Я полагала, что Маркос ждёт меня где-то недалеко, но из спальни я вышла в совершенно пустой зал, уже привычно расписанный фресками, посреди которого, окружённое колонами, находилось что-то уж очень напоминающее бассейн, но в центре которого стояла скульптура девочки, держащая большой чуть наклонённый кувшин, и из него выливалась вода. Окон в этом зале не было, вернее, не было в привычном мне понимании. В крыше над самым бассейном зияла прямоугольная дыра, через которую и лился свет. Ещё я заметила, что по правую руку за чуть приподнятой портьерой скрывался сад, в котором, впрочем, Маркоса тоже не было.
Мы направились к другому выходу, что находился прямо напротив спальни, естественно, обойдя бассейн и круглый столик на трёх ножках, на котором стояла тяжёлая золотая чаша. И пройдя через какое-то полутёмное помещение, я оказалась в ещё одной зале, очень похожем на предыдущий, с такой же дырой в потолке, но здесь не было колон, а в бассейне фонтана. Да и с правой стороны за полностью открытой портьерой я увидела что-то напоминающее кабинет. По крайней мере, здесь были шкафы со свитками и какими-то бюстами, и стол со стулом. А ещё в этом небольшом помещении я наконец-то увидела огромное окно, а то я уже было подумала, что они в этом доме не водятся, с красивым видом на сад. А так как оно вообще не было застеклённым, до меня тут же донёсся лёгкий запах цветов, что росли неподалёку. Именно в этом кабинете и ждал меня Маркос. Рядом с ним был дядечка Фабий, который стоял с видом важного чиновника, но стоило ему только увидеть меня, как его лицо расплылось в улыбке, а взгляд смягчился. Хотя от меня не ускользнуло, что он был чем-то очень сильно обеспокоен. Но всё же больше всего меня сейчас интересовал именно Маркос, и поэтому мой взгляд сразу устремился к нему. Шестое чувство мне подсказывало, что пришёл он сюда не просто так, а сообщить какую-нибудь гадость.
— Утро доброе… или день, — сказала я, не зная как лучше поздороваться. — Хм, без понятия какое сейчас время суток.
— День. Но я рад, что ты чувствуешь себя лучше после обморока, — казалось бы так искренне улыбнулся мне Маркос. — Теперь я могу быть уверен, что ты сможешь в полной мере заплатить за своё преступление.
Я с подозрением на него уставилась. Не могло быть, чтобы он заявился сюда только ради того, чтобы сказать это. Было ещё что-то, хотя я не была уверена, что хочу услышать что именно.
— Но у меня есть свидетели, что я ничего не делала… — осторожно произнесла я, вспомнив, что при этом человеке надо следить за тем, что говоришь.
— У нас они тоже есть. И их слова весомей. Так что суда тебе не избежать.
Эта новость действительно была дурной. Так меня и казнить могли запросто. А бесславно умереть за чужие преступления в незнакомом мне мире мне совершенно не хотелось.
— А что если я этого не делала, и ты ошибаешься? Что тогда? — говоря это, я прекрасно понимала, что мои слова его не убедят. Но я совершенно не знала, что ему сказать в своё оправдание. А ничего путного, как всегда, в голову не шло.
— Ты виновна, — с твёрдой уверенностью произнёс Маркос. — И на помощь Горация тоже можешь не надеяться. Император уже издал указ о твоём домашнем аресте. Тебе запрещено покидать этот дом.
Ула была рядом, а потому я решила, что немного провокации в сторону Маркоса не помешает.
— А ты подсуетился, пока я была в отключке, — ехидно заметила я, демонстративно отворачиваясь от него и делая вид, что меня заинтересовал пейзаж за окном.
— Я ещё не закончил, — произнёс Маркос и, положив руку мне на плечо, довольно грубо развернул меня к себе. — Можешь больше не надеяться на свои фокусы. На этот раз тебе не улизнуть. Охранять тебя будут мои люди.
Но его слова до меня сейчас почти не доходили. На меня нахлынуло новое воспоминание Лусинды. И это было, как если бы я зимой вышла бы в шубе и обнаружила, что на улице тридцатиградусная жара.
Не плюй в бассейн, возможно, ещё придётся в нём поплавать!
От Рафаэля пахло потом. Но это было совершенно неважно. Он был наконец-то здесь, с ней! За одно это мгновение Лусинда готова была отдать всю имеющуюся у неё власть и деньги.
Одновременно дразня и лаская его, её рука скользнула с его груди чуть ниже. И Лусинда мысленно усмехнулась, если он думает, что она не зайдет дальше, то он глубоко ошибается!
В этот момент его поцелуй стал ещё неистовей, и девушка забыла обо всём, полностью поглощённая его страстью.
Но он вдруг пододвинулся от Лусинды, и в её душе на мгновение всколыхнулся страх: «Сейчас уйдё…»
Рафаэль окинул девушку таким взглядом, от которого её бросило в жар даже больше, чем от всех его ласк. А потом принялся стаскивать с неё одежду. Невыносимо медленно и осторожно. Сейчас у Лусинды было такое состояние, что она бы предпочла, чтобы он разорвал платье ко всем демонам. Девушка попыталась было справиться с мешающей одеждой сама, но он остановил ей.
— Нет, — и усмехнулся.
