— Какие, ну какие неясности вы там смогли разглядеть? — почти простонала Ирина. — Мне кажется, что все неясности, если и существуют, то только в вашей голове.
— Вы ведь вчера слышали, как открывается калитка? — ответил вопросом на вопрос Илья.
Ирина вынужденно кивнула.
— Такие звуки трудно с чем-то перепутать, — удовлетворенно заметил Лунин. — Если предположить, что соседка, которую вы так официально и не допросили, действительно слышала, как отодвигают щеколду, логично предположить, что калитку кто-то открывал.
— Но Головкова не было дома!
— Дома не было Головкова-старшего, — торжествующе выставил перед собой указательный палец Илья, — а есть еще и Головков-младший. Роман. С учетом того, что он встречался с Мещерской, а потом она его бросила, я не очень понимаю, почему вы не рассматриваете Романа в качестве подозреваемого.
— Да потому, что у нас уже есть подозреваемый, — вскипела Ирина, — и не просто подозреваемый, а сознавшийся подозреваемый! Завтра мы закрепим его чистосердечное признание на следственном эксперименте, и всё. Слышите, Лунин? Всё!
— Ну, так до завтра у вас еще куча времени, — Илья сцепил руки на животе и теперь ритмично постукивал друг об друга кончиками больших пальцев, — узнайте, где был Роман Головков во время убийства Мещерской. Думаю, что вы это вполне можете сделать и сегодня.
— Если выяснится, что его не было в Старом Ясачном, вы от меня отстанете? — устало спросила Шестакова. — Или потом вы придумаете еще что-то новое?
— Вы хотите услышать от меня честный ответ или такой, чтобы вам от него стало легче?
— Все понятно, — вздохнула Ирина, — будем считать, что ответ я уже услышала. Хорошо, я выясню, где в тот вечер был Головков-младший. Если у вас ко мне больше нет никаких пожеланий, вы, быть может, дадите мне поработать?
— Работайте, конечно, я вам разве мешаю? — махнул рукой Лунин и тут же осекся от мрачного взгляда Шестаковой. — Похоже, что мешаю.
Он поспешно вскочил со стула, но вдруг замер и уставился на Ирину.
— Послушайте, если Роман скажет, что не ездил в Ясачное, надо будет обязательно проверить камеры на выезде из города. Конечно, он мог поехать туда в любое время, но, если он замешан в убийстве, то возвращался, скорее всего, часов в десять, может, чуть позже.
— С чего вы это взяли?
— Преступление, на мой взгляд, было спонтанным. Его не собирались совершать. Тот, кто это сделал, в любом случае сильно нервничал, и, если у него была возможность оказаться подальше от места убийства, то очевидно, что он эту возможность использовал.
— Если только он не был пьян до такой степени, что, вернувшись домой, уже забыл о том, что сделал, и лег спать как ни в чем не бывало.
— Может быть, и так, — к удивлению Ирины, согласился Лунин. — Я вот подумал, хорошо бы еще разослать запросы во все службы такси, какие машины возили клиентов вечером в Ясачное, а главное, не забирал ли кто-то пассажира оттуда после десяти вечера.
— Вы вроде бы собирались уходить, — напомнила Шестакова.
— Ну ладно, с такси потом разберемся, — отозвался, подходя к двери, Илья, — к ним, чтобы быстро ответ получить, людей посылать надо. А к местным операм с таким вопросом, я так понимаю, лучше не обращаться. Я сегодня поработаю с делом Княжевич, а завтра, если понадобится, сам займусь таксистами.
— Идите уже, — несчастным голосом попросила Ирина.
Добродушно улыбнувшись в ответ, Илья попытался изобразить полупоклон, после чего, неловко зацепившись полой пиджака за дверную ручку, наконец покинул кабинет Шестаковой.
День у Лунина прошел в звонках и разъездах. Устроившись в машине, он делал несколько телефонных звонков, последовательно продвигаясь по имеющемуся у него на руках списку, наконец договорившись о встрече, вбивал в автомобильный навигатор новый адрес и ехал разговаривать с человеком из списка. Закончив общение, Илья вновь делал телефонный звонок. К пяти часам вечера Лунину удалось провести семь встреч, на которых он задавал одни и те же вопросы. С учетом того, что за вчерашний день Илья смог посетить только четверых, общее число опрошенных равнялось одиннадцати. Меньше половины от общего числа имевшихся в его распоряжении фамилий. Слабым утешением служило только то, что на вечер Илья договорился еще о четырех встречах. Днем люди были на работе и не могли тратить время на разговоры, но позже они готовы были встретиться.
Заехав в небольшое кафе перекусить и выпить пару чашечек кофе, Илья в ожидании заказа вновь пересматривал написанный от руки список. Часть фамилий в нем уже была вычеркнута, возле некоторых стояли знаки минус и короткие, неразборчиво накарябанные пометки. На второй день Лунин почти успел выучить список наизусть. Ему казалось, что он различает скрывающихся за пронумерованными строчками людей. Сгрудившись в толпу, они испуганно жались друг к другу и недоверчиво смотрели на следователя, не понимая и не желая понять, зачем тот заставляет вспоминать то, о чем они уже давно забыли или вовсе никогда не знали. Никто из них не хотел пробуждать воспоминания о человеке, которого уже не было в живых. Никто не любит говорить о мертвых, если только эти мертвые при жизни не были выдающимися или вовсе великими людьми, знакомством с которыми, естественно, несколько преувеличив степень этого знакомства, всегда можно прихвастнуть в компании, а то и в качестве приглашенного гостя на телевидении.
