Если говорить о диетах, то существуют разные хитрые приемы, которые помогают бороться с весом. Один из них — потянуть как можно дольше, прежде чем садиться за стол, помедлить и с подачей очередного блюда. За это время ваш желудок немного успокоится, поскольку понимает, что сейчас его будут питать.
И если вам удастся удержаться от второго блюда после первого, скажем, после чашки бульона сделать паузу, то голод чуточку утихомирится при мысли о следующем блюде, а когда оно наконец появится на столе, вы уже будете не таким голодным, как прежде.
Лучано Паваротти большой ложкой поливает специальным соусом огромные порции пасты.
Если говорить о диетах, то существуют разные хитрые приёмы, которые помогают бороться с весом. Один из них — потянуть как можно дольше, прежде чем садиться за стол, помедлить и с подачей очередного блюда…
В этом случае действует, наверное, другой механизм, который очень полезно знать, чтобы не переедать. Даже когда вы съели уже вполне достаточно, аппетиту требуется примерно четверть часа, чтобы «угаснуть». Вы плотно поели, но все еще испытываете голод, даже ужасный голод. Подождите четверть часа и увидите — ощущение голода пройдет. Иногда это помогает. А если нет, то и не знаю, что вам еще посоветовать…
Прежде чем ухмыляться, почему именно я, толстяк, даю вам советы, как похудеть, подумайте вот о чем — ведь вы не знаете, насколько я стал бы толще, если бы не использовал свои маленькие секреты.
Важно также знать и всегда учитывать собственные слабости. Некоторые люди способны ограничиться лишь кусочком шоколадного торта. Другие, напротив, не могут удержаться и съедают все до последней крошки — подобным сладкоежкам следует бежать без оглядки из дома, где такой торт украшает обеденный стол, и избегать ресторанов, в которых изысканные пирожные демонстрируются как особое фирменное лакомство.
Я, например, обожаю макароны, и мне трудно обходиться без них, поэтому один врач, мой друг, придумал диету, которая позволяет мне не отказываться от макарон полностью. Это великолепная диета и совсем необременительная, потому что удачно учитывает мои слабости. Запрещены ликеры и жиры, а все остальное разрешено в великодушных пределах.
Мой друг знает, что я привык к обильным порциям, поэтому мне позволительно хорошее мясное блюдо с зеленью, а макароны и другие продукты, богатые крахмалом, ограничены до 150 граммов в день. Такая диета меня вполне устраивает, потому что люблю есть все, в том числе мясо и зелень.
Многие годы моим секретарем оставалась совершенно необыкновенная женщина, американка итальянского происхождения Аннамария Верде. Она заботилась обо всех моих делах, рационально выстраивая мой день, и следила, чтобы я вовремя оказывался, где нужно. Одна из обязанностей, которую она взяла на себя, помимо всех прочих забот, — изобретать прелестные китайские лакомства в сочетании с некоторыми дозволенными моей диетой продуктами.
Аннамария — гениальный повар. Как и я, она любила поесть, и ей тоже время от времени приходилось худеть. Пока она состояла моим секретарем, то без конца разнообразила мою диету, и, как правило, с очень удачным результатом. Как-нибудь, надеюсь, соберу все рецепты, какие мы с нею изобретали в рамках диеты, и добавлю к ним те, что сочинил ради удовольствия сам.
Обычно основное мое блюдо состоит из строго определенного количества продуктов, богатых протеином, но с довольно низкой калорийностью — телятина, курица или рыба. Их готовят вместе с овощами с ограниченным содержанием крахмала — кабачки, лук, фасоль, сельдерей, морковь и т. д., а потом остужаются в холодильнике. К этому блюду ежедневно добавляю сто граммов риса.
Есть охлажденную пищу стало для меня правилом, потому что могу взять еду из холодильника в любую минуту и сразу же утолить голод, тем самым избегая ожидания, когда искушение заглотить первое, что попадется под руку, становится совершенно неодолимым. Разумеется, старательно выбираю приправы, чтобы холодные блюда оказались вкуснее горячих.
Я не очень-то могу объяснить, сколько времени то или иное кушанье нужно варить или жарить, и не берусь уточнять какие-то другие технологические подробности приготовления пищи. Я умею стряпать, но не могу научить этому других. Мое истинное призвание — попробовать уже готовое блюдо и понять, что нужно сделать, чтобы улучшить его.
В отношении некоторых частностей в кулинарии бываю очень привередлив. Я убежден, например, что петрушка намного лучше сочетается с любым блюдом, если ее хорошо нарезать. Аннамария часто смеялась надо мной, вспоминая, как однажды, войдя на кухню, увидела на стене плакат: «Пожалуйста, режьте петрушку как можно мельче!»
Мирелла Френи
Двое молодых людей из Модены
Теперь, когда мы с Лучано поем вместе во всех театрах мира, я поражаюсь, как много у нас общих и давних воспоминаний. Интересно, что семьи наши дружили еще до того, как мы появились на свет. Они жили в одном квартале, и наши матери работали вместе на табачной фабрике. От табака портится материнское молоко, и родителям пришлось искать кормилицу. У нас с Лучано оказалась одна и та же кормилица, и, вероятно, правы люди, говоря, что все впитывается с молоком в раннем детстве.
