— Перестань, Энджел, — сказала я себе. — Это глупо.
На секунду меня посетило искушение снова улечься спать, отложив заботы до утра, но я знала, что нерешенная проблема не даст мне заснуть. Я снова ощупью потопала в коридор, крепко приложившись обо что-то коленом по пути.
При ближайшем, на цыпочках, рассмотрении белая штука над дверью оказалась очень похожей на блок предохранителей. Язычок одного из выключателей смотрел вниз, что, как мне туманно помнилось, означало, что линия обесточена. Разумеется, стремянки у меня не было. И подставки тоже. И вообще ничего, на что можно было бы забраться и дотянуться до предохранителей. Я посмотрела на телефон, который сжимала в руке. Может, позвонить Алексу? Он легко дотянется. Но в этом угадывался легкий привкус поражения, да и в редакцию мне к девяти. Если он придет сейчас, подогретый коктейлями, я засну не скоро. Само по себе это, конечно, неплохо, улыбнулась я в темноте, но с предохранителями мне надо справиться самостоятельно. Не желаю быть законченной бытовой идиоткой. Хотя некоторым мужчинам нравятся беспомощные женщины… Я метнулась в спальню искать свои самые высокие каблуки. Через две минуты я дополнила соблазнительный розовый топ от пижамы «Виктория сикрет» и розовые мужские шорты «Американ аппарел» золотыми «луботинами» на шпильках. Очень сексуально.
По пути в коридор я взяла с раковины лак для волос и, вытянувшись изо всех сил, колотила по крышке коробки с предохранителями, пока она не отошла.
— Ну вот, — выдохнула я, страшно довольная собой, и встала на цыпочки, стараясь поднять язычок предохранителя и не брызнуть себе в глаза «Элнеттом».
Напрягая все мышцы, я думала — если справлюсь с этим, значит, для меня нет ничего невозможного. Я смогу разобраться со всеми счетами, которые должна перевести на свое имя. Я смогу понять, что означает код «401к» в платежной ведомости «Лук» напротив моей фамилии. Я смогу выяснить, какой эквивалент «Ночной сиделки» есть в аптеке (ох сколько же разных средств от простуды нужно одному городу?).
На седьмом прыжке я все-таки поддела предохранитель пимпочкой баллона, ударившись при этом спиной о дверь.
— Энджел! — заорал кто-то за дверью.
Я отскочила, схватившись за сердце, заколотившееся от неожиданного визита позднего гостя и, признаюсь, удивившего меня саму успешного включения автомата.
— Энджел, у тебя все в порядке? Я слышал стук!
Я выбралась из горы обуви, на которую ненароком приземлилась (Дженни всегда сердилась, что я никак не приберусь), и посмотрела в замочную скважину. Алекс.
— Энджел, впусти меня! — Он стоял, держась рукой за стену и глядя в пол. — Я не пьян. Так, чуть-чуть выпил.
Я медленно открыла дверь, настолько счастливая, что сердце замирало при виде любимого человека, даже когда у него пунцовые щеки и вытаращенные глаза.
— Очень сексуально, — сказал он, моментально оказавшись рядом и обнимая меня за талию. — Обещай всегда встречать меня на шпильках в три утра.
— Ой, — покраснела я, тряся ногами, чтобы сбросить босоножки. — Я об этом подумаю.
Я много месяцев старалась создать иллюзию, что сплю исключительно в сексуальных ночных рубашках или старых футболках Алекса. Для встречи нежданного ночного гостя я бы выбрала другой наряд.
— Так, значит, перегоревшие пробки — только предлог, чтобы меня заманить? — спросил он, незаметно подталкивая меня в направлении спальни.
— Нет, — запротестовала я, правда, не очень бурно. — Предохранитель отключился, но я все поправила. Ты мною горд?
— Безмерно, — пьяно улыбнулся он, на ходу выключая горевший везде свет. — Только давай обойдемся без иллюминации — так, на всякий случай.
— Да, вдруг снова предохранители вылетят, — согласилась я.
Утром я буду спать на ходу. В который раз.
— Доброе утро, Сисси, — зевнула я, проходя мимо ее стола, ранняя и донельзя томная. — Мэри у себя?
— Доброе утро, девушка, превратившая Джеймса Джейкобса в гея, — пропела она в ответ. — Разумеется, у себя. Пришла и ее сбивать с нормальной ориентации?
— Еще не устала от своей шутки за целую неделю?
Она покачала головой и приторно улыбнулась:
— Это не шутка. Ты сделала геем одного из самых красивых парней на планете. Тебя за это убить мало. Твой хипповый бойфренд тоже поменял окраску?
— Отнюдь, насколько мне известно.
После прошлой ночи я в этом была совершенно уверена. И после сегодняшнего утра. И, надеюсь, вечер меня тоже не разочарует.
— Слава Богу! Он тоже ничего — для музыканта, — дернула плечиком Сисси. — Не подходи ко мне близко — я наконец нашла себе не полного лузера и не хочу, чтобы у меня вдруг тоже изменилась ориентация.
— Буду держаться от тебя подальше, — пообещала я, прибавив про себя: «С большим удовольствием».
Мэри, как обычно, сидела за компьютером. Серо-стальное каре слегка подрагивало над клавиатурой, пока она бешено что-то печатала. Маленькие очки с квадратными стеклами сползли на середину переносицы.
— Энджел, милая!
Я застыла на месте. «Милая»?! Что случилось?
