— Да… — ответил мальчик, укутываясь в одеяло с довольной улыбкой, и закрывая глаза. — Я завтра встречусь с моим папой.
Айлин Пастер поднялся с кровати и выключил свет. Он вышел из комнаты внука и закрыл за собой дверь.
— Да, — сказал он вслух, — Ты встретишься со своим отцом. Надеюсь, он оправдает твои ожидания.
* * *
Он стал отцом?..
Арктур всё ещё не мог до конца поверить в это.
Он — отец?!
"— Как?" — был первый вопрос, готовый сорваться с его губ, но который он сразу же отбросил, — "А как, думаешь, это случилось, идиот?"
Он хотел что-нибудь сказать, но не находил слов. Он хотел бы всё отрицать, но один лишь взгляд на лицо мальчика отмел все сомнения. Каждая черточка лица принадлежала породе Менгска, и аналитический склад ума Арктура не мог не отметить, что парень действительно красив, и вобрал в себя все самое лучшее, что могли предложить гены его родителей.
Едва Айлин увел мальчика, как Жюлиана начала что-то говорить.
Арктур не слышал ее.
Его голова была наполнена беззвучным шумом миллионов вопросов, он ощущал бешеный ток крови во всём теле. Потрескивание огня было похоже на рев адского пламени, и он чувствовал, как воздух из его легких рашпилем пройдя по горлу с хрипом вырывается изо рта.
Жюлиана поднялась из кресла со страдальческим выражением лица и прошла через комнату, протягивая к нему руки. Не раздумывая, он обнял ее. Она положила голову ему на плечо и начала быстро шептать что-то, что он не мог понять.
Так он простоял несколько секунд, прежде чем осознание реального положения дел нахлынуло на него волной гнева и предательства. Арктур схватил Жюлиану за руки и оттолкнул ее, словно та была чумная.
— У меня есть сын? — спросил он, делая шаг назад.
— Да, — сказала Жюлиана, широко улыбаясь, — У тебя есть замечательный сын. Его зовут Валериан.
— Хорошее имя, — сказал Арктур, — Сильное.
Жюлиана кивнула.
— Я знала, что оно тебе понравится. Оно ему подходит.
Арктур был доволен именем, но у него были более неотложные проблемы, требующие решения.
— Какого черта ты не сказала мне?! — заорал он, — Ты прятала его от меня все эти годы? Почему, Жюлиана? Почему?
Она отшатнулась от его гнева, и он увидел страх в ее глазах. Раньше своё поведение он посчитал бы отвратительным, но сейчас он наслаждался им, желая сделать ей больно за обиду, нанесённую этой тайной. И какой тайной…
— Ответь мне, черт возьми! — рявкнул Арктур, когда она отвернулась от него и подошла к камину. Она провела рукой по каминной полке и кашлянула в платок, прежде чем повернуться к нему.
— Я думала, ты обрадуешься, — ответила она.
— Обрадуюсь? Что ты лгала мне и утаивала то, что у меня… что у нас есть ребенок? Чего, черт возьми, ты ждала? Что я обрадуюсь этому? Что я буду счастлив узнать, что я отец, в тот момент, когда моя жизнь начала идти так, как я всегда мечтал?
— Именно поэтому я не могла тебе ничего рассказать до сих пор! — воскликнула Жюлиана, — Все эти твои великие планы и мечты, о которых ты рассказывал мне… я знала, что не должна мешать тебе, пока ты не исполнишь их. Я знала, что ты вступил в десантные войска назло отцу, и я не могла тебе сказать о Валериане, пока ты участвовал в Войнах Гильдий.
— Но почему? — спросил Арктур, обнаруживая поднос с напитками на буфете и наливая себе изрядную дозу чего-то янтарного и едкого.
— Знание того, что у тебя есть сын, сделало бы твою жизнь только труднее.
Арктур взял стакан крепкого ликера.
— О чём это ты?
— Я не хотела, чтобы ты думал о чем-то еще, кроме выживания, Арктур. Я не хотела сделать что-нибудь, что отвлекло бы тебя и убило. Но сейчас ты уже не в армии, и я попросила отца разузнать, как у тебя дела.
Арктур налил себе в другой стакан ликера, и сделав внушительный глоток решил, что это какой-то сорт бренди. Он надеялся, что оно старое и дорогое.
— Если ты интересовалась моими делами, то ты знаешь, что мы только что наткнулись на самое большое месторождение минералов, о котором я когда-либо слышал. Моя команда работает так, как мы договаривались, и я должен быть с ними. Я нахожусь в шаге от того, о чём давно мечтал, а ты заставляешь меня отказаться от всего этого. Отлично, я бесконечно благодарен тебе за это, Жюлиана. Твой выбор подходящего времени весьма изыскан!
Её глаза зло сверкнули.
— А ты не думал, что у меня тоже есть мечты, Арктур? Помнишь, я только приступила к работе помощницей в той юридической фирме? Я неплохо показала себя и могла бы сделать отличную карьеру там, если бы не забеременела.
— Видно не особо перспективная контора, раз они уволили тебя из-за этого, — съязвил Арктур, — Тебе нужно было подать на них в суд.
— Спасибо за совет, но они меня не увольняли, — огрызнулась Жюлиана, — Они хотели, чтобы я после рождения Валериана вернулась, но я решила посвятить себя нашему сыну.
— Очень похвально, — сказал Арктур, наливая выпивку в третий раз. Он уже чувствовал, что вспышки гнева не приносят должного эффекта в своей очевидности.
