать важное послание. Только тогда мне разрешили навестить Ируку-сенсея. Он сначала не сильно был мне рад, но все равно улыбался.
Вблизи Ирука-сенсей выглядел сильно уставшим. Никогда таким его не видел. Чтобы весь такой «как призрак», страшный! И под глазами такие громадные мешки, даттебайо!
Мы разговаривали, разговаривали, а потом сенсей как-то странно потерял сознание. Он замер с открытыми глазами и ртом. Было так страшно! Я боялся, что он в самом деле умер. Я боялся пошевелиться. Казалось, что если я двинусь, сенсей свалится на бок и упадет на пол с этим жутким выражением на лице.
А потом он просто помотал головой, словно ничего не было и улыбнулся! Не так как всегда, а лучше! А еще попросил рассказать про бой! А потом сказал, что свиток — это не важно! Свиток с крутыми техниками, который принадлежал хокаге?! Ирука-сенсей странный!
Еще страннее Ирука-сенсей повел себя после госпиталя, когда сказал, что потерял память. Он купил мне кучу конфет и накормил странным, но очень вкусным красным раменом. Как вообще можно потерять память? Она же не кунай или пачка рамена, даттебайо! Страннее всего было, что странный Ирука-сенсей на меня не наорал, ни когда я взял очень-очень много конфет, и ему пришлось за них заплатить, ни когда я без разрешения пошел осмотреть его дом! Я хотел узнать, как живет сенсей, прежде чем он выгонит меня, или я проснусь. Не могло так быть на самом деле!
Когда проснусь, я очень-очень не хочу забыть этот сон!
***
Глава 1. Кто?
Очнулся я от того, что сильно трясло и, кажется, пару раз меня кто-то хлопнул по щекам, пытаясь добудиться. Я простонал что-то невразумительное, чтобы отстали, и чуть не оглох от громкого детского вопля:
— Ирука-сенсей! Вы живы!
Тяжело ворочающийся мозг зацепился только за окончание фразы.
— Жив, жив, слезь, — выдохнул, — с меня. Задушишь!
Перед глазами, которые чуть ли не каждую секунду закатывались, как после наркоза, плясали цветные пятна, чёрные точки, да и голова гудела так, что невозможно было сосредоточиться. Прикрыв веки, я почувствовал металлический привкус на разбитых губах. Лицо трогать не решился, потому что под дрожащими пальцами угадывалось что-то, напоминающее корень дерева. Грязными руками по побитой роже? Не, спасибо, обойдусь!
С трудом сглотнув сухим горлом, едва удержался от кашля. Втянув воздух носом, я отчётливо почувствовал сырость и запахи леса. Они успокаивали, точно лошадиная доза снотворного, а мне и без того хотелось спать. Сползти спиной по шершавой коре и лечь мешало только ноющее, как от побоев, тело.
Почему-то именно в этот момент мне показалось важным различить без помощи глаз то, что меня окружает; кроме дерева, подо мной была холодная трава, земля, сыроватая, как после дождя, и запах лапши быстрого приготовления. Последнее так сильно выбивалось из общей картины, что я распахнул глаза, и нечто оранжево-синее снова попыталось меня придушить. А я даже отстраниться не мог, чтоб отпихнуть чересчур активно радующегося ребёнка. Кто это? Я его знаю? А он меня?
Сил хватило только чтобы спросить: «Ты кто?», но прежде, чем я услышал ответ, сознание меня покинуло.
Очнувшись, как после кошмара, я рывком сел и скрючился от жуткой боли. Застыв так, я боялся вздохнуть или пошевелиться, только хватал ртом воздух, чувствуя, что задыхаюсь.
Немного привыкнув, я попытался оглядеться, но муть, которая стояла в глазах от слез и той гадости, что приходится смаргивать утром, мешала разглядеть хоть что-то.
Единственное, что смог понять по цветным пятнам — комната не моя. Слишком светлая и просторная, против крохотного пенала, куда солнце заглядывает, лишь отражаясь от окон соседей.
Когда зрение пришло в норму, я совсем растерялся и потерял сознание от того вороха вопросов, что распирали мою трещащую по швам черепушку.
Придя в себя, недоуменно, но осторожно, завертел головой. То, что показалось сном, не пропало, не превратилось в мою комнату. Я никак не мог понять, где нахожусь и как сюда попал. Похоже на больницу и не похоже одновременно. Повернув голову, вынужден был зажмуриться, чтобы унять резь в глазах. А немного привыкнув, посмотрел в окно. Из-за яркого полуденного солнца толком ничего не смог разобрать. Через шуршавшую от несильного ветра крону деревьев видно было только широкую полосу чистого голубого неба без следа белых шлейфов самолётов и прямоугольников небоскрёбов, обычно нависающих над такими низкими зданиями.
Звуки ещё больше запутали: если не считать звонкого чириканья-свиста мельтешащих за окном ласточек и стрижей, здесь было довольно тихо. Не слышно машин и людей. Ещё заметил, что в палате нет ничего пластикового. Даже окна, и те деревянные. Правда, странные: тонкая рама, даже не двойная, и два стеклянных листа, похожих на раздвигающиеся окна в маршрутке.
Вытерев заслезившиеся глаза о подушку, чтоб не шевелить лишний раз руками и ногами, шипя повернулся на бок — спиной к окну. Жёсткая койка заскрежетала пружинами, и мерзко скрипнуло резиновое покрытие под простынкой, и теперь я мог осмотреть не только потолок и дерево, но и саму палату. Тут стояли ещё пять пустых коек на колёсиках, а может, больше — я не видел из-за ширмы, что находилась на моей половине комнаты. Ширма из белой холстины на металлическом каркасе казалась новой, только немного смущало, что кое-где на ткани угадывались пятнышки крови, хоть и тщательно замытые. Перевернувшись на спину, чуть приподнял голову. Рядом с каждой койкой стояла низенькая тумбочка и металлическая стойка, к которой в фильмах прикручивают пакеты с какой-то бесцветной гадостью или кровью для переливания. Рядом со мной стояла такая же. Только сейчас решив принюхаться, я обнаружил, что тут пахло не хлоркой, а какими-то травами вроде полыни. Особенно сильно ими пахло от меня самого. Откинув голову на тонкую подушку, я попытался восстановить события прошлого дня, чтобы понять, как я здесь вообще оказался и почему замотан, как мумия.
— Было воскресенье… — прошептал едва двигая губами. Тишина была непонятной, так что я боялся её нарушить.
В тот день я не просыпался. Потому что не засыпал, чтобы успеть, до понедельника, подготовиться сразу к двум зачётам. Встретил рассвет у монитора, доделывая проект. Из-за лени откладывал все на последние дни и как обычно все то, на что у нормальных людей уходили недели, я сделал за две ночи. Как говорила моя мама: «Если ему что-то нужно, он извернётся, достанет и сделает, если лень, то может тянуть хоть до второго пришествия».
Помню, что зазвонил телефон. Особо гнусно и задорно в тот момент, когда я лишь на пару минут прикрыл уставшие глаза.
— Да-а, — протянул медленно, словно человек-ленивец, — что-о?