— Присаживайся, милая, — сказала она, выключая монитор и поднимая голову.
Два раза «милая»? Явно что-то неладно. Плюс редакторша никогда не выключала монитор в моем присутствии. Уж не заболела ли она?
— Уже подсчитаны объемы продаж выпуска «Айкона» с интервью Джеймса Джейкобса, — сказала Мэри. — Цифры хорошие.
— Насколько хорошие? — Я задержала дыхание.
— Было полтора миллиона, стало два с половиной. — Мэри едва усидела на месте. — На этаже руководства сегодня очень много счастливых лиц, Энджел Кларк.
Я, не рассчитав, сильно прикусила губу: два с половиной миллиона человек прочли мое интервью? Строго говоря, все кинулись читать о том, что Джеймс Джейкобс оказался геем, но ведь интервью-то готовила я!
— Это еще без посещений нашего веб-сайта и подъема трафика на твоем блоге. Даже подписка увеличилась — и на «Айконе», и на «Лук». — На лице Мэри появилось то, что при желании можно назвать широкой свойской улыбкой. — Энджел, я очень, очень тобой горжусь. Тебе тяжело досталось это интервью, да и я довольно гадко с тобой поступила, пока ты была в Лос-Анджелесе.
— Ничуть, — поспешно заверила я, думая как раз обратное, но будучи слишком англичанкой, чтобы согласиться с покаянным заявлением Мэри. — Значит, у меня пока нет серьезных проблем?
— Ну что ты! — просияла редакторша. — Как только поступили данные о продажах, ты стала золотой девочкой номер один в А-списке «Спенсер медиа». Хоть сейчас можешь пойти туда и потребовать создания своего собственного журнала, если оно тебе надо.
— Слишком амбициозно, — покраснела я. «Решайся, Энджи, сейчас или никогда». — Впрочем, я тут думала…
— Опасное занятие.
Мэри подняла бровь.
— Как вы оцениваете мои шансы больше писать для «Лук»? Я имею в виду для журнала?
— Например?
— Например, вести колонку? Или тематические очерки? — Я подсунула ладони под себя, чтобы не начать грызть ногти. — Или что-то другое?
— Ты поняла, что насчет собственного журнала я пошутила? — Мэри прижала палец к губам и покачала головой: — Ты хочешь вести колонку в «Лук»?
Я выпятила нижнюю губу и кивнула.
— Есть у меня шанс, как вы считаете?
— Ты же знаешь, я не работаю с журналом, Энджел. Я не могу вот так запросто назначить тебя автором колонки.
— Но вы можете с кем-то поговорить?
Статус золотой девочки падал прямо на глазах.
— Да, могу. Так же как и ты.
— Конечно-конечно, я тоже могу поговорить с редактором журнала, но ведь вы знакомы ближе. Она присылает мне на рецензию диски и книги, но я ее практически не вижу и…
— Я не это имела в виду, — сказала Мэри. — Я хочу сказать, учитывая твою сегодняшнюю позицию — «сегодняшнюю» понимай буквально, — ты можешь обратиться в другие журналы. Твой статус сейчас очень высок, хотя долго это не продлится.
— Но я никуда не хочу уходить, — запротестовала я. — Мне очень нравится с вами работать, и я не…
— Да, но представь, что ты сегодня вошла в мой кабинет и сказала — к тебе обратился другой издатель, кто-нибудь из наших конкурентов, с предложением вести блог и колонку, и сейчас ты обдумываешь перспективы.
— Представила, — медленно сказала я.
— Если бы ты мне это сказала, мы, естественно, не захотели бы тебя отпустить, и мне бы пришлось предложить тебе больше денег за блог и обещать немедленно переговорить с редактором журнала. Значит, ты говоришь, что…
— Мне поступило предложение от другого издателя…
— И?..
— Они предложили мне вести и блог, и колонку!
— Правильно.
— И что теперь?
— А теперь я могу предложить тебе больше денег за блог и обязательно еще сегодня поговорю с редакцией журнала. — Мэри снова включила монитор. — Я тебе позвоню.
— Спасибо, Мэри, — сказала я, поднимаясь уходить, но не вполне понимая, что происходит. — То есть мы поговорим позже?
— Да, — сказала она, не глядя на меня. — И еще, Энджел, — прекрасное интервью. Учитывая, сколько дерьма тебе пришлось, ты проделала отличную работу.
— Спасибо! — Я была практически уверена, что это комплимент. — Пока, Сисси.
— Пока, девушка, сделавшая геем Джеймса Джейкобса.
Ну как мне не хотеть почаще бывать в редакции?
— И ты включила предохранитель?
— Да, Дженни, — вздохнула я, шагая по Сорок второй улице к Брайант-парк.
Маленький клочок зелени уже кишел работниками центральных офисов, которым удалось урвать пять минут насладиться весенним солнышком. За последнюю неделю погода резко изменилась и улицы Нью-Йорка вновь стали приветливыми и располагающими к прогулкам, а не врагами легких балеток и друзьями безобразных угги. Последний раз, когда я сидела в парке, безуспешно пытаясь приделать сломанный каблук, было так холодно, что я с трудом могла дышать.
— И все равно ты не должна была оставлять меня одну. Я уверена, что сломала печку.
— У нас есть печка?!
— Микроволновая, — практически заорала я в телефон. — Это наша старая печка, она никуда не делась. Я нашла в ней пачки старых хлопьев — ты использовала микроволновку как буфет.