Знай, скоро растает туман.
Туману ведь все равно,
Во что ты так веришь…
— Через два дома от школы, — недовольно пробормотал Трошин. — А в какую сторону? Вот что за манера так быстро отключаться?
Как оказалось, решить проблему было совсем несложно, точнее, проблемы как таковой и вовсе не было. Два года назад на улице Шмулевича, названной в честь одного из первостроителей Одинска, или, как иногда шутили, единственного в городе еврея-тракториста, про которого все слышали, но сами никогда не видели, изменили правила проезда, и с тех пор движение там стало односторонним. Миновав школу, из которой как раз веселой толпой выбегали закончившие учебу старшеклассники, Николай сбавил скорость и вскоре уже поворачивал в нужный ему дворовый проезд. Придирчиво оглядев салон, он смахнул едва заметную пылинку с пассажирского кресла, затем переключил радиоприемник с радио «Ретро FM» на «Европу плюс», решив, что таким образом одним напоминанием об их разнице в возрасте будет меньше.
Через минуту пассажирская дверь распахнулась. Первым на сиденье плюхнулся объемистый ярко-синий рюкзак. Марина поставила ногу на подножку «лендкрузера» и вдруг огорошила вопросом:
— Слушай, а ты, случайно, не маньяк?
— И какой вариант ответа ты рассчитываешь получить? — парировал Трошин.
— Ну да, логично, — она быстро забралась в машину и спихнула рюкзак под ноги, — но только смотри, если что, я подстраховалась, тебя сразу найдут.
— Ну почему отношения с женщиной должны начинаться сразу с угроз? — вздохнул Николай и задним ходом выехал из переулка на проезжую часть.
— А что, у нас начинаются отношения? — Она иронично улыбнулась. — Может быть, я только хотела, чтобы ты довез меня до дома.
Отвлекшись от дороги и повернув голову, Трошин успел увидеть улыбку на лице Марины и в то же мгновение понял, что эту девушку он готов везти куда угодно и сколько угодно, лишь бы эта поездка никогда не закончилась.
Глава 12,в которой Лунин пьет кофе и находит интересную книгу
Вернувшись в управление, Лунин получил в свое полное распоряжение поверхность небольшой тумбочки и пухлую папку, в которой были собраны все имеющиеся на данный момент документы по убийству Дарьи Мещерской. Погрузившись в чтение, Илья даже не заметил, как закипел включенный Шестаковой чайник, и, лишь когда она поставила на угол тумбочки кружку с горячим кофе, оторвался от созерцания фотографий с места преступления.
— Еще и шоколадка? — обрадовался он, услышав, как Ирина Владимировна зашелестела оберткой. — Обещаю завтра что-нибудь купить к кофе.
— Если вы купите еще и сам кофе, то я окончательно смирюсь с вашим присутствием, — усмехнулась Шестакова.
— Кофе-то я куплю, — отмахнулся Лунин, — это ерунда. Вот когда я настоящего преступника найду, тогда вы точно скажете спасибо за то, что я приехал.
— Вы все еще пытаетесь убедить меня, что убийство совершил не Лунин? — Улыбка, появившаяся было на лице Ирины Владимировны, мгновенно исчезла. — Вам не кажется, что это пустая трата сил да и времени? Причем больше вашего, хотя и моего тоже.
— Ну, времени у меня много, целый отпуск, — Илья сделал маленький глоток еще горячего кофе и вернул кружку на тумбочку, — сил, конечно, поменьше. Я ведь, знаете ли, только с больничного вышел, но это ничего, я с собой витамины привез. Каждый день пью, сил набираюсь.
— И чем же вы таким болели, Илья Олегович? Надеюсь, это не очень заразно?
— Я, конечно, не медэксперт, — Лунин отломил квадратик от шоколадной плитки и быстро отправил себе в рот, — но мне кажется, переломы воздушно-капельным путем не передаются. Только через прикосновения.
— И кто же это к вам так прикоснулся?
— Мир не без добрых людей. — Илья сделал еще глоток кофе и благодушно улыбнулся. — Кофе и шоколад, идеальное сочетание, верно? Это как кетчуп и пельмени. По отдельности тоже вкусно, но вместе совсем другое.
— Может быть, я, правда, кетчуп не ем, — покачала головой Шестакова. — Пельмени тоже редко. Не хотите, значит, рассказывать, как в больницу угодили.
— Да там ничего особенного. — Лунин отломил от шоколадки еще один кусок, на этот раз покрупнее. — Приехал в один городишко, хотел задать несколько вопросов, а мне там не рады оказались. Представляете? Глупая ситуация вышла, еле выкрутился. — Илья машинально потер левое плечо. — Надеюсь, здесь мне ничего не угрожает.
— С моей стороны точно нет, — фыркнула Ирина Владимировна.
Лунин удовлетворенно кивнул.
— А что, есть еще какие-то заинтересованные стороны?
Не получив ответа на свой вопрос, Илья допил кофе и, решив держаться от соблазна подальше, отнес недоеденную шоколадку на подоконник.
— Видите ли, Ирина Владимировна, у меня нет цели во что бы то ни стало доказать невиновность Лунина.
— Неужели? — Она скрестила на груди руки и откинулась на спинку кресла, словно желая увеличить между ними дистанцию.
— Именно! Моя цель так же, как и вас, установить преступника.