Как я уже сказала, наши семьи дружили. Правда, вместе не ужинали — тогда это было не принято, но виделись каждый день и знали друг о друге очень многое. Потом моя семья переехала на другой конец Модены, и я несколько лет не встречала Лучано. В сущности, у меня мало сохранилось воспоминаний о времени, когда жили рядом, потому что мы были еще слишком маленькими, но, повторяю, семьи хорошо знали друг друга, и мы, дети, как бы ощущали друг друга.
Я начала петь раньше Лучано, и, помню, одна из наших первых встреч после долгого перерыва, когда мы уже стали взрослыми, произошла в театре Комунале, где я исполняла партию Лиу в «Турандот». Лучано пел в хоре, как и его отец. Тогда он и не думал о карьере профессионального певца, но все в оперных кругах повторяли, что с таким красивым голосом ему надо попытаться попробовать. И он последовал этому совету.
Очень скоро мы стали заниматься у одного педагога — маэстро Этторе Кампогаллиани в Мантуе — и часто вместе ездили к нему поездом или на машине моего мужа. Мы без конца обсуждали наши дела, обменивались впечатлениями и мнениями о пении, о вокальной технике… словом, обо всем, что изучали. Мы оба занимались с величайшим усердием.
Странно, как много у нас общего. Я, например, училась в школе вместе с Адуа Верони, с которой Лучано обручился. Правда, в разных классах, но мы знали друг друга и виделись каждый день.
Я считаю Лучано, по существу, своим братом. И наша дружба так радует нас еще и потому, что в певческой карьере очень редко бывает, чтобы встретились настоящие друзья. Кругом столько зависти, столько интриг. А у Лучано я никогда не замечала и намека на что-либо подобное. И каждый раз, когда нам доводилось петь вместе, у нас складывалось полное взаимопонимание и не возникало никаких проблем.
Как в пении, так и в поведении на сцене, каждый из нас сразу понимает трудности другого. Очень часто я обращаюсь к нему за советом или же хочу узнать его мнение о чем-то. И он, в свою очередь, поступает так же.
Когда бываем в различных городах, радостно сознавать, что всегда можешь рассчитывать на друга, который тебя понимает, знает твою работу и все подробности твоей жизни и при этом не испытывает ни тени зависти или ревности.
И всякий раз, когда оказываемся в одном городе, нередко вместе ужинаем. Иногда шутим, что чаще видимся за границей, нежели в Модене. Бывает, одновременно приезжаем в родной город, и тогда ужинаем вчетвером — с его женой и моим мужем. Но обычно, когда Лучано оказывается в Модене, я в это время нахожусь где-нибудь на другом конце света, и наоборот. Так или иначе, всегда большое счастье узнать, что нам предстоит петь вместе на одной сцене.
Откровенно говоря, не могу сравнить Лучано ни с одним из теноров, с которыми я работала, потому что у нас с ним совершенно особые отношения — дружба, какая у меня не возникала ни с кем из певцов.
Меня нисколько не удивил его безграничный успех. Я всегда предполагала, что он сделает большую карьеру. Знаю, что в первые годы работы Лучано как профессионала ему ни разу не предложили выступить в Модене, поэтому он считает, что оперные заправилы в родном городе не поддерживают своих земляков.
Думаю, он ошибается, потому что я дебютировала в Модене в 1955 году в партии Микаэлы в «Кармен» и в начале карьеры часто пела там. Не знаю, может быть, они имеют что-нибудь против теноров… Все, что угодно, бывает.
Но сейчас им восхищаются, несомненно, очень многие. Когда мы выступали вместе в концерте в нашем городе в 1979 году, публика горячо приветствовала нас обоих.
Единственное, в чем изменился Лучано по мере того, как росла его известность, так это в весе. Я слышала уйму толков по этому поводу — от него самого и от других людей, но, на мой взгляд, тут существует только одно простейшее объяснение: он любит поесть.
Успех ни в малой степени не вскружил ему голову. Наша дружба осталась нерушимой, такой же, как во времена, когда мы вместе ездили на занятия к Кампогаллиани. Лучано по-прежнему Лучано.
Не знаю, повредит ли ему безудержная реклама, устраиваемая повсюду. Все зависит от прочности нервов. Я пришла бы в ужас от подобной шумихи. Теперь на каждом выступлении он обязан показывать высший класс. Я, например, не хотела бы подобного ажиотажа. Но если нервы выдерживают такое, тогда, думаю, это очень неплохо.
Лучано Паваротти
Как я пою спектакль
В день спектакля я сплю допоздна, чтобы мое тело отдохнуло как можно полнее, а проснувшись, выпиваю чашку кофе с сахарозаменителем, ничего больше, и так всегда. Ясно, что первая моя мысль, в голосе я сегодня или нет. Могу проверить его звучание в душе, как и любой человек, но делаю это не ради удовольствия услышать себя под аккомпанемент шума воды. Состояние голоса — для певца жизненно важный фактор.