– Ты ожидала чего-то иного? – спокойно спросила ее.
Ристан притих, не понимая, почему атмосфера из просто напряженной стала мрачной и даже пугающей.
– Я… – девочка неосознанно сжала кулаки.
– Брат просто не подумал, что ты можешь обидеться. – Ристан поднялся из-за стола. – И он решил, что ты не захочешь копаться в книгах. Ты ведь…
Я видела, что Тисса собиралась сказать гадость, а потому просто не дала ей этого сделать.
– Когда вернется Кристиан, спросишь у него сама, – с нажимом произнесла я, – ни я, ни Ристан не в курсе. Но я полагаю, что брат твой прав и Кристиан просто не задумывался над формулировкой своего предложения.
Секунд пять мы переглядывались. Ристан замер на месте, так и не дойдя до Тиссы.
– Ты закончила с десертом? – спросила у девочки.
– Нет, – буркнула она.
– Значит, поднимешься позже.
Я вообще-то не знала, где в доме находится библиотека, но предполагала, что вряд ли рядом со столовой.
– Вы не будете меня ждать?! – неподдельно изумилась Тисса, а внутри меня подняла голову змея по имени отвращение.
Господи, и как девочке удавалось столько времени играть роль милого и послушного ребенка? Сейчас она демонстрировала уродливое лицо эгоистки.
Так, Оксана, спокойствие.
– Конечно не будем. У меня на родине есть такая пословица: семеро одного не ждут.
– Но я же…
Ристан дернулся было обратно к стулу, но в итоге остался стоять. Я же выразительно смотрела на девочку, надеясь, что мое лицо сейчас – открытая книга. И мысли написаны на лбу. Кажется, она поняла и без слов, что я не особо довольна ее поведением.
Мальчик, видимо, уже настолько привык выполнять капризы сестры, что его тело действовало автоматически. Он все-таки сел и выжидательно уставился на Тиссу. Та же едва уловимо улыбнулась удовлетворенно.
– Ристан, пойдем, – позвала я.
– Но…
Ребенок поднялся, пусть и пытался возразить.
– Тисса присоединится к нам позже.
– Хорошо, – после секундной заминки все же согласился он и ухватился за мою ладошку.
Когда мы вышли за дверь, что-то с силой грохнуло об стену и разбилось.
«Вот какая ты, оказывается. Что ж, юная леди, свой выбор ты сделала».
Глава 20
К моему великому сожалению, инцидент в столовой был не единичным. За прошедшую неделю Тисса то и дело выкидывала фортели, которые всегда сводились к одному: ей уделялось меньше внимания, чем она желала.
Возможно, произошла накладка: ее болезнь и буйство гормонов. Все-таки она подросток, пубертатный период еще никто не отменял.
Ее истерики порой доходили до абсурда, и я невольно начала задаваться вопросом: а не предменструальный ли синдром у нее? А сегодня утром поняла, что была недалека от истины.
– Почему идет кровь? – хныкала на кровати Тисса. – Я умираю, да?
Я стояла рядом и покусывала губу. Ведь могла бы и раньше догадаться, что с ней происходит! Девочка жаловалась на боль в животе, а я не придала этому значения. Думала, опять капризничает. Хороша же я!
Все ведь было понятно. Частые перепады настроения, повышенная агрессивность и склонность к обильной слезоточивости. Кто ж знал, что для Тиссы это впервые.
Невольно задумалась о том, что и у меня давно не было менструации.
Вдохнув поглубже, медленно выдохнула. Мне предстояло успокоить подопечную и постараться правильно все объяснить.
– Тисса, – я присела на край кровати, – ничего страшного не случилось. Просто ты стала девушкой.
Следующие двадцать минут, насколько могла подробно, объясняла ей, что такое яйцеклетки и что собой представляет половое созревание. Единственное, с чем я не могла помочь, так это со средствами гигиены, поскольку понятия не имела, чем пользуются местные женщины. Поэтому пришлось звать Инесс, с которой за эту неделю мы смогли не только найти общий язык, но даже подружиться.
– Ох, радость какая! – всплеснув руками, воскликнула служанка, вникнув в суть проблемы. – Леди Тисса, поздравляю вас.
Боюсь, не только Тисса смотрела на женщину недоверчиво и удивленно.
– Вы стали взрослой! И сможете иметь детей, – пояснила она.
А мне на ум пришли мусульмане. Кажется, у них придается огромное значение менструальному циклу девочек. Если не ошибаюсь, именно с этого момента они считаются взрослыми и им следует повязывать платки на головы.
– Сейчас все принесу, расскажу и покажу, – с широкой улыбкой на губах заявила Инесс и, не дав нам опомниться, вышла из спальни.
Я обнимала девочку и сама сгорала от нетерпения узнать, какие средства придумали в этом мире. Может, они лучше прокладок и тампонов?
И каково же было мое искреннее изумление, когда женщина принесла ворох тряпок.
Пожалуйста, только не это!
– Леди Тисса, во время этих дней вам нужно носить специальное белье. – То, что я приняла за тряпки, оказалось трусиками.
Женщина показывала разноцветные трусики, предлагая Тиссе выбрать те, которые она наденет.