— А преступник, можно подумать, еще не установлен?
— Можно подумать, установлен, — передразнил Илья. — Да, у вас есть Лунин. Замечательно, я не против. Давайте считать его одной из версий. Пусть даже основной, если вы так настаиваете, но все равно одной из, не единственной. Вы дело сами читали?
— Вообще-то я его составляла, — возмутилась Шестакова.
— Это понятно, — кивнул Лунин, — так бывает. Что-то напишешь, а потом перечитываешь и думаешь, господи, как я мог такую чушь написать.
— И где же вы там чушь увидели?
— Да нигде, — примирительно улыбнулся Илья, — это я так, к слову. У вас там и написано все замечательно, и фотографии красивые, только доказательств причастности Лунина к убийству ведь нет никаких.
— Как это нет? А часы?
— Ну что — часы? Я же вам там, на месте, показывал, Мещерская могла сама, падая, уронить часы. А теперь, когда я посмотрел фотографии, я уверен, что именно так все и было.
— И откуда же у вас такая уверенность?
— Ну как откуда? Из вашего дела. Вот смотрите. — Лунин вскочил на ноги и положил папку с делом на стол перед Шестаковой. — Видите фотографию? Мне кажется, ее одной достаточно, чтобы понять, что Лунин невиновен.
Бросив короткий взгляд на снимок, Ирина Владимировна подняла глаза на Илью и тяжело вздохнула.
— Вообще-то этот снимок, точнее, то, что на нем изображено, является основным доказательством вины вашего брата.
— Мы же договаривались, — попытался было возразить Лунин, но Шестакова не дала ему договорить.
— Ни о чем мы с вами не договаривались! Вся эта ваша игра, «Я не Лунин», меня уже за день утомила. Если вы «не Лунин», то часы вашего «не брата» найдены на месте преступления, а из этого напрашивается прямой вывод, что и сам «не брат» был там же. Что здесь, по-вашему, можно толковать двояко?
— Посмотрите на фотографию. — Илья постучал пальцем по снимку. — Вы видите, что ремешок порван?
— И что? Его могла порвать Мещерская, когда пыталась защититься.
— Неужели? — Саркастически усмехнувшись, Лунин перевернул несколько страниц и показал другую фотографию. — Это с таким-то маникюром? Как она могла порвать ремешок и не повредить ногти? Хотя ладно, все может быть. Но в таком случае она непременно поцарапала бы Лунину запястье, и на ногтях остались бы следы кожи. А что нам говорят эксперты? — Он вновь стремительно перелистнул несколько страниц. — А ничего они не говорят! Нет никаких следов.
— Но у Лунина на запястье есть свежая царапина, между прочим, довольно глубокая, — возразила Шестакова.
— Это хорошо, — кивнул Илья, — хорошо, что глубокая. Чем глубже царапина, тем больше из нее выделений. Так ведь? Но на руках Мещерской их нет. Вывод из этого достаточно очевиден: убитая Лунина не царапала. И еще, Ирина Владимировна, ответьте мне на один вопрос. Место преступления хорошо осмотрели? Ничего там, случайно, заваляться не могло, между камушками?
— Вы что-то нашли? Хватит уже говорить загадками.
— Нет, — развел руками Лунин, — я ничего не нашел. И вы не нашли. Логично предположить, что этого на месте преступления и не было.
— Не было чего? — устало выдохнула Шестакова.
— Ну как чего? Кусочка ремешка. — Лунин вновь вернулся к первоначальному снимку. — Вот здесь он порвался, замечательно. А где кончик? Ветром унесло? Если хотите, можем вернуться, поискать вместе.
— Послушайте, не надо думать, что вы один такой наблюдательный. Я тоже заметила, что части ремешка не хватает. Куда она делась, я не знаю, но это ведь кожа. В конце концов, ее могла проглотить пробегавшая мимо собака. Но это ведь ничего не меняет, даже наоборот.
— И какой же у вас тут оборот вырисовывается? — скептически уточнил Лунин.
— Элементарный. Этим как раз объясняется то, что на ногтях Мещерской нет следов биологических материалов. Ей не надо было срывать часы с руки Лунина. Ремешок был уже порван, часы лежали у него в кармане и преспокойно себе оттуда выпали. Он ничего не заметил и покинул место преступления. А мы их нашли. — Ирина Владимировна захлопнула папку. — Такое объяснение вас устраивает?
— Так себе, — поморщился Илья, — конечно, сугубо теоретически, такое может иметь место, вот только я что-то не встречал людей, которые носят в карманах часы с рваными ремешками. Ну, разве что, когда несут их в ремонт. Я, конечно, могу представить, опять же сугубо теоретически, что еще не протрезвевший Лунин проснулся, зачем-то потащился на улицу, там встретил Мещерскую и убил ее. Это, так сказать, соответствует моим представлениям о жизни в деревне. Но чтобы он на ночь глядя потащил с собой часы… В поселке ведь нет ремонта часов, особенно ночного?
— Значит, он порвал ремешок, когда шел навстречу Мещерской, — возразила Ирина Владимировна, — это, кстати, объясняет, почему на месте убийства не обнаружили кусочек от этого ремешка. Он потерял его где-то по дороге. Логично?
— Логично, — пробормотал Илья и упрямо тряхнул головой, не желая признавать поражение. — А если я докажу, что ремешок был порван раньше?