—Если ты снимешь фотографии,— кивнула я и протянула ей руку.
—Ну что ж, ладно,— вздохнула Дженни.— Но только потому, что я уже сдала твой номер в «Юнион» с завтрашнего дня, так что если ты не переедешь сюда, считай, ты пропала.
Глава 11
Горечь отъезда из «Юнион» немного смягчалась тем, что квартира Дженни практически являла собой мини-версию отельного номера. Дженни и Джина «взяли в долг» из отеля множество милых сердцу и полезных вещиц.
—Добро пожаловать домой!— воскликнула Дженни, размахивая руками.
Вся квартира не превышала по размеру мой номер в «Юнион», но производила приятное впечатление: Деревянные полы, стены кремового цвета, маленькая кухня, совмещенная с гостиной, и коридор, из которого открывались три двери.
—Значит, так: это ванная и туалет, в которую помещается только один человек, так что пока можешь быстро туда заглянуть.
Дженни открыла ближайшую к гостиной дверь. Я заглянула в ванную и увидела туалет, раковину и душевую кабину; полотенца, халаты и косметические средства с логотипом «Рапчер» были повсюду.
—А вот твоя комната. Тебе повезло.
Джина отхватила себе окно с хорошим видом.
Дженни открыла дверь, ведущую в мою новую комнату. Она была просто идеальной. Огромная двуспальная кровать занимала почти все место, оставляя лишь немного пространства, за которым можно было и работать, и наводить красоту. А рядом примостилась вешалка для одежды. Джина забрала большую часть вещей, однако кровать была застелена (как я заметила, покрывалом с логотипом «Юнион»), а на столе размещался маленький телевизор. Я аккуратно поставила сумки на пол и подошла к окну. Мы на семь этажей возвышались над Лексинггон-авеню, неподалеку от Тридцать девятой улицы, а когда я вытянула шею, то увидела Крайслер-билдинг, взмывавший в самое небо. Как красиво! Внизу бродили люди. Забыв о суете и напряжении рабочего дня, они спокойно прохаживались и наслаждались тихим обеденным часом в лучах солнца.
Дома я расспросила Дженни о сексуальных пристрастиях моих любимых звезд, которые гостили у нее в отеле.
—Винс Вон?
—Гетеросексуал.
—Оуэн Уилсон?
—Супергетеросексуал.
—А тот симпатичный парень из моего любимого Телевизионного шоу?
—Ни то ни се.
—Это значит гетеросексуал?
—Не-а.
—Ну вот…
—Так что ты думаешь?— спросила Дженни, опираясь на дверь моей комнаты.— Неплохо, да? Кузина Джины сдала нам ее долю в субаренду, нам крупно повезло.
—Дженни, это просто великолепно!— 'Воскликнула я.— Боюсь поверить в свою удачу. По телевизору одни ужасы рассказывают о нью-йоркских квартирах.
—Что ж, не могу гарантировать, что до отъезда ты не увидишь ни одного таракана,— призналась Дженни.— Но их здесь мало, и пока они очень далеко. Это хороший дом. А теперь…— Она вытянула руку и стащила меня с кровати, когда где-то на кухне сработал таймер.— Мы будем праздновать!
Поскольку праздник Дженни спланировала в виде дневных посиделок на полу в гостиной за пиццей с перцем, парой стаканов пива и просмотром шоу «Следующая топ-модель Америки», я не сомневалась: все пройдет отлично. Мы ели, сплетничали, и она рассказывала мне о квартирах, что успела сменить в Нью-Йорке: о комнатушке с крысами в Нижнем Ист-Сайде, до того как он превратился в модный квартал, о студии в доме в Гарлеме, который позже переделали под элитное жилье, о квартире с одной спальней в Челси, где она жила со своим бывшим, а потом об этом месте, где она поселилась с Джиной. Не так уж тут плохо, заверила Дженни.
—А мне за всю жизнь довелось пожить только с Марком, печально, да?— спросила я, задумчиво пережевывая пиццу.— Если не считать колледжа, конечно, но даже тогда мы все время были вместе. Господи, это так жалко выглядит со стороны!
Я ощутила, как на меня накатывает плохое настроение.
—Ты знаешь, что я считаю тебя потрясающей девушкой, да?— сказала Дженни, взяв еще две бутылки пива и передав мне одну.— И решение приехать сюда с целью выяснить, чего ты хочешь от жизни, было правильным. Действительно правильным.
—Я чувствую, что сейчас последует союз «но»,— произнесла я, на всякий случай сделав большой глоток пива.
—Нет, не совсем. Однако думаю, лучший способ забыть Марка — поговорить о нем,— осторожно предложила Дженни,— а не просто отмахнуться от воспоминаний. Иначе проблема вновь всплывет, когда ты будешь меньше всего этого ожидать, и ты почувствуешь себя дерьмово.
—Думаю, ты права,— пробормотала я с набитым ртом, хотя этого я изо всех сил пыталась избежать. Теперь все мои проблемы с Марком решались исключительно мной и моим компьютером.— Но всякий раз, когда я думаю о нем, даже если до этого я чувствовала себя прекрасно, мое настроение опускается ниже плинтуса. Вообще я собиралась тебя об этом спросить. Знаешь, ведь я человек очень спокойный.