— Валериан очень похож на тебя, Арктур. Он яркий, обаятельный и крайне целеустремлённый. Ты полюбишь его, я знаю.
Арктур промолчал, до сих пор не оправившись от того, что у него есть маленького сын и того, что он совсем его не знает. Прошло семь лет жизни ребенка, но до сих пор они ни разу не видели друг с друга.
— Мой отец знает? Мать? Дороти?
Жюлиана покачала головой.
— Нет, я хотела, чтобы ты узнал первым. Не я должна рассказать твоей семье о Валериане.
— И то верно, — сказал Арктур, и на секунду замолчал, поскольку вдруг его посетила неожиданная мысль.
— Что такое? — спросила Жюлиана, заметив зарождающееся понимание в его глазах.
— Это было на Тирадоре-9, не так ли? — спросил он.
— Ты можешь вспомнить другое время, когда ты спал со мной?
— Конечно, нет. Не устраивай драму. Это всего лишь мысли вслух, — сказал Арктур, — Проклятье, дай мне время, чтобы собраться с мыслями. Ты не можешь так ошарашить меня и ожидать, чтобы я сразу буду рационален.
Он снова потянулся за выпивкой, но потом передумал. Он оставил стакан и начал ходить по комнате, приглаживая волосы рукой, как и всегда делал это, когда волновался.
— Рационален? — сказала Жюлиана, — Что в этом должно быть рационального? У тебя есть сын и у тебя есть шанс узнать его. Узнать меня снова. Теперь мы можем стать семьей.
— Семьей? — спросил Арктур, останавливаясь перед ней, — Я… И это всё, что ты хочешь от меня? Бросить всё, переехать и жить на Умодже с тобой и мальчиком?
— Его зовут Валериан.
— Я знаю, как его зовут, Жюлиана.
— Тогда почему ты боишься сказать? — возразила она, — Ты боишься, что, назвав его имя, ты должен будешь признать его? Что он станет реальным для тебя?
— Нет, конечно, нет. Не говори глупостей.
— Но, тогда почему ты не хочешь произносить его имя?
— Валериан, — сказал Арктур, — Валериан, Валериан, Валериан. Вот, теперь ты довольна?
Жюлиана отвесила ему пощёчину, и Арктуру пришлось сдерживать себя, чтобы не ударить в ответ. Он вспомнил такой же жгучий удар своей матери. Теперь он понимал, что заслужил тот удар, и, ему пришлось признать, что этот удар он заслужил тоже.
— Мне жаль, Жюлиана, — сказал он наконец, — Но я не могу оставить все, что я строю, и играть в счастливую семью с вами. Я просто не могу.
— И что теперь? Ты просто уйдешь, как всегда уходишь? Убежишь прочь вместо того, чтобы встретиться с проблемой лицом к лицу?
— Я не бегу от проблем, — предупредил Арктур.
— Ну конечно, — сказала Жюлиана, — Ты вступил в десантные войска, чтобы убежать от своего отца, и ты убежал от меня, как только мы сблизились. А теперь ты собираешься убежать от своего сына. От своего наследника.
Удары слов Жюлианы были подобны ударам молота, и он понимал, что она права. Вместо того, чтобы преодолевать трудности, которые вставали на его жизненном пути, он просто уходил от них, избирая путь наименьшего сопротивления. Поступит ли он так же и в этот раз?
Арктур стоял на пороге всего, чего он когда-либо желал, но что хорошего было в этом, если оно имело под собой зыбкую основу? Может, настало время переосмыслить свою жизнь и задуматься о наследии. В конце концов отец был всего на несколько лет старше, чем Арктур сейчас, когда ему вручили сына.
— Ну что же, Жюлиана, — сказал он наконец, — Хорошо. Я останусь. Я поговорю с… Валерианом. Познакомлюсь с ним поближе, и, как ты и сказала, он будет моим наследником.
Жюлиана бросилась к нему шею.
— Я так счастлива! — воскликнула она, обнимая Арктура, — Я знала, что как только ты увидишь Валериана, ты захочешь стать частью его жизни.
Снова Арктур оторвал ее от себя, хотя и не столь резко как в прошлый раз.
— Не будем торопить события, — сказал он, — Я сказал, что познакомлюсь с ним поближе. Но я пока не решил, готов ли я, вот так запросто, отказаться от всего, что построил.
— Я не прошу тебя отказываться, — ответила Жюлиана, заключив в ладони лицо Арктура, и приближая его к своему лицу, — Разве ты все еще не понял этого? Ты ничего не должен бросать. Мы просто можем быть вместе. Все мы. У нас будет все, о чем мы когда-либо мечтали. Помнишь, много лет назад ты рассказывал о своих грандиозных планах? Они уже осуществляются. Прямо сейчас. Тебе нужно просто захотеть это увидеть.
Арктур улыбнулся.
Возможно, на него подействовали слова Жюлианы, или может алкоголь ударил в голову, однако, не зависимо от этого, Арктур с удивлением осознал, что подобное мысли больше не ужасают его. В конце концов, они вполне могут стать обычной семьей.
* * *
Арктур проснулся с тяжестью в голове и легкой дезориентацией, пытаясь понять, где он находится. Он неплохо восстановился и чувствовал себя великолепно отдохнувшим. Сборные жилые модули старателей или тесные помещения космического корабля отнюдь не способствовали непрерывному сну, и он уже стал забывать, как же это здорово — провести ночь в мягкой кровати. Он потянулся и повертел головой на подушке, наслаждаясь теплотой и позволяя болям прошлых шести месяцев покинуть его суставы.