Никакой уверенности в том, что кто-то из этих жавшихся друг к другу людей сможет чем-то ему помочь, у Ильи не было.
— Мы вместе в нашем деле своей добьемся цели, — пробормотал Лунин лозунг, увиденный им однажды на корпоративном стенде в одном из супермаркетов, — но только, если кто-то из вас мне поможет.
Плотно перекусив, Илья поехал на очередную встречу. В квартиру он вернулся уже после десяти вечера и, чтобы извиниться перед Рокси за ее столь долгое вынужденное одиночество, больше часа гулял с ней в городском парке. Кроме Лунина и болонки, в парке собралась довольно большая компания подростков, бурно что-то обсуждающих и временами взрывающихся громкими раскатами смеха. Погруженному в размышления Лунину шумная компания не мешала, Рокси же осталась уверена в том, что только ее присутствие не позволило шумной, грубой толпе нарушить уединение любимого хозяина.
В тот вечер, впрочем как и в предыдущий, Лунин так и не позвонил Светочке. Звонок в Среднегорск Илья сделал лишь на следующее утро, а завершив разговор, долго помешивал сахар в кофейной чашке, глядя на маленький, созданный им самим водоворот, черная воронка которого готова была засосать в себя даже самого своего создателя, но, к счастью, не могла справиться и с чайной ложкой.
Выпив кофе, Илья набрал номер Шестаковой. К его сожалению, разговор получился коротким. Через час должен был состояться выезд на следственный эксперимент, на котором Анатолий на месте должен был подтвердить, а по возможности и продемонстрировать все то, в чем он признался два дня назад. Судя по раздающимся в телефоне голосам, в кабинете Шестаковой находилось несколько человек, и говорить ей было не очень удобно.
— Я с ним говорила, — отрывисто бросила она Лунину, — он говорит, что был в городе у своего приятеля и, при необходимости, человек сможет это подтвердить. Так что мимо.
— А запись с камеры на выезде из города вы запросили? — торопливо спросил Илья.
— Запросила, к обеду должна у меня быть. Сомневаюсь, что на ней удастся увидеть что-то интересное.
— А за какой период вы запросили запись?
— Вторую половину дня убийства и следующую ночь. Я даже нашла стажера, который будет все это дело просматривать. Вы довольны?
— Я же не знаю, что он увидит. Нам с вами нужно поговорить в более спокойной обстановке.
— Поговорим, только явно не сейчас.
Не попрощавшись, Ирина прервала разговор. Илья задумчиво взглянул на погасший экран смартфона. Через час его брата повезут в Ясачное на следственный эксперимент. Похоже, что и ему не остается ничего другого, как отправиться в село и попытаться на месте найти ответы на еще остающиеся у него вопросы.
Два часа спустя Лунин тепло прощался с владельцем небольшого двухэтажного коттеджа, расположенного почти на самом въезде в Старое Ясачное. Прилив энергии, наступивший после двух любезно предложенных хозяином чашек кофе, еще не прошел. Илья крепко стиснул протянутую ему на прощание руку.
— Спасибо, если что, обращайтесь.
— Если что, непременно, — усмехнулся мужчина, — но надеюсь, не потребуется.
— Да, — спохватился Илья, — вы, случаем, не знаете, персонаж тут такой имеется — Кравцов Эдуард. Как мне его найти можно?
— Эдик, — мужчина снисходительно улыбнулся, — есть у нас такой шаромыжник. Только сейчас к нему уже, наверное, поздно будет.
— Поздно? — Лунин недоуменно взглянул на висящее над макушками сосен солнце. — Он что, во вторую смену работает?
— Пьет он во вторую смену, — объяснил собеседник. — Почитай, каждый день пьет. До обеда еще как-то держится, а часа в три-четыре уже подливать начинает. Не пойму!
— Чего именно?
— Ничего не пойму! Где он деньги на пьянку берет, не пойму. Как у него печень все это выдерживает, тоже не пойму. А самое главное — почему жена его, вместо того чтоб уйти от этого бухарика, ребенка ему рожает. Вот вы можете это понять?
Лунин вздохнул. Так глубоко вдаваться в детали жизни семьи Кравцовых в его планы не входило.
— Мне бы адресок.
— Адресок я вам на память не скажу, — мужчина провел рукой по седеющей, торчащей во все стороны шевелюре, — но тут рядом совсем. На перекрестке налево свернете, и там почти до конца. Увидите, у него забор старый совсем, на подпорках держится. Больше ни у кого такого нет поблизости.
Найти участок Кравцовых действительно оказалось несложно. Расположенный почти в самом конце тихой, заканчивающейся тупиком улицы, он разительно отличался от своих соседей, огороженных добротными кирпичными или, на худой конец, металлическими заборами. Потемневший от времени и изрядно покосившийся деревянный забор Кравцовых, на взгляд Лунина, в ремонте не нуждался. Спасти положение могла только полная замена в