Кузина вскричала:
— Вот видишь, она меня не любит!
Как и следовало ожидать, Андромаха не обратила внимания на мой изувеченный палец. Я с глубокой обидой засунул его в рот и сказал:
— Кофки фсегда так фебя федут. Пофму бы не отдать Кифку тому, кофо фы ненафидите, и не зафести нофого кофенка?
— О нет, — сказала кузина Андромаха, обратила на меня свой строгий взор и издевательски произнесла: — Я люфлю мафенькую фиску. Неужели не существует способа обучить кошку так, чтобы она демонстрировала свою любовь?
Мне хотелось произнести в ответ остроумное замечание — сказать, что гораздо легче обучить кузину Андромаху стать хорошенькой, но мне удалось подавить в себе эту мысль, поскольку во мне созрела новая блестящая идея.
Незадолго до этого я подружился с Азазелом, поэтому зажав палец в кулаке другой руки, произнес:
— Кузина Андромаха, я уверен, что смогу обучить Киску выражать вам свою любовь, — сказал я.
— Ты? — едко осведомилась она.
Она часто использовала это слово, произнося его именно с данной интонацией, и я не раз думал о том, что я мог бы ей ответить, если бы меня не связывало…
Однако идея казалась мне все более и более привлекательной, когда я представлял себе, какую благодарность станет испытывать ко мне кузина Андромаха, если я сумею довести дело до конца.
— Кузина Андромаха, — начал я, преданно глядя ей в глаза, — позвольте мне забрать Киску на один день — всего на один день. И я привезу обратно любящее существо, которое будет с радостью сидеть у вас на коленях и мурлыкать вам в ухо.
Кузина Андромаха задумалась.
— Ты сможешь быть добрым к ней? Ты ведь знаешь, Киска очень чувствительное существо, стеснительное и нежное.
Да уж, действительно стеснительное и нежное — как рассвирепевший гризли.
— Я буду о ней хорошо заботиться, кузина Андромаха, — вкрадчиво пробормотал я.
В конце концов мечта кузины Андромахи иметь любящую киску заставила ее преодолеть все сомнения, и она отдала мне маленькое существо, взяв с меня обещание защищать его от жестокого внешнего мира.
Конечно, сначала мне пришлось купить клетку с прутьями толщиной с мой большой палец. Такие прутья должны были удержать Киску — конечно, если она не будет слишком злиться. И мы ушли вместе.
В те дни Азазел так не сердился, когда я его призывал, как он это делает сейчас, потому что Земля вызывала у него любопытство.
Однако в тот раз он был напуган до ужаса. Азазел так пронзительно закричал, что мне показалось: чья-то жестокая рука загнала мне в уши нож для колки льда.
— В чем дело! — спросил я, прижимая руки к пострадавшим органам.
— Это существо! — Азазел указал хвостом на Киску. — Что это такое?
Я повернулся и посмотрел на Киску. Она улеглась на дно клетки. Жуткие зеленые глаза жадно смотрели на Азазела. Хвост пару раз дрогнул, а потом Киска бросилась на прутья, и клетка задрожала. Азазел снова закричал.
— Это всего лишь кошка, — успокаивающе сказал я. — Маленький котенок.
— Посади меня к себе в карман! — заверещал Азазел. — Посади меня в карман.
В целом идея показалась мне разумной. Я тут же засунул его в карман рубашки, где он дрожал, как камертон, а Киска, разозленная его исчезновением, плевалась и шипела.
Наконец из моего кармана донеслись внятные слова.
— О, мой гибкий сильный хвост! — простонал Азазел. — Это существо похоже на дракопатана — так похоже! Дракопатаны — злобные звери, которые кусают и рвут когтями все живое, но твоя кошка крупнее и опаснее. Зачем ты показал меня страшному зверю, о нарост с планеты мусора?
— О Бесстрашный Хозяин Вселенной, — ответил я, — Мой вызов связан с этим животным, которого зовут Киска. Ты должен показать свое несравненное могущество.
— Нет, нет, — послышался приглушенный стон.
— Нужно сделать из него хорошую кошку. Я хочу, чтобы Киска любила мою кузину Андромаху, которой принадлежит это животное. Киска должна относиться к моей кузине с любовью и нежностью…
Азазел несколько секунд краешком глазом смотрел из моего нагрудного кармана на Киску.
— В этом существе есть любовь только к самому себе. Это совершенно очевидно из его С-ауры.
— Совершенно верно! А ты должен к ней добавить любовь к моей кузине Андромахе.
— Что ты хочешь сказать? Добавить любовь? Неужели тебе неизвестно о законе сохранения эмоций, необразованный олух? Любовь добавить невозможно. Ее лишь можно перенести с одного объекта на другой.
— Так и сделай, — сказал я. — Пусть любовь Киски к себе будет направлена на кузину Андромаху.
— Перенести часть эгоистической любви супердракопатана — задача непосильная. Я видел, как мои соплеменники безнадежно надрывались, решая менее сложные проблемы.
— Тогда возьми любовь из другого места, О Величайший. Ты хочешь, чтобы всем стало известно, что ты спасовал перед такой простой проблемой?
Тщеславие было и остается главной слабостью Азазела, и я видел, что он мучительно ищет способ решения задачи.
