Валериан посмотрел вверх и почувствовал, как подскочило в груди сердце, когда он увидел пылающую крестообразную форму судна, проходящего сквозь атмосферу. Два корабля эскорта классом полегче держались рядом и выписывали вокруг канонерского катера восьмерки. Валериан ощутил чью-то руку на своей кисти. Опустив взгляд, он увидел, как мать с тревогой смотрит на приближающиеся корабли.
– Все будет в порядке, – сказал Валериан.
Юлиана посмотрела на него и слабо улыбнулась:
– Помни, что я тебе говорила.
– Хорошо, – пообещал он.
Из облаков начали вырисовываться очертания канонерского катера: грозного на вид корабля с широким фюзеляжем. Данный класс судов считался устаревшим ввиду появления более быстрых и маневренных истребителей класса «Мираж». Однако канонерки имели бо́льшую дальность полета и были способны к межпланетным перелетам в пределах системы, поэтому эксплуатировались до сих пор.
Валериан предположил, что, с учетом потерь в войне с Конфедерацией, отец не может позволить себе излишнюю привередливость, когда дело касается вооруженных сил – фронту требовался каждый боеспособный корабль. Императорскую канонерку сопровождали «Миражи», изящные истребители обеспечения господства в воздухе, способные с одинаковой смертоносностью вести огонь по наземным и воздушным целям.
Канонерский катер замедлил снижение и развернулся в посадочное положение. Реактивные двигатели малой тяги заревели под днищем, когда корабль приблизился к земле. Выпуклые гондолы двигателей канонерки были слишком широкими, чтобы катер смог поместиться в подземный ангар, поэтому пилоту пришлось сажать корабль рядом с посадочной платформой. «Миражи» продолжали нести дозор, охраняя канонерку, пока та опускала свою тяжелую тушу на землю.
– Она никогда не вырастет снова, – проворчал Пастер, когда реактивные струи двигателей выжгли траву газона.
– Ты используешь роботов, чтобы ухаживать за садом, так в чем беда? – заметил Валериан с улыбкой.
– А это не важно, – отмахнулся его дедушка. – Нехватка уважения к другим, вот в чем беда!
Их диалог прервался, когда люк канонерского катера с грохотом откинулся, утонув в клубах дыма. Разрывая дымовую завесу, примерно с дюжину морпехов в боевых скафандрах сбежали вниз по трапу и сформировали построение почетного караула по обе стороны от спуска.
В клубах дыма появились очертания знакомой фигуры. Валериана позабавила театральность выхода отца на свет умоджанского солнца.
Император Арктур Менгск красовался в длинной коричневой мантии с золотой вязью и парчовой подкладкой. Его костюм пошили по образу парадной формы морпехов, пряжку ремня украсили золоченой головой волка. Сапоги великого человека были отполированы до зеркального блеска, а на бедре висел длинный меч.
Когда Арктур спустился по трапу и приблизился, Валериан увидел, что отец постарел. С момента их последней встречи седых волос в бороде и прическе порядком прибавилось. Однако, несмотря на признаки зрелости, отцу было всего тридцать девять, и держался он с уверенностью и силой человека раза в два моложе.
Все в облике Арктура излучало абсолютную уверенность в собственных силах. Валериан знал, что такой вид присущ чересчур самонадеянным людям, но в случае с отцом то была простая констатация факта.
Солдаты вытягивались во фрунт, когда Арктур целеустремленной энергичной походкой шел мимо них по лужайке. Валериан заметил в его глазах потрясение при виде Юлианы. В этом мгновенно спрятанном взгляде Менгск-младший уловил намек на страх и беспомощность перед тем, с чем его отец не мог справиться с помощью своего внушающего страх интеллекта и силы.
Дед Валериана шагнул навстречу Менгску-старшему и с неизменной маской дипломата на лице обменялся рукопожатием с человеком, к которому испытывал гамму эмоций: восхищение, недоверие, гнев, прощение и, наконец, вновь недоверие.
– Арктур, добро пожаловать на Умоджу.
– Помню, в последний раз вы сказали мне то же самое, Айлин, – ответил Арктур. – Тогда вы так не думали, и я подозреваю, что сейчас ситуация мало поменялась.
– Пока ты находишься здесь с миром, тебе рады, – возразил Пастер.
– Все дипломатничаешь, а, Айлин? – спросил Арктур с теплой иронией и повернулся, чтобы поздороваться с Валерианом.
Император подался вперед, раскинув руки. Его лицо светилось подлинной радостью.
– Мой мальчик, мое сердце радуется, когда я вижу тебя. Ты хорошо выглядишь, очень хорошо.
– Вполне, отец, – сказал Валериан, обнимая родителя и с неудовольствием терпя несколько сердечных хлопков по спине. Его отца нисколько не смущали такие дружеские жесты, но Валериан всегда считал их неуклюжими и притворными.
Валериан освободился от объятий, и Арктур повернулся к Юлиане.
– Если ты посмеешь сказать, что я выгляжу хорошо, то я возьму твой меч и проткну тебя насквозь, – сказала она.
– Я собирался сказать, что рад тебя видеть, – ответил Арктур. – Но ты выглядишь лучше, чем меня уверяли, и это хорошо.