—Спокойный или равнодушный к тому, что его расстраивает? Иногда мы настолько привыкаем ничего не чувствовать и просто плыть по течению, что перестаем распознавать истинное счастье или истинную печаль. А если Марк единственный парень, с которым ты когда-либо встречалась, то я полагаю, и сердце у тебя разбито впервые.
—Не думаю, что у меня разбито сердце.— Я покачала головой.— Он мне изменял, так что теперь без него мне намного лучше. К тому же я считаю, ты права. Мыс ним давно не были по-настоящему счастливы, просто я закрывала на это глаза и убеждала себя, что все в порядке. Наверное, я до сих пор не привыкла к смене часовых поясов.
Я потянулась за очередным куском пиццы и подняла глаза на Дженни. Она пристально смотрела на меня с тем же сочувствием, что и утром, когда меня, вырвало.
—Энджел, ты очень смелая, просто настоящая героиня,— заговорила она.— И это совершенно нормально, что случившееся тебя расстраивает. Ты верила в эти отношения и посвятила им десять лет, а он изменил тебе. Такое за три дня не переживают.
—Ладно, все в порядке,— сказала я. И вновь на меня навалилась страшная тоска.— Мне никогда раньше не доводилось переживать разрыв…
—Я просто говорю, что это нормально, когда чувствуешь себя… ненормально,— объяснила Дженни, подползая ко мне.— Возможно, ты даже почувствуешь себя лучше, если позволишь себе на какое-то время упасть духом. И дать волю эмоциям.
—Мне кажется, я никогда не изменила бы ему,— медленно произнесла я.— Даже если бы кого-то встретила, никогда не стала бы изменять Марку.
Слезы медленно наполнили глаза.
—Знаю, милая.— Дженни, забрала у меня бутылку с пивом.— Ты хороший человек, и ты права: тебе намного лучше теперь, когда ты избавилась от этих отношений.
—Но почему он так поступил?— запричитала я.— Почему он изменил мне? И почему он меня больше не любит?
Я уткнулась в плечо Дженни, ее футболка тут же промокла от моих слез.
Прическа, макияж, одежда — все это не изменило меня, меня настоящую, с которой Марк провел десять лет и которую променял на дешевую теннисную шлюшку.
—Чувства проходят, Энджи,— сказала Дженни, и в ее голосе тоже слышалась горечь.— Со всеми такое бывало, это всегда потрясение, и большинство людей проходят через это до того, как им исполнится двадцать семь. Но у тебя все будет отлично, посмотри, чего ты уже добилась!
—Мне двадцать шесть!— рявкнула я, схватила бутылку с пивом и принялась бурно ею жестикулировать. Из бутылки получился прекрасный реквизит.— И чего я добилась? Марк десять лет меня знал, но так и не смог полюбить. А всем моим новым знакомым достаточно будет и десяти минут разговора, чтобы прийти к таким же выводам, как он, даже моя новая прическа здесь не поможет.
—А вот это ерунда!— возразила Дженни.— Думаешь, тот парень пару дней назад пригласил тебя на свидание из-за прически?
—Возможно, он решил, что я проститутка, ведь подумал же так тот мужик в парке. Или просто безбашенная англичанка, которую легко соблазнить.
—А что подумала о нем ты?
Дженни снова забрала у меня пиво, чтобы я не пролила его на пол.
—Я подумала, что он классный.
Дженни как-то особенно на меня посмотрела.
—И очень сексуальный. И наверное, довольно богатый,— добавила я.
—Неужели ты даже не думала о том, чтобы с ним перепихнуться?— спросила она, приподнимая бровь.
—Думала,— призналась я.— Наверное, думала. Но ты сама меня так учила!
—То-то и оно,— сказала она.— Быть может, он решил: «Хотел бы затащить эту девушку в постель», но ты ведь размышляла о том же! Ты не мечтала выйти за него замуж, ты просто хотела переспать с ним. И, знаешь, ничего плохого в этом нет.
И все же я немного помечтала о том, чтобы выйти за него замуж, подумала я. Однако не стоит сейчас в этом признаваться.
—Но я… не знаю, чем это обернется.— Я ударилась в панику, понимая, что она права.— В спальне у нас с Марком дела шли просто ужасно. Однако тогда мне казалось, что это не так важно. Что мне делать теперь, когда я хочу заняться этим с другим мужчиной?
—Эй, ты ведь не знаешь наверняка, что проблема была в тебе.— Дженни направила на меня указательный палец и вдруг заговорила серьезно: — Плохому танцору всегда что-то мешает, если хочешь знать. К тому же если это он искал радость секса на стороне, то почему ты винишь себя? А к твоему сведению, этот момент тоже очень важен.
Я впервые задумалась об этом. Дженни говорила дело. Марк даже не пытался затащить меня в постель в течение нескольких месяцев. И хотя теперь я знала почему, перспектива переспать с кем-то еще все равно не казалась мне такой уж заманчивой.
—А если он разлюбил меня потому, что я была отвратительна в постели?
Я мысленно прокручивала последние из наших немногочисленных неуклюжих совокуплений.
—Тогда, возможно, только возможно, тебе не повредило бы приобрести в этом побольше опыта, при условии, что это действительно сыграло роковую роль,— сказала Дженни.— И если после десяти лет совместной жизни он изменил тебе по такой причине, то он еще больший подонок, чем я думала. Вывод отсюда такой: ты никогда не узнаешь, почему он поступил так, как поступил, и тебе нужно смириться с тем, что теперь ты одна, и обратить ситуацию себе на пользу.