- Если Вы хотите продолжить разговор, прошу, садитесь, - она снова указала на стул у стола.
Мужчина кивнул головой и сел перед девушкой.
- Что Вы хотели мне еще сказать? – спросила она, желая поскорее закончить этот трудный для нее разговор.
- Я бы хотел поговорить о наших отношениях.
Она невесело усмехнулась.
- Я понимаю, что своей выходкой мама испортила и без того не простые отношения между нами. Но прошу, поверь, что и для меня это очень неприятно. Она всю жизнь привыкла подчинять себе всех вокруг, командовала отцом, сейчас командует моим старшим братом. Пыталась командовать мною, но я не позволил. Я прошу не принимать ее слова об имуществе всерьез. Я никогда не буду претендовать на твое имущество и деньги, обещаю. Я не буду вмешиваться в производство, давать советы и что-то требовать. Ты, как достойная дочь своего отца, которая также создавала все это своими руками, своим умом и трудом, всегда будешь единственной хозяйской семьи. Мне достаточно тех денег, которые обговорены в брачном договоре.
Нейрис молча смотрела на мужчину. Ей казалось, что он говорит серьезно и переживает из-за поступка своей матери. Нет, надо как можно скорее заканчивать этот фарс, чтобы больше не повторилось подобное. Она снова, в который раз за этот трудный день тяжело вздохнула, взяла со стола приглашение на бал и протянула его Грэнсу.
Он взял его, прочитал и посмотрел на девушку.
- Мы должны быть там? Это обязательно? – спросил Грэнс.
- Да, обязаны. Если не придем, вызовем недовольство главы и его жены, и наш отказ может отрицательно сказаться на наших делах.
- Хорошо. Скажи, Нейрис, ты готова выполнить условия договора? Я о ребенке.
- Готова, - сухо ответила Нейрис через долгую минуту размышлений. – Давайте поговорим об этом после бала. И снова прошу Вас, постарайтесь сделать так, чтобы девушка, которую Ваша матушка называет Вашей невестой, не появлялась в моем доме.
- Хорошо. Я уже сказал, что завтра отвезу мать и Лайру обратно в столицу. Мне необходимо решить еще кое-какие вопросы, поэтому я вернусь примерно через неделю. Я сообщу, когда вернусь.
Нейрис кивнула головой.
- Нейрис, мне очень жаль, что так получилось. Я даю слово, что у меня никогда не было невесты.
Она усмехнулась.
- А как же Вашим слова перед нашей свадьбой? Знаете, Грэнс, я прошу, говорите мне правду. Больше всего на свете я не люблю, когда мне врут. Это словно предательство. Особенно больно, когда предают близкие люди.
Он заметил, как изменилось лицо Нейрис, когда она говорила об этом, словно ее терзала душевная боль. И снова ее слова о том, что ее обманул близкий человек, всплыли в памяти. Грэнс нахмурился, то, что он мог сказать, девушке могло причинить новую боль, но решил говорить правду.
- И за это прошу прощения. Просто я был слегка зол на то, как Ваш батюшка спешил заключить наш брак. Я рассматривал этот договор, как желание твоего отца прикрыть твою… ошибку. Я прекрасно понимаю, как это выглядело со стороны и что ты должна была чувствовать. Словно покупалось мое согласие. Мне, как мужчине это было …неприятно, поэтому и вырвались у меня тогда эти слова, - он слегка запнулся, но решил говорить, как думал. – Но я согласился потому, что мой отец имел перед твоим отцом долг жизни и я обещал отцу перед смертью, что верну за него долг. Во-вторых, мне банально нужны были деньги на покупку механизмов, земли, наем работников. Я хочу как можно скорее заработать необходимую сумму и зарегистрироваться в реестре знатных граждан как глава рода. И, в-третьих, ты мне понравилась, такую девушку я встретил впервые – открытую, умную, честную. Я помню нашу прогулку в парке, мне было очень приятно общаться с тобой. Я сейчас говорю правду и очень хочу, чтобы между нами не было никаких недомолвок. Я не знаю, как сложится наша жизнь, но не зависимо от того, останемся ли мы супругами или разведемся, как указано в договоре, но хочу быть тебе другом. И поверь, когда родится сын, я не оставлю его, всегда буду рядом.
- Спасибо, - тихим голосом проговорила Нейрис.
У нее в горле стоял неприятный ком, который мешал ей говорить. Она была благодарна Грэнсу за то, что он решился сейчас говорить правду. Услышать какие-то другие слова она не была готова.
- Я вернусь через неделю. Разреши, я сейчас удалюсь?
- Я попрошу Герона проводить Вас.
- До встречи.
Грэнс поднялся, подошел к девушке, взял со стола ее руку, наклонился и поцеловал ее пальчики. Потом вышел из кабинета, а Нейрис снова откинулась на спинку кресла. Она так устала за сегодняшний день, что больше ничего не хотелось делать. Она сложила всю оставшуюся корреспонденцию, чтобы пересмотреть ее завтра. Через минут пять к ней заглянул Герон.
- Хозяйка, норд Брелон уехал. Может желаете чаю?
- Не откажусь. Только принеси его ко мне в комнату. Я пойду отдыхать.
