Намек поняли все, поэтому поспешили покинуть тронный зал. Исключением из общего числа была моя мама. Она стояла каменным изваянием и с ненавистью смотрела на Ордариона. Когда в зале остались только я, принцы и двое стражников у дверей из числа поддерживающих Ордариона кланов, мама решила начать разговор:
– Ты совершаешь ошибку. Они используют тебя.
– Он моя пара. Разве это возможно? – обессиленно спросила я. Что-то ей доказывать я устала. Не было ни физических сил, ни моральных. Я лишь ждала рассвета, чтобы тот смыл с меня тревоги прошедшего дня и ночи.
– Истинные пары – выдумка! Бог дважды изменил Богине, так с чего ты взяла, что твой обожаемый Ордарион будет хранить тебе верность?
В ней говорила боль. Она слишком поздно осознала свои чувства к мужу. Действительно, истинные пары – это дар-проклятие. Сколько судеб они погубили! Вот только это не моя история. У моей истории счастливый конец. Ордарион хотел ответить, причем, судя по взгляду, в весьма грубой форме, поэтому я взяла его руку и крепко сжала в своих пальцах, после чего отпустила и сделала несколько шагов вперед.
– Я доверяю ему, ведь доверие – это самое важное, что есть в отношениях. Мне жаль, что ты так и не познала счастье истинного единения. Я прощаю тебя, но только ради самой себя. Не хочу губить себя ненавистью и обидой.
В глазах матери полыхнула ненависть. Изумрудные глаза зажглись огнем, и я вспомнила, что она сильная магиня. Столп изумрудного пламени полетел в Ордариона, но в то же мгновение Ирдар выпустил болт в мою маму. Для меня время будто замедлилось. С одной стороны было пламя, летящее в моего возлюбленного, но я точно была уверена, что он сможет его остановить, не зря же он полубог, с другой стороны – родительница, которой суждено было умереть от кровотечения.
Перед глазами проносились воспоминания детства, потом юности. Неужели она всегда все делала с расчетом? Я не уверена, руководили ли ею постоянно корыстные побуждения, но знаю – какой бы она ни была, она моя любимая мама. Она тот человек, который сделал мое детство счастливым, радостным, веселым. Я люблю ее, несмотря ни на что, ведь мы не выбираем, кого любить, а лишь тех, кого ненавидеть. И ее ненавидеть я не желаю.
– Нет!
Я бросилась наперерез болту. Сталь легко вошла в мою грудь, словно нож в масло. Я вскрикнула и осела на пол, захлебываясь собственной кровью. Крик мамы и Ордариона раздался одновременно. Они оба бросились ко мне. Кажется, родительница только сейчас поняла, насколько любит меня.
– Львенок!
– Лео!
Дарий притянул меня к себе, положив мое тело к себе на колени. Мне стало еще больнее, но я не могла лишить его последних совместных мгновений. Больно. Очень больно. В глазах возлюбленного стояли слезы, Дарий лихорадочно гладил меня по волосам, не в силах совладать с собственными эмоциями. Мама рыдала рядом, а я чувствовала, как мое сознание начинает уплывать.
– Дарий, я не хотел! О боги, простите меня! Что я натворил?! – Голос Ирдара раздавался где-то вдали, но, кажется, именно он отрезвил Ордариона.
Слезы будто высохли на его глазах, он крепче сжал меня в объятиях, прижав к себе, и прокричал куда-то в пустоту:
– Вы вернете мне ее! Слышите? Я сровняю ваш любимый мир с землей, сожгу его в огне, если вы не вернете мне ее! Вы не посмеете отнять ее у меня!
– Львенок, – шептала мама, гладя меня по волосам.
Почему я не умираю? Мне больно, очень больно. Видимо, болт попал неудачно, не в сердце, раз я еще жива, но истекаю кровью. Но, кажется, моя смерть неминуема. Кажется для обычного смертного, но не для сына Бога.
Зал неожиданно залил яркий свет, а у меня уже не было сил, чтобы зажмуриться. Слова доносились до меня будто сквозь плотную пелену, но сознание продолжало удерживать меня на тонком волоске жизни.
В центре зала после исчезновения света остались стоять двое – Бог и Богиня. Они бесстрастно взирали на происходящее, и лишь где-то в глубине их глаз теплилась нежность. Ирдар и моя мама распростерлись на полу в глубоком поклоне, но Ордарион с вызовом посмотрел на них.
– Спасите ее!
– Она смертна, – ответила Богиня.
– Смертна? – усмехнулся Ордарион. – Ты спасла ее еще тогда, когда она была в утробе матери. Желая мне счастья, ты настояла на возвращении Леоники в этот мир. Ты знаешь, что я – будущее вашей любимой расы, так спасите ее еще раз.
– Ордарион, это невозможно! – Бог поддержал свою жену.
– Невозможно? Разве не вы владыки всего невозможного? Разве не ты явился в моем обличье на Землю, чтобы спасти мою пару? Я давно догадался об этом. У богов есть свои пары. И ты знаешь, что я не смогу жить без своей половинки, потому что она не просто истинная пара моего дракона, она – моя вторая сущность. В ней моя жизнь. Но поверьте, если вы не спасете ее, я превращу ваш мир в руины.
– Ты смеешь угрожать нам? – удивленно и даже с каким-то восхищением спросила Богиня и неожиданно улыбнулась. – Ты знаешь, что мы не можем иметь детей и мне приходится лишь заботиться о своих созданиях. Я бы хотела, чтобы ты был моим сыном. Оставь этот мир и стань демиургом, создателем, как и мы. Согласен ли ты, Ордарион?