— Ну ладно, я попытаюсь. У тебя есть что-нибудь, похожее на твою кузину? С очень хорошим сходством?
Конечно, у меня была фотография — вот только можно ли было считать сходство хорошим? Впрочем, я решил не думать о философской стороне вопроса и принес большой портрет кузины Андромахи, который всегда ставил на видное место перед ее визитом ко мне. Конечно, приходилось сначала выносить из гостиной фиговое дерево, поскольку листья у дерева сразу начинали опадать, как только рядом оказывалась фотография.
Азазел с сомнением посмотрел на портрет и вздохнул.
— Очень хорошо, — сказал он, — но помни, что это не магия, а наука. Я способен работать только в рамках закона сохранения эмоций.
Но какое мне было дело до границ закона, если Азазел обещал выполнить мою просьбу?
На следующий день я принес Киску кузине Андромахе. Киска всегда была сильной и злобной кошкой, но ее равнодушие ко всем остальным привело к апатии, которая ограничивала проявления злобы. А сейчас, охваченная дикой любовью к кузине Андромахе, разочарованная из-за отсутствия предмета обожания, она превратилась в настоящего демона. Она дала мне понять, что, если бы не прутья клетки, опасно гнувшиеся под ее напором, она бы растерзала меня на мелкие кусочки. Честно говоря, я в этом не сомневался.
Однако настроение Киски моментально изменилось, стоило ей заметить свою госпожу. Плюющийся злобный дьявол разом превратился в мурлыкающе нежное создание. Она улеглась на спину, демонстрируя большой мускулистый живот — не вызывало сомнений, она хотела, чтобы его почесали.
Кузина Андромаха с криком радости просунула палец сквозь прутья, чтобы исполнить желание Киски. Затем я открыл клетку, и кошка одним прыжком оказалась на руках кузины Андромахи, урча, словно грузовик, взбирающийся вверх по плохо вымощенной дороге. Шершавый язык лизнул впалую щеку моей кузины. Здесь я опускаю занавес, поскольку не вынесу дальнейшего описания. Достаточно добавить, что кузина Андромаха сказала злобной кошке:
— А ты скучала по своей любящей Андромахе?
Я с трудом сдержался, чтобы не сблевануть.
Однако я мужественно перенес все испытания, поскольку хотел кое-что услышать. И в самом деле, кузина Андромаха посмотрела на меня своими вдруг заблестевшими маленькими глазками и сказала:
— Спасибо тебе, кузен Джордж. Приношу извинения за то, что я в тебе сомневалась, и обещаю, что до дня моей смерти не забуду этого и отблагодарю тебя за доброту.
— Я получил от этого удовольствие, кузина Андромаха, — ответил я, — И надеюсь, что день вашей смерти наступит только в очень далеком будущем.
Более того, если бы она прямо сейчас предоставила в мое распоряжение солидную сумму, то я бы даже искренне поверил в собственные слова — в пределах разумного, естественно.
Некоторое время я не навещал кузину Андромаху — мне не хотелось испытывать судьбу, поскольку в прошлом мое появление обычно вызывало довольно кислую реакцию с ее стороны — я и сам не понимаю, в чем была причина.
Впрочем, я периодически ей звонил, чтобы убедиться, что все в порядке, и, к моему растущему удовлетворению, дела у кузины Андромахи шли хорошо. Во всяком случае, она каждый раз жеманно вещала мне в ухо: «Я люблю маленькую Киску», а потом шли подробности поведения любящей кошки.
Месяца через три после того, как я брал к себе домой Киску, кузина Андромаха позвонила мне и пригласила на ланч. Естественно, желания кузины Андромахи всегда были для меня законом, и я поспешил к ней в гости. Поскольку по телефону ее голос показался мне веселым и довольным, у меня не возникло дурных предчувствий.
Не испытывал я никаких сомнений и в тот момент, когда входил в дом, хотя едва не поскользнулся на коврике, который мог держать при входе только человек с суицидальным комплексом. Кузина Андромаха приветствовала меня гримасой, которую следовало считать радостной улыбкой.
— Заходи, кузен Джордж, — сказала она, — Поздоровайся с маленькой Киской.
Я посмотрел на маленькую Киску и отпрянул от ужаса. Маленькая Киска — возможно, это произошло из-за того, что она была полна любви, — успела заметно подрасти. Казалось, ее длина теперь составляла три фута, не считая бьющего по бокам хвоста, а весила Киска никак не меньше двадцати пяти футов сухожилий и хрящей. Рот был приоткрыт в беззвучном оскале, клыки блестели, словно отполированные иглы, а в блеклых глазах я прочитал беспредельное презрение. Она встала между мной и кузиной Андромахой, словно охраняла глупую женщину от любого неверного движения с моей стороны.
Я не осмелился пошевелиться и уловил в собственном голосе дрожь, когда проговорил:
— А Киска не опасна, кузина Андромаха?
— Совершенно безопасна, — хихикая, ответила Андромаха — так скрипят несмазанные петли старых дверей. — Ведь она знает, что ты мой родственник, и хочет для меня только хорошего.
— Вот и отлично, — пробормотал я, с тревогой размышляя о том, способна ли Киска читать мои мысли.
Я решил, что нет — в противном случае жизнь моя уже закончилась бы.