Старый слуга улыбнулся и вышел из кабинета. Нейрис еще немного посидела за столом, потом поднялась и ушла в свою комнату. Ее горничная Юта помогла ей переодеться в домашнее удобное платье, после чего Нейрис взяла какую-то книгу, которая лежала у нее на прикроватной тумбочке, открыла, чтобы почитать. Но ее память все время возвращалась к разговору с Грэнсом. Она снова вспомнила его, когда он вывел свою мать из дома. Он словно был готов ударить свою мать за те слова, которые она говорила Нейрис. И как он отнесся к Лайре, грубо схватив ее и вытащив из-за стола. Никакой нежности в его действиях Нейрис не заметила. Но зато видела в его глазах какую-то боль, когда он говорил о своих семейных отношениях. И она поверила ему в том, что эта девица, которую привела с собой нордея Орнелия, никогда не была его невестой. Она была ему благодарна за правду, что давало возможность считать, что у них могут сложиться какие-нибудь отношения, в которых они не будут ненавидеть друг друга. И ей почему-то понравилось, что он обращается к ней на «ты». Не надменное и пренебрежительное «ты», которым кидалась в нее Орнелия, а что-то такое, как обычно обращаются к дорогим и близким людям. Она вспомнила его теплую руку, которой он держал ее пальчики, его горячие твердые губы. Нейрис подняла левую руку, рассматривая пальцы, которые словно до сих пор помнили его поцелуй.
Нейрис отложила книгу в сторону и закрыла глаза. Хотелось просто лежать и ни о чем не думать. Незаметно для себя она уснула.
Глава 9.
Глава 9.
Когда Грэнс вернулся домой, Орнелия снова попыталась надавить на сына, требовала, угрожала, кричал, но он просто закрылся в своей комнате, не реагируя на нее. Радовало во всей этой ситуации только одно – Лайра сидела тихо в своей комнате и не высовывалась. Дилижанс уходил завтра утром, поэтому он попросил Гленду собрать все вещи матери и Лайры, предупредил Бронта подготовить коляску.
Он снова и снова вспоминал сегодняшний день. Вспоминал закаменевшее лицо Нейрис, которая говорила с разъяренной матерью холодным спокойным тоном, не срывалась на истерику и крик. Когда он ехал к ней обратно, чтобы просить прощения, предполагал любую ее реакцию, вплоть до того, что она откажется его принять. Но она встретилась с ним, выслушала со спокойным (как ему казалось) лицом. И снова Грэнс удивлялся ее выдержке и чувству собственного достоинства. Ее красивое лицо снова было каменной маской, но по ее глазам, которые то вспыхивали, то становились холодными, как лед, замечал, как она реагирует на его слова. Он тогда понял, что с такой девушкой нельзя быть нечестным, одно неверное слово и он потеряет ее доверие до конца. Он нисколько не пожалел, что приоткрыл ей немного некрасивую картину жизни их семьи и честно признался в истинных мотивах, по которым он согласился принять предложение норда Парса. Под конец разговора он заметил, что в ее глазах появилось то, что давало ему надежду, что у них с Нейрис все может быть хорошо – робкий огонек доверия.
***
Утром Грэнс не стал слушать крики матери о том, что он не сын, а подлый человек, который совершенно не уважает мать, ничего не делает для своей семьи, не исполняет свой сыновий долг. Просто холодным тоном предупредил за завтраком, что через полчаса они выезжают на стоянку дилижансов и уезжают в столицу.
Грэнс видел, как Лайра со злости кусает свои губы, старается подластится к нему, стреляет глазками, пытается привлечь его мужское внимание. Даже пыталась заговорить с ним, но он просто попросил ее помолчать. Но она не оставила своего замысла и продолжала подходить к нему, брать за руку, заглядывала в глаза томным взглядом. Но на все ее уловки не реагировал, чем вызывал ее недовольство. Он не отвечал на ее глупые вопросы, просто делал вид, что не слышит их.
После завтрака он вместе с Бронтом загрузил вещи женщин в коляску, затем поехали на стоянку дилижансов. Пока ехал в душном тесном битком набитом другими пассажирами дилижансе размышлял, почему до сих пор в Ливарну не протянули железную дорогу, по которой ходил бы паровоз, ведь это был большой южный город, пользующийся большой популярностью среди жителей государства. Здесь было много домов, в которых знатные жители из столицы и других пределов проводили летние каникулы. Свежий лесной воздух считался лечебным. Протекающая через город река несла свои быстрые прозрачные воды по каменистому дну, даря прохладу. Часто можно было видеть гуляющих по набережной горожан. Также у набережной можно было найти неплохое кафе, где подают превосходный кофе. И это заставляло его задуматься о возможности построить железную дорогу. Он решил, что когда вернется из столицы, поговорит об этом с Нейрис, ведь все равно придется где-то брать деньги на свои планы.
Мать всю дорогу не замолкала, продолжая обвинять его и оскорблять. Лайра старалась прижаться как можно теснее к Грэнсу. Но он просто поменялся с какой-то женщиной местами, чем вызвал недовольную мину на лице девушки.
Они прибыли в столицу через сутки пути. Он нашел наемную карету, на которой привез матушку домой. По дороге они завезли Лайру в дом ее родителей, хотя мать требовала, чтобы девушка ехала с ней, так как взяла перед ее родителями обязательства. Но Грэнс был непоколебим в своих решениях. Он видел, с каким презрением на него посмотрела матушка Лайры, когда он помог занести вещи девушки к ним домой.