Еще «мне скучно» может быть обращением к родителям «мне скучно без вас, мне вас не хватает». Я обычно сначала проверяю как раз, не в этом ли дело. «Хочешь посидеть со мной?» Или если я не хочу сейчас с Пашей сидеть, а хочу одна: «Мне сейчас надо одной побыть, я попозже к тебе приду. Хочешь сейчас обниму тебя?» Если дело не в потребности во мне, то тогда уже, как я сказала выше, Паша сам придумывает, чем себя развлечь.
У маленьких детей потребность в тесном контакте с родителями, естественно, больше. Поэтому маленькие дети будут подбегать за «подзарядкой» чаще. И какое-то время для «посидеть на ручках» важно дать. Дети убедятся, что со связью с мамой все нормально, она не променяла их совсем на работу, она доступна, – и убегут играть сами. Опять же, – учитываем возраст: в год это невозможно, ребенок будет хвостом ходить везде. А в три – вполне.
«Мне скучно» также возникает в ситуации, когда ребенок занят не тем, чем он бы хотел. Детям может быть скучно в очередях, в магазинах, в ресторанах, в аэропортах и т. д. – там, где мало простора для их игры. Это тоже такая временная скука, она быстро исчезает при изменении внешних условий.
Но есть еще один вид скуки, который касается не временной пустоты, а постоянной, что ли. Такая скука сродни апатии. Если ребенок не может в одиночестве творить, не появляется энергии и вдохновения, значит, дело не в том, что он пока не знает, чем заняться, а в чем-то другом.
Я знаю, о чем ты говоришь. Это скорее такая взрослая скука, похожая на депрессию. Мой психотерапевт говорит, что такое состояние бывает от непрожитых чувств и нереализованных желаний. Когда я не даю себе прожить какое-то чувство: злость, разочарование или обиду. Тогда наступает такое очень тупое чувство пустоты – ничего не хочется и нет ни на что сил, все становится безразлично.
Да-да, ты абсолютно права. Это скука – не пустота как место, которое может быть наполненно. В этой скуке как раз места нет, она заполнена чем-то подавленным. Подавленными чувствами, желаниями.
К сожалению, не только у взрослых так бывает. Когда у детей хронически не удовлетворяются какие-то потребности (в безопасности, в принятии, в контакте с близкими и другие), когда ребенок даже не может выразить эмоции по этому поводу, то ни потребности, ни эмоции не исчезают, а загоняются глубоко внутрь. И требуется много энергии, чтобы их там внутри держать.
В таких ситуациях родители могут очень сильно помочь ребенку и много изменить, поменяв свое отношение и поведение, но в чем конкретно, все-таки так в общем нельзя сказать. Только общими словами: больше принятия, внимания, участия.
Все, лекция про скуку закончилась. Резюме такое: если хочешь иметь какое-то время с детьми на себя, при этом не сажать их к телевизору или давать им гаджеты, – надо культивировать продуктивную скуку. Не брать ответственность за вот это «мне ску-у-у-учно», – наоборот, говорить, что это нормально и нужно время поскучать, чтобы что-то придумалось. Ну и смотреть, что произойдет.
Если ребенок, поныв и послонявшись, находит чем себя занять – прекрасно. Если этого не происходит и у него нет энергии – то, возможно, его что-то беспокоит. Может, как раз важно больше ему дать тепла, внимания, собственного времени.
Классно, я обожаю продуктивную скуку! Я тоже так говорила Эрику, и все было именно так, как ты описываешь. Изобреталась машина времени, летающий скейт, делались схемы везделета. Но сейчас он подрос, и он знает, что у него есть возможность все-таки посмотреть мультик. И он настаивает! И нытьем и манипуляциями. У меня просто нет терпения!
Вот это любимая моя тема. Как мы делаем то, что нам не хочется, под давлением детей. Это же повсеместная жалоба. Особенно про гаджеты, что ребенок только ими и занимается. Не подросток причем, а помладше ребенок. А родители не знают, что с этим делать.
Да, да! Вот эти все: «ну мамулечка, ну пожалуйста!», «а я потом сразу пойду чистить зубы и спать», «я вообще сегодня не играл в телефон! и вчера!» или «мама! ты плохая!».
А что будет, если ты все-таки скажешь «нет»?
Чаще всего сын может начать мне мстить. Например, он срывается на Агаше. Заканчивается все очень плохо. Плачут все! А я сижу на кухне одна, и у меня растут седые волосы оттого, что я наорала на сына за то, что он бил сестру, которая до этого била его.
Ух! Маша, на мой взгляд, все, что ты описываешь, это опять вопросы о родительской власти, об установлении границ и о выдерживании и поддержке чувств детей. То есть о недостатке этого и к чему это приводит. Мы говорили про это в других главах.
Расскажи поподробнее о родительской власти на вот этом знакомом многим примере про гаджеты, когда ребенок «отказывается отказываться».
На примере так на примере. Тем более для меня лично тема гаджетов и телевизора у Паши была эмоционально заряжена до недавнего времени. Поэтому как раз на примере своих «ошибок» расскажу.
