Мужчина выругался и хлопнул ладонью по корпусу аппарата.
– Говорю тебе, Арктур, в этой проклятой долине нет ничего ценного, – раздался голос за его спиной.
– Они где-то здесь, Ди. – Арктур оторвал взгляд от прибора и посмотрел на Даймонд де Санто. Упирая руки в бедра, девушка стояла неподалеку и наблюдала за ним. – Я чувствую, – добавил он.
Что Арктур, что де Санто носили спецодежду, типичную для большинства старателей окраинных миров: толстотканые брюки, стеганую куртку с множеством карманов и открытую шлем-каску. Волосы девушка заплела в дреды и стянула в тугой хвост на затылке.
Де Санто наклонилась, чтобы изучить колебания синусоиды магнитного резонатора. Арктур, окончательно разочаровавшись в возможностях прибора, резко встал и непроизвольно поморщился, когда острая боль вдруг прострелила ему поясницу.
– Ты слишком подолгу сидишь, – сказала де Санто.
– Наверное, ты права, – согласился Арктур, проводя рукой по грязному лицу и волосам. В них уже появились проблески седины, и он знал, что в будущем ее станет еще больше. Вчера по UNN Арктур видел отца. Волосы у Ангуса уже приобрели серебряный цвет, однако нисколько не поредели, так что Менгск-младший как минимум мог быть уверен, что к старости точно не облысеет.
– Ты уже далеко не юноша, – сказала де Санто с улыбкой. – Скоро тридцать.
– Мне всего лишь двадцать восемь, – ответил Арктур. – До пика я еще не добрался.
– Да, но он уже совсем рядом. И скоро тебя ожидает скоростной спуск.
– Похоже ты сегодня в хорошем настроении, Ди. В чем дело?
Де Санто пожала плечами и сделала широкий жест рукой, указывая на кипящую вокруг работу.
– И ты еще спрашиваешь?
– Конечно. Так в чем же дело?
– Посмотри вокруг, Арктур, – начала де Санто, – мы торчим здесь уже два месяца и до сих пор не нашли во всей округе ничего стоящего. Я знаю, ты думаешь, что в этой долине полно минералов, но на самом деле тут ни хрена нет.
– Есть, Ди, я уверен в этом, – повторил Арктур. – Я чувствую.
– Ты чувствуешь? Неужели? Тогда почему геологическое картографирование, гравиметрический анализ и анализ горных пород говорят о другом? Здесь ничего нет, и ты потеряешь все, если не прекратишь впустую тратить наши деньги, и мы не уберемся отсюда как можно быстрее.
– Наши деньги?! – обрушился на девушку Арктур. – Мне казалось, что в основном мы организовали это предприятие на мои средства: покупка машин в кредит, найм рабочих! Мы не так уж много получили с первой шахты, но этого хватило, чтобы выплатить кредиты. На второй мы подняли уже больше. Ты неплохо справилась для бывшего морпеха, Ди, но даже на минуту не воображай, что ты рискуешь наравне со мной.
– Черт, какой же ты эгоистичный сукин сын, Арктур Менгск! – вспыхнула де Санто. – Я вложила весь мой доход с прошлых двух шахт в эту, и я влетаю наравне с тобой! Мужик, я надеялась, что как только мы уйдем из армии, ты станешь не таким самонадеянным козлом, а ты наоборот стал козлом куда большего калибра! Ты знаешь об этом, нет?
– Спасибо за откровенность, – ответил Арктур. – А теперь… у тебя что-то конкретное ко мне, или ты пришла только поругаться?
– И то и другое, – устало сказала де Санто.
– Прекрасно, ты высказала свое мнение, – сказал Арктур. – Так что там за дело?
– Тебе на видеопанель пришло сообщение. Думала, захочешь посмотреть.
Арктур глубоко вдохнул, подавляя раздражение, вызванное нападками де Санто, но в глубине души понимая, что она может оказаться права.
– Отлично, – сказал он наконец. – Продолжай работу с резонатором, а я пойду посмотрю, что там.
Кивнув, девушка заняла место у дисплея прибора. Арктур направился к центральному блоку, где обычно собирались рабочие, чтобы поесть и отдохнуть после тяжелого трудового дня.
– Не знаешь, откуда пришло сообщение? – обернувшись на ходу, поинтересовался он в надежде, что получил весточку от матери или Дороти.
– Сигнальный код Умоджи, – сказала де Санто.
– Умоджи?
– Угу. Какой-то парень по фамилии Пастер.
Арктур сбросил ботинки с рабочей курткой и шагнул в тамбур жилого блока модульной постройки, позволяя потоку сухого воздуха остудить тело после влажной атмосферы промплощадки. Когда он вешал шлем-каску, то заметил, что его ладони вновь вспотели. Арктур почувствовал, что ему как-то не по себе.
Что нужно Айлину Пастеру от него через столько лет?
Прошло десять лет с тех пор, как он видел этого человека в последний раз. Их расставание вряд ли тянуло на дружеское. Может, это Юлиана решила воспользоваться консолью отца?
Арктур надеялся, что нет. Когда он покидал Корхал в то далекое время, то воспринял совет Эктона Фелда начать жизнь с чистого листа буквально и полностью оборвал все связи с прошлым. За адские годы Войны Гильдий во время редких отпусков он ни разу не подумал ни о Юлиане, ни о возможном возвращении домой.