– Менять их нужно один раз в три-четыре часа. После этого белье утилизируется, – продолжала Инесс. – Когда вы станете мамой, сможете пользоваться иным средством.
– Простите? – Это уже я.
– Вам ведь тоже ничего не рассказывали? – всполошилась горничная и нахмурилась. – Я обязательно расскажу вам все позже.
– Хорошо, спасибо.
С помощью Инесс помыла Тиссу и помогла ей одеться.
Девочка предпочла сегодня отлежаться, поэтому я распорядилась, чтобы завтрак, обед и ужин ей подали в спальню.
Инесс же пообещала заварить какие-то травы, чтобы уменьшить боль.
Уже сидя на облюбованном небольшом диванчике в библиотеке, я размышляла над прошедшей неделей. Быстро же пролетело время. Казалось бы, Кристиан только уехал, а у нас уже столько всего произошло. Тисса повзрослела… Ристан учил русский язык, его сестра приобщиться к «великому и могучему» пока не пожелала, а я обучалась аскарскому. Каждый день кропотливо выписывала чернилами буквы местного алфавита. Что могла сказать… Символы на бумаге представляли собой нечто среднее между китайскими иероглифами и арабской вязью, всего имелось двадцать девять букв, и все они были согласными. Роль гласных исполняли специальные символы, причем их было всего четыре. И звучали они как наши «а», «о», «и», «э».
Написание было тем же, что и в русском письме: слева направо. Единственное, что получался причудливый рисунок, я бы даже сравнила с кружевом. Красивый язык, жаль, что «сухой». Не зря мне он казался гортанным и тяжелым.
Но я упорно старалась учить его, хотя читать не очень получалось, только писать отдельные слова и буквы.
Ристан показал себя не только прилежным учеником, но и терпеливым учителем. И, в отличие от меня, схватывал все быстро, память его была цепкой, а буквы он писал намного быстрее, чем я. Хотя как для него, так и для меня буквы были чужими.
После обеда вновь начинались занятия. Я планировала рассказать о знаках препинания, а вот чему меня попытается научить Ристан, заранее не знала.
Впрочем, мне хватало и того, что есть.
Первые три дня мальчик честно читал для меня книги из библиотеки Кристиана. Читал он бегло, с хорошей дикцией и произношением. Я узнавала о выдающихся деятелях Аскара, о мирах и населяющих их существах. И воспринималось это, откровенно говоря, как небылицы.
Перед сном уже я рассказывала детям сказки. Хотя последние дни Тисса постоянно портила нашу идиллию, делая язвительные замечания и комментируя чуть ли не каждое мое предложение.
Я надеялась, что после окончания критических дней ее поведение улучшится.
Поймала себя на мысли, что рассуждаю прямо как старая бабка. В чем вина девочки, если ее так воспитали? Она и так старается подстраиваться и искренне недоумевает, что же сделала не так.
Вздохнув, отложила книгу с картинками в сторону. Потом посмотрю достопримечательности этого мира. Помнится, мама, когда у меня болел животик, сидела рядом и гладила его рукой. И ждала, пока я засну.
Решение было принято мгновенно. Отдав указание слугам, направилась к Тиссе.
Девочка не спала. Одеяло было откинуто, руками она закрывала низ живота. Я в такие дни сворачиваюсь калачиком, а Тиссе даже это недоступно.
– Когда я была маленькой, мама гладила мой живот, и мне становилось немного легче. Я засыпала, – практически прошептала, присаживаясь на край кровати.
Протянула ладонь – если девочка воспротивится, настаивать не стану. Но она молча убрала свои ручки и доверчиво посмотрела на меня.
Улыбнувшись, осторожно, почти невесомо начала поглаживать ее живот поверх ночной сорочки.
– Расскажите сказку, пожалуйста, – тихо попросила Тисса.
– Сказку… – я призадумалась. – Хорошо.
Мой выбор пал на авторскую сказку Вильгельма Гауфа «Карлик Нос» – несложно догадаться, почему именно на нее. Да, повествование шло от лица мальчика. Юноша, недовольный поведением ведьмы, насмехался над ней и ее уродством. И какой урок он получил.
Тисса, как и прежде, откликалась на боль чужого человека, пусть и вымышленного, незаметно утирала ладонями глаза. Глядя на нее вот такую, я в который раз задавалась вопросом: как в ней уживаются избалованная принцесса и нежный цветочек?
Иногда мне казалось, что настоящая Тисса спрятана глубоко внутри, и девочка сама боится давать ей свободу, возможно, принимая это за слабость. А поведение… Если вспомнить, какого поведения от нее требовали родители, то это просто уже сформированная модель.
Да, я, как всегда, пыталась найти оправдание всем и всему.
У меня уже затекла рука, когда Тисса наконец уснула. Я отослала прочь служанку, принесшую обед, – поест позже, когда проснется. Сама же отправилась к Ристану – знала, что мальчик ждет меня и не притрагивается к еде.
На самом деле все наши дни без Кристиана были похожими. За исключением того, что я стала больше общаться с Гекаром. Его трогательная забота о Ристане умиляла.
Пару раз я присутствовала на их занятиях, а позавчера осмелилась предложить ему обедать за нашим столом. И ему, и Инесс.