Сначала, когда Паше было года четыре, мне казалось: «Как это я буду его ограничивать? Это же создаст еще большее напряжение. Запретный плод сладок». В итоге я увидела, что Паше вредно больше получаса смотреть телевизор. У него уставали глаза, краснели, он начинал мигать. Ну, тут уж вроде надо вводить ограничения. Интересно, что это вроде как не я решила, что будет отныне лимитировано время, а «ну, так надо, это ж вредно, даже врач говорит». То есть я не я, корова не моя, «само» так сложилось, что надо. Какие ко мне претензии тогда?
Потом начались айпады и айфоны, мы сами давали ему поиграть, например, в ресторане, чтоб он не скучал, ожидая заказа.
При этом у меня было море переживаний. Похоже на то, что ты рассказываешь. Я сама давала гаджеты, потому что хотела поговорить с мужем и чтоб Паша не скучал и не дергал нас. Но у меня была постоянная тревога и вина, что я делаю что-то неправильное, «подсаживаю» ребенка.
Несмотря на то что были ограничения по времени, введенные нами же, родителями, я переживала, не много ли он времени играет. Одновременно были и противоположные мысли: может быть, ограничения не нужны? Разве я не за свободу ребенка и не доверяю ему самому решать, сколько и чего ему нужно? Может быть, мы, ограничивая, распаляем в сыне еще больше вот этого напряженного желания играть?
И никак я не могла для себя найти баланс. Вроде и не ограничивать нельзя, сразу отражалось на его состоянии, но и с ограничениями мне внутренне плохо было. Я для себя нашла такую лазейку: я не буду заниматься этим вопросом постоянно. Я сказала Паше, что у него есть ограничения по времени на разовую игру (20 минут), и он сам должен был заводить себе будильник и сам переставать по будильнику играть. Он постоянно забывал, играл после звонка, я накручивала себя, что «вот, он уже зависим, он не может остановиться», в таком накрученном состоянии подходила к нему и говорила, что пора перестать. И дальше нередко не удерживалась от нотаций, что вот он должен, а он не делает. В общем, не желая брать ответственность за контроль времени игры, я в итоге занималась «этим вопросом» гораздо больше и эмоциональней.
Было несколько историй, когда Паша где-то на отдыхе за компанию с другими ребятами играл по нескольку часов подряд. И я не ограничивала его, потому что как же я его буду от коллектива отрывать и как же я буду такой плохой мамой, которая ему запрещает, а остальным разрешают? И каждый раз у него после таких долгих игр был очень уставший вид. А я каждый раз злилась и выговаривала ему, что он же должен замечать, что глаза болят, и останавливаться сам.
В общем, тема Пашиной игры в айпад вызывала очень сильные, неадекватные ситуации эмоции. Когда я это увидела, я стала обращать внимание не на Пашу, а на свое состояние, в котором у меня включаются такие переживания. Это принесло мне много очередных открытий о себе и одно важное открытие о наших отношениях по поводу этих гаджетов.
Меня осенило, что я перекладываю на него ту ответственность, которая на самом деле моя, и его же за это ругаю. Не Паша должен контролировать выполнение правила, которое я установила. Он не должен совсем, он хочет играть и играет, пока можно. Это я должна установить правило, какое считаю нужным на данный момент, и я должна контролировать его выполнение. И да, это неприятно, потому что я в этот момент не «милая мамочка», а «опять она говорит, что пора закончить». Я вызываю на себя злость и недовольство. Но в противном случае я делаю только хуже ребенку, да и себе тоже.
Ты хочешь сказать, что дети не способны брать ответственность и держать слово?
Те отделы мозга, которые отвечают за контроль, созревают к 14 – 15 годам, а то и позже. Поэтому ожидать от ребенка ответственности во взрослом понимании не надо. Для ребенка скорее норма «заиграться и забыть», чем «держать слово». Дошкольники вообще очень легко отвлекаются от того, что «обещали».
В общем, мы, конечно, не резко, в 18 лет, а постепенно на протяжении всего детства передаем ребенку право контроля и ответственности за разные сферы его жизни. Но не надо перегружать его тем, за что он пока не может взять ответственность.
Если я убедилась много раз, что Паша пока не может сам контролировать время игры, и при этом считаю, что время должно быть лимитировано, – так, значит, это моя задача взять на себя эту функцию контроля. И моя задача – выдержать все те эмоции, которые испытывает Паша по отношению ко мне, когда я его ограничиваю.
Если запрещать, но при этом не выдерживать и не поддерживать чувства ребенка, то ему гораздо сложнее пережить ограничения, перейти от агрессии к грусти. Тогда злость, если родители не выдерживают, приходится сливать на братьев / сестер, на кого-то или что-то, что под ноги подвернется. В тяжелых случаях – на себя.
А когда я уверена в своем решении, могу спокойно и твердо сказать «нет» или «через 5 минут заканчивай», и я готова встретиться со злостью, обидой, горечью ребенка, то все происходит просто. Не надо даже бесконечно объяснять и спорить с ребенком, чтобы он наконец понял мои аргументы и сам принял такое же решение, как я. Нет, он может быть не согласен. Он может злиться и быть недоволен.