– Я сейчас уже пойду… – смутилась Ксения. – А ты куда? В магазин?
– Нет! – женщина запахнула полы куртки и поежилась. – У Машки сыпь какая-то выступила… Я в церковь за святой водой… Надо ей попить дать да обмыть, тогда скорее поможет.
– Понятно! – Ксения кивнула. – Ты иди! Как бы сама не простудилась!
Еще не хватало, чтобы они с Максимом встретились! Выглядела Нина Гавриловна, мягко говоря, не очень презентабельно: в старой расстегнутой куртке прямо поверх неряшливого домашнего халата, стоптанные кроссовки на босу ногу, а сами ноги голые, белые, изуродованные узлами варикозных вен.
Макс подъехал минуты через три, и хотя мать уже успела уйти со двора, Ксения все равно быстро забралась в машину и сразу же попросила:
– Поехали! Не хочу светиться возле дома!
Макс повернул налево и припарковался в чужом дворе, причем выключил двигатель, а это явно предвещало серьезный разговор. Парень повернулся к Ксении:
– Я долго думал… Я люблю тебя, Ксения. Думаю, нам надо жить вместе! – и нежно взял ее за руку.
Ксюша немного опешила: с одной стороны, она была безумно рада примирению, но с другой, все-таки не совсем поняла, что именно предлагал ей Макс.
– Мы поженимся и будем жить вместе? Ты этого хочешь? – Ксения посмотрела на парня с тревогой и крепко сжала его пальцы. – Ты мне так предложение делаешь? Да?
– Ну… вообще-то не совсем… Насчет женитьбы… Я не могу… – Он замялся, но руки не отпустил. – Пойми, мои родители против свадьбы! Они считают, сначала нужно устроиться на работу, начать зарабатывать нормальные деньги, а потом уже заводить семью! Мы же сейчас оба безработные! Ты сама подумай! Какая свадьба?
Ксения отдернула руку. Наверное, это было слишком грубо, но девушка чувствовала себя униженной и будто какой-то второсортной:
– А я уже работаю – мне мать нашла работу! Вот именно об этом я и хотела с тобой поговорить.
– А как же диплом? – не мог скрыть удивления Макс.
– На осень перенесу. У нас многие так поступают. А пока заработаю нам денег на первое время. Потом и ты найдешь работу, и все будет нормально. – И, хотя Ксюша хотела казаться уверенной в себе оптимисткой, она все равно заметно волновалась. Предложение Макса «просто жить вместе», показалось ей обидным – словно она какая-то дешевка, а не его любимая девушка, его невеста.
– Ну… я даже не знаю… – как-то недовольно протянул Максим и отвернулся.
Ксения вспомнила, что за этот месяц они почти ни разу не целовались. Если не считать того случая у киоска… Неужели они действительно могут расстаться? Ксения почувствовала приступ паники: жизни без Макса она не могла себе представить.
– Я… я буду работать! – пролепетала она в отчаянии. – И свадьбу нам не надо! Платье, гости… К чему нам это? Давай мы просто распишемся – и все…
Ксюша едва не плакала: на самом деле, ей очень хотелось и красивое белое платье, и пышную фату, и белую «Волгу», украшенную глупым пупсом, и веселого тамаду, и даже бросать подружкам букет тоже хотелось. Ей хотелось праздника, ведь в ее жизни пока было так мало хорошего.
– Ладно, ладно! Так я согласен! Все эти платья и гости – это просто тупая трата денег. Хотя вряд ли моим родителям понравится такая скорая свадьба! – Но и в голосе Максима Ксюша особой радости не почувствовала.
– Мы вместе уже столько времени! Ты был моим первым мужчиной! Сколько еще должно пройти лет, чтобы ты на мне женился? И ты мне предлагаешь жить вместе? В качестве кого? Любовницы? – Девушка все же сорвалась, от стыда и унижения у нее горело лицо.
– Откуда столько пафоса? Я просто хотел тебе помочь! Ты постоянно цепляешь какие-то проблемы! Это тебе жить негде, а не мне! – разозлился и Максим.
– Значит, я нищенка, которую ты пожалел?
Вся нервотрепка последнего времени вылилась в истерику. Ксюша громко разрыдалась и выскочила из машины. А Максим вовсе не бросился за ней следом, наоборот, парень завел машину и, пронзительно взвизгнув шинами, сорвался с места.
Ксения добралась до института, написала заявление на перенос защиты диплома на осень и сразу же поехала в ларек. Куда угодно, лишь бы не домой. В киоске неожиданно оказался Евгений. Хозяин мрачно посмотрел на зареванную Ксению и вывел ее на улицу.
– Что у тебя еще случилось? – Евгений закурил.
– У отца на заводе задерживают зарплату… Нам не на что жить! – Ксения шмыгала носом. – Я только что перенесла защиту – диплом буду осенью защищать, а пока днем надо работать. Мать мне нашла работу, но я и у тебя тоже буду работать, – поспешно пояснила Ксения. – Мне сейчас очень нужны деньги.
– Деньги всем нужны… – философски заметил Евгений. – А вот защиту зря перенесла – это ошибка. Столько времени потратила на учебу, диплом надо получить обязательно.
– Но я же не собираюсь бросать! – с жаром начала оправдываться Ксения. – Я же только до осени… На время отложила… вот заработаю немного денег…
– Как сказал один умный человек: «Нет ничего более постоянного, чем временное!» – И спохватившись насчет неуместности цитаты, Евгений неловко приобнял девушку за плечи. – Но я не лезу. Это твоя жизнь и твой выбор, тем более я тебе никто. А как же жених твой? Он тебе поможет?