– Я польщена, – сказала Юлиана, но Арктур, играя роль простого человека из народа, уже двинулся дальше, чтобы поздороваться с Чарльзом Виттье и мастером Миямото. От Валериана не укрылась фальшь в поведении отца, и он недоумевал, почему другие ее не замечают. Видимо с отцом у него больше сходства, чем ему думалось, вот поэтому он и видел игру Арктура насквозь, как если бы она была его собственной.
Наконец Менгск-старший вернулся назад.
– Вы все очень дороги мне, друзья мои, и это много значит, – сказал он. – В конце концов, мы вместе прошли через все это. Поэтому нам однозначно стоило встретиться, в качестве кульминации моего великого триумфа.
Арктур сделал шаг и, положив руку на плечо сына, потянул его за собой, чтобы Валериан встал рядом с ним перед лицом собравшихся зрителей.
– Мы живем в трудные времена, – произнес Арктур, – но, двигаясь вперед вместе, можем достигнуть всего, чего пожелаем. Отец и сын, мы построим лучший мир для всех!
Со стороны штата слуг раздались сдержанные аплодисменты. Валериану отчаянно захотелось, чтобы слова отца стали явью. Грандиозные перспективы будущего захватили его воображение.
Только мастер Миямото не выглядел впечатленным, с тревогой всматриваясь в небо.
– Эти ведь не ваши? – спросил он Арктура, прикрывая глаза рукой от солнца.
Валериан проследил за взглядом Миямото и почувствовал горячий прилив адреналина.
Четыре истребителя «Мираж» с флагами Конфедерации на фюзеляжах.
Пикируют вниз, выходя на линию атаки.
– Все в дом! – заорал Арктур.
Собравшейся толпе не нужно было повторять дважды. Все кинулись внутрь особняка.
Два «Миража», выполняющие приказ патрулировать небо над императором, среагировали на появление «гостей» с задержкой. Пилоты поняли, что принимаемые коды отзыва СРО фальшивые, но было поздно. Первый истребитель взорвался, когда поток ярких лазерных импульсов прошил его фюзеляж и оторвал правое крыло. Второй «Мираж» увернулся от вражеского залпа и открыл ответный огонь. Пилоту удалось попасть в одного из нападавших и превратить кабину вражеского «Миража» в месиво расплавленного металла, стекла и запекшейся крови. Чужой истребитель вошел в штопор и устремился к земле. Эффектным огненным шаром пропахав борозду в газоне, он врезался в особняк. Грохот столкновения на миг заглушил крики паники разбегающихся людей. Истребитель проделал изрядную дыру в стене, а над горящими обломками заклубился черный едкий дым.
Сопротивление пилота Доминиона было недолгим – три истребителя Конфедерации окружили его «Мираж» и разорвали в клочья залпом лазерных батарей. Пылающие обломки упали в реку, подняв большие фонтаны воды.
Валериан выдернул мать из инвалидного кресла. Подняв ее на руки, он побежал в дом, понимая, что на поиск более безопасного места нет времени. Испепеляющие разряды энергии прошили лужайку, когда над ними на бреющем полете промелькнул первый ФК/И‐17. Человек шесть-семь слуг валялись мертвыми – под воздействием термических импульсных лазеров их тела буквально разорвало изнутри.
Валериана швырнуло на землю, когда рубиновые разряды выжгли почву по обе стороны от него. Он ощутил привкус земли, крови и вонь паленой плоти. Юлиана вскрикнула от боли, и он, откатившись в сторону, увидел ее беспомощно лежащей рядом. «Миражи» Конфедерации с воем пронеслись по небу. Установленные под их крыльями лазеры безостановочно палили по беспомощным целям.
Отступив к дому, морпехи из императорского эскорта открыли по «Миражам» ответный огонь, но пилоты нисколько не беспокоились по поводу стрелкового оружия. Шипы «Карателей» искрами отлетали от фюзеляжей истребителей или вообще пролетали мимо. Но, по крайней мере, стрельба создавала иллюзию сопротивления.
Канонерский катер, который доставил императора на Умоджу, в спешке запускал двигатели. Взлететь он не успел – конфедератские «Миражи» налетели на него, как хищники, и накрыли уничтожающим залпом из всех орудий. Одна из гондол двигателя взорвалась и разбросала раскаленные добела обломки во все стороны.
Разлетевшаяся со свистом шрапнель, острая, как бритва, проредила количество убегающих мужчин и женщин, превратив некоторых в кровавый фарш. Канонерский катер накренился, оставшийся двигатель начал с ревом вращать судно вокруг своей оси. Разбрасывая по округе комья земли, корабль пропахал огромную борозду, а затем, дернувшись в последний раз, исчез из виду. Он свалился в открытую шахту посадочной платформы, куда ранее не входил по габаритам. Теперь, с одним взорвавшимся двигателем, проблема решилась сама собой.
Валериан смотрел на усеянную трупами лужайку и вдруг услышал, как кто-то выкрикивает его имя. За распахнутой в особняк дверью он увидел отца и деда. Пригнувшись, мужчины неистово звали его, а «Миражи» тем временем совершали вираж для нового захода на цель.
Валериан не стал терять времени понапрасну, высматривая положение истребителей, а просто подхватил мать с земли и побежал к безопасному месту так быстро, как только мог.