Вместо этого он записался на учебные курсы при Корпусе, чтобы освоить бесчисленные тонкости геологии и геологоразведки, в ожидании дня, когда он сможет предстать перед Брантиганом Фоулом и вручить тому рапорт об отставке.
– Черт, я не хочу терять тебя, Менгск, – сказал Фоул, когда Арктур подвинул к нему через стол прошение об отставке. – Келморийцы сдают позиции, их неминуемая капитуляция – лишь вопрос времени. Ты уверен, что не хочешь подождать еще немного, сынок? Ты уже полковник, а после того как война кончится, тебя ждет куча поощрений и предложений. Ты можешь стать генералом, если захочешь.
– Нет, сэр, – ответил Арктур. – Как бы заманчиво ни звучало ваше предложение, но моя служба закончилась. Я просто хочу уйти.
– Чем ты планируешь заняться, Менгск? Ты же солдат. Прирожденный солдат. Не думаю, что у тебя получится стать штатским. Согласись, сынок, после всего, что мы с тобой сделали, после всего, что повидали… Как ты можешь после этого стать простым работягой-джо?
– При всем уважении, сэр, – сказал Арктур, – как раз из-за того, что мы делали, я и ухожу.
– О чем это ты? – прищурился Фоул, вся любезность которого тут же улетучилась.
Арктур вздохнул.
– Мне кажется, я больше не верю в то, за что мы сражаемся.
Фоул взглянул на него и без единого слова подписал рапорт об отставке.
Арктур выбросил из головы воспоминания и толкнул дверь в отсек отдыха. Внутренняя обстановка была спартанской: скудная мебель, побитая за время продолжительных путешествий по пограничным мирам от одного хозяина к другому; в углу примостился старый головизор. Любой желающий с его помощью мог посмотреть последние новости UNN или любимый голофильм. Множество разнокалиберных стульев сгрудилось вокруг пластикового стола со сколотыми краями. В другом углу расположился бильярдный стол, полинявший и заклеенный скотчем.
За расшитой бисером занавеской размещалась небольшая кухня, а в дальнем конце блока за личными комнатами, в которых спали и хранили свой немногочисленный скарб рабочие, находился санузел.
У дальней стены стояла видеопанель – потрепанный аппарат, приобретенный у старьевщика и, вопреки заверениям продавца, никогда не работавший как следует. Арктуру хватало познаний, чтобы поддерживать его в рабочем состоянии, так что его команда геологоразведки хотя бы изредка могла выходить на связь с родными.
Мигающий красный индикатор подсвечивал грязный, покрытый масляными пятнами пульт. Арктур сел перед видеопанелью на табурет. Минута ушла на то, чтобы успокоиться. Затем он еще раз пригладил волосы рукой и стер крупные пятна грязи с лица – как всегда перед любым сеансом связи. Ненужный ритуал, поскольку сообщение было получено в записи, но Арктур никогда не любил приступать к важным делам в непрезентабельном виде.
Удовлетворенный внешним видом, он нажал красную кнопку. На экране сквозь снег статических помех проступило изображение двух трехконечных звезд с окружностью, описанной через центры их лучей. Несмотря на свои незаурядные навыки в области электроники, Арктур не смог толком наладить цветопередачу, но он знал, что одна из звезд угольно-черная, а другая – ослепительно-белая.
Планетарная эмблема Умоджи. Арктур невольно задержал дыхание, когда картинка сменилась лицом Айлина Пастера.
Посол и дипломат Умоджи постарел. Лицо его избороздили морщины, а линия волос значительно отступила от лба к макушке. Арктур видел, что последние годы дались умоджанскому политику непросто. Тяжесть прожитых лет отражалась в его глазах.
«Здравствуй, Арктур», – сказал Пастер.
– Айлин, – ответил Арктур, отреагировав так же, как большинство других людей, что получали подобные сообщения. Поддаться иллюзии, что собеседник находится на прямой связи, было легко.
«Порядком времени прошло с тех пор, как мы общались последний раз. Так или иначе, я буду краток».
Арктура впечатлил тот факт, что, несмотря на преклонный возраст, голос Пастера не утратил ни капли силы. Тем временем мужчина продолжал говорить:
«Твоя мать рассказала мне, что ты оставил армию и теперь работаешь геологоразведчиком на пограничных мирах. Что ж, ты всегда говорил, что хотел этого. Так что, думаю, ты добился кое-каких успехов. Но многое изменилось с тех пор, как ты распрощался со старой жизнью, Арктур. И ты должен мужественно встретить эти перемены. Я не выходил на контакт с тобой раньше лишь потому, что Юлиана просила меня не делать этого. Однако, как я сказал, многое изменилось».
Арктур нахмурил брови при этих словах Айлина. Что изменилось?
«Мне нужно, чтобы ты прибыл на Умоджу, – сказал Пастер. – Знаю, что ты, вероятно, откажешься, но я взываю к тем крохам человечности, что могли остаться в твоей душе. Прилетай на Умоджу, Арктур. Как можно скорее».
Изображение дипломата исчезло с экрана. Арктур, прикусив нижнюю губу, обдумывал только что услышанное. В поисках скрытого смысла в словах Пастера, он прокрутил сообщение еще дважды, но ничего сверх сказанного обнаружить не смог.