– Он не против… это же на время, и скоро все наладиться… он понимает… – немного исказила реальность Ксения.
– Хорошо, если так! – Женя отстранился и как-то криво усмехнулся. – Ситуация в стране тяжелая. Мне кажется, в ближайшее время нас ждут большие потрясения. Вполне возможно, мне тоже придется все бросить… Временно…
– Как бросить? – Ксения изменилась в лице. – Ты хочешь закрыть свои киоски?
– Ну, если все будет как сейчас, то нет. – Женя прислонился плечом к ларьку. – А если ситуация выйдет из-под контроля, этот бизнес будет приносить больше проблем, чем денег. В любом случае надо ждать.
– Чего? – пробормотала Ксения бледными губами.
– Развития ситуации, – пожал плечами Евгений. – Ладно, иди, работай. Если что, я рядом.
И пока Ксения обдумывала его слова, Женя сел в свою «девятку» и уехал.
Глава 7
После смерти Ольги прошло уже сорок дней. Сидя на родительской кухне, Ксюша размышляла о том, что надо бы сходить на кладбище и положено ли еще что-то делать, но сама в необходимость всех этих ритуалов не очень верила. Немного подумав, Ксюша решила сходить на кладбище завтра.
– Ксюша, мы с папой хотим в конце сентября взять деньги из банка, обменять квартиру с доплатой на двухкомнатную. – Нина Гавриловна оторвалась от лепки морковных котлет.
– Хорошо. – Ксения кивнула головой, почти не вникая в ее слова. Но потом все же подняла глаза на мать: – Мам, а что происходит на сороковой день после смерти?
– Душа покойного наконец-то улетает в рай или в ад… Навсегда, окончательно и бесповоротно… – моментально отозвалась женщина. – Вот я в рай попаду: у меня грехов нет, я абортов не делала, живу честно – я очень хороший человек. Поэтому мне не страшно умирать.
Ксения хотела спросить: отчего мать так уверена в существовании рая? Обратно ведь с рассказами о всеобщей благодати никто не возвращался. А почему умирают маленькие дети, пусть даже они и попадают в рай? Они ведь еще не успели сделать ничего по-настоящему хорошего или плохого? За что их наказывать страшной смертью, пусть потом они и окажутся в раю? Почему Бог допускает столько крови и боли, столько несправедливости, зачем войны… Все эти вопросы Ксении очень хотелось задать матери, но, конечно же, она промолчала. Потому что у матери это могло вызвать только агрессию и истерику с лейтмотивом: «Да как ты только можешь сомневаться!».
Когда Ксюше было лет десять, у них во дворе убили девочку, ее ровесницу. Убили жестоко, а перед этим еще и надругались. Ксюша тогда спросила у матери, как Бог мог такое допустить? В чем вина этой девочки? Почему она должна была пережить такое, прежде чем умереть? Нина Гавриловна страшно разозлилась и задавать такие вопросы запретила. Нельзя, и все! Убийцу так и не нашли, а мать той малышки спилась от чудовищного горя. И какой во всем этом был тайный смысл, Ксения так и не поняла.
– А что ты спрашиваешь? – неожиданно встрепенулась Нина Гавриловна. – Решила сходить в церковь? Так самоубийц не прощают! Твоя подруга стала вероотступницей! Вот ты в Бога не веришь, и все проблемы у тебя от этого: ни мужа, ни учебы, ни работы нормальной… Разве ж это работа – за кассой стоять?
Ксения промолчала, давно поняв, что в ее семье спорить бесполезно, и встала из-за стола:
– Мне в ларек пора.
Надев видавшие виды кроссовки, девушка вышла на улицу, завернула за угол дома и, убедившись, что мать не следит за ней с балкона, закурила. Нина Гавриловна была удивительно щепетильна в некоторых вопросах, но только в некоторых. Ее ни в малейшей степени не интересовало, где живет ее дочь, как она умудряется совмещать работу и учебу, хватает ли ей денег на еду, да и просто здорова ли она. Но вот в деле порицания курения и абортов женщина была сурова и непреклонна. Такое могут себе позволить только падшие женщины! Работать сутками и недосыпать? Пожалуйста! Мерзнуть зимой в старой куртке и рваных кроссовках? Тоже запросто! Курить? Нет, нет и еще раз нет!
Ксения докурила, выбросила окурок и задумалась. На самом деле ее смена начиналась только через три часа. Но оставаться дома Ксении решительно не хотелось. Немного подумав, девушка пошла к телефонной будке. Сначала она набрала домашний номер Максима, но передумала и сбросила, а потом позвонила Оксане.
Оксанка теперь была ее новой подругой. Девушки познакомились совсем недавно – в магазине: Ксюша стояла за кассой, а Оксана работала продавцом. Оксанка была из многодетной неполной семьи с сильно пьющей матерью. Работать она начала в тринадцать лет: сначала мыла полы в магазине, потом бросила школу и устроилась продавцом.
– Приезжай ко мне! – Оксанка снимала комнату, в которой кроме нее жили еще три девчонки. – Мы как раз тортик испекли – «Графские развалины»… Угостим…
Ксюша подумала, что сначала тащиться на другой конец города, а через час ехать обратно на работу не самая удачная идея. Но зато там будет весело и ее угостят тортом, а в последнее время девушке постоянно хотелось есть. Поэтому Ксюша все же согласилась.