От его словно бы случайных прикосновений кожа горела и отчаянно хотелось большего, вновь почувствовать, как его ладони скользят по коже, как его губы терзают её, чтобы забыть, не вспоминать, что завтра опять всё вернётся в прежнее русло. Но Рафаэль не торопился, словно дразнил.
— Рафаэль… — наконец не выдержала Лусинда и потянулась к нему. — Пожалуйста…
***
Я очнулась от видения и уставилась на Маркоса. Я и он… Нет. Он и настоящая Лусинда были любовниками? Я была не в силах совладать со своими эмоциями. Меня раздирали двойственные эмоции. С одной стороны, я понимала, происходило не со мной, а с другой, помнила всё так, словно это была я.
Наверное, мои чувства отразились на моём лице, потому что Маркос отпустил мою руку и сказал:
— И чему ты так удивляешься?
— Я… — стоять рядом с ним было невыносимо. Воспоминания смущали, а это тело словно всё ещё влекло к Маркосу. — Я всё поняла, охрана и всё такое… Если это всё, то я ухожу!
Не дав ему и слова сказать, я убежала.
Но оказавшись рядом с той пещеркой, что служила мне спальней, я остановилась, потому что Ула и другие рабыни молча уставились на меня. Нет! Только не это. Мне надо было побыть одной, чтобы придти в себя. И любое общество было невыносимым.
— Оставьте меня! — резко бросила я.
Девушки тут же исчезли. Да, иногда быть Лусиндой полезно. Если бы только не этот Маркос с его стремлением отправить меня на плаху, так и вообще было бы здорово. Рафаэль… воспоминания с новой силой нахлынули на меня, бросая моё тело в жар. Все эти ощущения были новыми для меня. Да, в моём мире я целовалась, и мой бывший парень иногда делал попытки зайти дальше, но тогда ощущения почему-то были совсем другими. Я никогда не испытывала такого оглушительного круговорота страсти, как Лусинда, когда одно воспоминание заставляло сердце биться чаще.
И в одном я теперь была уверена. Лусинда любила Макоса. Так как умела: эгоистично, неистово и безрассудно. А он? Любил ли он её? Этого я сказать не могла.
В конце концов сидеть в полутёмной комнате мне надоело и я решила прогуляться. Выйдя к бассейну или как он там назывался, что находился возле моей спальни, я огляделась и тут заметила за приоткрытой портьерой вход в сад, который я видела из окна кабинета. Я решительным шагом направилась туда. И вскоре оказалась на залитой солнцем площадке с цветниками. После этих полутёмных помещений мне казалось, что я, наконец-то, вздохнула полной грудью. Даже мои проблемы как-то поблекли, и захотелось просто жить.
Этот маленький садик оказался внутренним двориком, окружённым со всех сторон галереями, так что то, что я находилась в городе, совсем не ощущалось, словно это был отдельный закрытый мирок.
К своему счастью рабов я тут не увидела, зато в мою сторону направлялся приветливо улыбаясь невысокий паренёк со светлыми растрёпанными волосами, да и весь его вид был каким-то неряшливым.
— Лусинда! — крикнул он мне. — Дом! наш дом окружили!
— А то я не знаю, — буркнула я, пытаясь вспомнить, кто он такой. Безрезультатно.
— Это… Это… Я, конечно, понимаю, что это для тебя не просто, — начал он извиняющимся тоном, тогда как в его глазах светилось восхищение. — Но это же личный отряд генерала Маркоса!
— Да-да, — ответила я, оглядываясь назад и прикидывая, как бы так получше улизнуть от этого ненормального. И тут мой живот громко заурчал. А я уже и забыла, когда в последний раз ела, впрочем, это было ещё в моём мире.
— А! Так вот почему ты такая хмурая! Голодна? — предположил паренёк. — Скоро будет обед. И дядя хочет пригласить генерала Маркоса. Он думает, что так сможет уладить конфликт между вами. Но… — тут он осекся.
Неужто он родственник Лусинды? Конечно, было приятно, что помимо этого «дяди» в этом мире ещё один человек отнёсся ко мне по-человечески, но сейчас меня волновало кое-что другое.
— Этот генерал… Маркос будет там? — спросила я.
— Наверное, да, — ответил паренёк. — Хотя вам действительно сейчас лучше не встречаться, судя по тому, что я слышал о нём и о тебе.
Тут я была полностью с ним согласна. После воспоминаний Лусинды о Маркосе, я ещё была не готова его видеть.
— Но не сидеть же мне голодной! — прищурилась я.
— А ладно! Пойдём! — весело заявил он.
Он завёл меня в дверной проём одной из боковых галерей и мы оказались в крошечном помещении, которое, по-видимому, именовалась здесь кухней. Наверное, места здесь было бы больше, если бы к стене не лепилась лестница. Всё остальное пространство занимала всякая утварь, большинство из которой были кувшины разных размеров и «печь». Последняя очень сильно меня удивила. Никакого дымохода здесь не было и в помине, его заменяло крошечно зарешеченное окно. А сама «печь» напоминала стол, где на поверхности под чем-то, напоминающим мне современные конфорки газовой плиты, были рассыпаны тлеющие угли. Рабыня, которая занималась едой, завидев нас, удивлённо застыла.
— Лусинда не будет обедать со всеми, — заявил мой новый знакомый, бесцеремонно хватая несколько тарелок с едой. И вскоре мы уже сидели в уединённом уголке сада.