– Провести вечность в одиночестве? Меня устраивает тот срок жизни, который я проведу рядом с возлюбленной, – уверенно ответил полубог, и его настоящий отец усмехнулся.
Он мягко ступал по мрамору, словно плыл. Он был самым красивым мужчиной на свете. Властный и мягкий одновременно. Идеальный, но не мой любимый. Бог опустился передо мной, дотронувшись до груди. Рана тут же затянулась, и я смогла сделать судорожный вдох. Но крови было потеряно слишком много, поэтому Бог наклонился ниже, почти касаясь моих губ, и прошептал:
– Я дарую тебе жизнь, но равна она будет сроку, отведенному твоей паре. Люби и береги моего сына, смертная.
Мягкое сияние, струившееся из губ Бога, охватило всю мою сущность. Я выгнулась, закрыв глаза, и сделала глубокий вдох. Темнота накрыла меня, отрезая от существующего мира и Богов, которые спустились к людям из-за угрозы, исходящей от собственного ребенка. Их логику мне не понять, но Богиня действительно любит свои создания.
А за окном начинался рассвет, извещая о новом дне, смывая печали прошедших суток.
Глава 19
Я очнулась на следующий день, но из постели мне встать не разрешили. Дарий окружил меня заботой, хотя дел у него было невпроворот. Даже Ирдар нашел свободную минутку заглянуть ко мне. Он осунулся, у него с трудом получалось стоять на ногах, не говоря о том, чтобы шутить. Именно он нашел свою мать, рыдающую на груди мертвого мужа.
Мой путь к трону вымощен трупами, но я сделаю все, чтобы этого больше не повторилось. Я буду любить своего мужа и наших детей.
– Прости меня за болт, выпущенный из моего арбалета, – проговорил принц. – Знаешь, когда-то в академии магии мы с однокурсниками баловались гаданиями, вызывая духов в наш мир. И мне было предначертано убить своего брата и сестру. Тогда я посчитал это шуткой, ведь сестры у меня не было. Но после окончания академии мысль о том, что я должен убить Дария, не покидала меня. Я ему всегда завидовал, хотя с самого детства он был для меня самым близким фениксом. А потом появилась ты. Даже не представляешь, как я сильно испугался. Места себе не находил. И в итоге предсказание сбылось. Я убил своих родных.
– Ирдар, это не так! Дария убил Лимберий, ты лишь избавил его от продолжительных мук, чтобы он быстрее возродился! А меня… Тут ты, наоборот, спасал нас, просто я подставилась под болт.
– Все равно ужасное чувство, – поморщился брат и, наклонившись, поцеловал меня в лоб. – Отдыхай, принцесса.
Облегченно вздохнув, я проводила брата взглядом. Как иногда прихотливы повороты судьбы!
Погребальный обряд, по обычаю фениксов, состоялся на седьмой день. Тело заморозили с помощью магии, чтобы оно не разлагалось. Утро похорон было пасмурным, все боялись, что пойдет дождь и потушит пламя, в котором должно сгореть тело бывшего короля. Я стояла рядом с молчаливым Ордарионом, наблюдая огромную толпу фениксов, которые пришли отдать дань уважения своему королю. Я неприязненно оглядывала молчаливые ряды, но понимала, что виновен во всем был один феникс. Изумрудный дракон, которого рядом со мной не было.
Ордарион не плакал, но скорбел по погибшему отцу. Может, он и не был его кровным родственником, но Станион был человеком, воспитавшим его, отдавшим свою любовь. Эстэтта, заливаясь слезами, стояла рядом, поддерживаемая своим младшим сыном. Я встретилась с ней взглядом, и она разрыдалась еще горше.
За горизонтом занимался рассвет, и в его сполохах горел костер, сжигавший тело бывшего короля.
Дальше были поминки. Мне кусок в горло не лез, поэтому я ушла в свои покои. Ордарион не пошел следом за мной, у него было еще много дел с главами кланов. Он не собирался оставлять без внимания мятеж, стремясь доказать, что не зря занимал должность Инквизитора.
В комнату постучались, и служанка доложила о приходе моего деда. Глава клана Северных ветров вошел в покои будущей королевы с почтительным поклоном. Я кивнула и указала на диван. Когда мы сели, герцог начал свою речь.
– Она любит тебя.
– Наверное, именно поэтому решила сделать своей куклой.
– Она раскаивается.
– Не сомневалась, ведь ее планы рухнули.
– Знаю, мать она не идеальная, но прости ее! Она ушла служить в храм, дала обет безбрачия. Тебе больше нечего опасаться, поэтому отпусти эту боль.
– Я не держу зла, – тяжело вздохнув, ответила я. – Просто не хочу ее видеть. Мне больно. Когда-нибудь, но не сейчас.
– Ты добрая девушка, – неожиданно изрек его светлость. – Мне жаль, что все так обернулось.
– Мне тоже жаль. Ордарион упоминал, что уже издал приказ о лишении вас титула.
– Понимаю, – кивнул мужчина и поднялся на ноги. – Береги себя, Леоника. Я буду молиться богам, чтобы в твоей жизни все сложилось удачно.
Он ушел, так и не дождавшись моего ответа. Мама ему не рассказала о Верховных, которые меня воскресили. Участники тех событий негласно решили хранить молчание и не рассказывать о происшедшем. Когда ты знаешь о существовании богов, но не сталкиваешься с ними, в душе живет трепет и некий страх. Когда же ты понимаешь, что они ближе, чем кажутся, они становятся для тебя достижимыми и теряют свой статус. Именно поэтому стоило оставить разговоры о них в прошлом, продолжая почитать и бояться богов.