лю. Я смешивала ром и колу в столовой. Десять минут спустя появилась она, без звонка или стука. Я просто услышала, как открылась дверь. Она расчесалась и накрасила губы блеском. Я посмотрела на ее штаны и протянула ей коктейль.
— Рассказывай!
Она рассмеялась.
— Ты точно не мастер светской беседы.
— Не хочется сейчас тратить время на пустые разговоры.
Она сделала глоток своего коктейля и поморщилась. В этот раз я сделала их покрепче.
— Черт, ты что, всю бутылку туда вылила?
— Да! Тебя можно разговорить, только когда ты выпьешь.
Я допила свой коктейль и пошла делать новый.
— Этого следовало ожидать. Он вечно сердился на меня. Вечно орал. Ему не нравится, что я прихожу сюда.
— Что? Почему?
Она пожала плечами.
— Идиот. Мужчины такие свиньи!
Я притворилась, что набиваю ему морду. Я ожидала большего от него. Мне всегда казалось, что он по-настоящему увлечен Фиг. Не то, чтобы я много с ним общалась, напротив. Казалось, что он прикладывал усилия.
— Мне не верится, что он так с тобой поступил! Я так зла.
— Не злись. Таковы мужчины. Такая психологическая война... Сегодня они хотят нас, а завтра уже нет. Если мы недостаточно их удовлетворяем, мы им быстро наскучиваем.
Я задумчиво покачала головой. Все было совсем не так. По крайней мере, не всегда. Возьмем меня — Дариус не то что бы выиграл в лотерею. Все, что у него было — брошенная женщина, которая обожглась, и ребенок от другого мужчины.
Я заметила странное припухшее красное пятно на ее руке, чуть ниже запястья. Оно выглядело так, будто кто-то впился в кожу и сжимал ее руку, пока не пошла кровь. Она заметила мой взгляд, сразу же спрятала пятно и отвернулась.
— Ты моя подруга. Я постелю тебе у нас сегодня. Тебе нельзя быть одной, — она пыталась отказаться, но я лишь отмахнулась. — Мы будем смотреть фильмы и есть всякую дрянь.
— Как и всегда, — заметила она.
— Скажу Дариусу, чтобы отвез Мерси к его родителям и остался там ночевать.
— Нет, нет, не стоит, — выпалила Фиг. — Мне нравится, когда они дома. Ты же не можешь выпроводить его из собственного дома.
— Хорошо, — осторожно сказала я, — ты не возражаешь, если я расскажу Дариусу, что произошло, или хочешь держать все в тайне?
Она подошла к бару и стала переставлять бутылки.
— Мне все равно. Что произошло, то произошло. Мне нечего скрывать.
Она краем глаза посмотрела на меня, и в какой-то момент мне показалось, что она хотела, чтобы я рассказала Дариусу обо всем.
Следующие пару часов мы посвятили разговорам о Джордже. Как оказалось, он знакомился с девушками через приложения, где нужно листать профили кандидатов и приложение подбирает пару на основе лайков.
— Он тебе сам об этом рассказал или ты сама обнаружила?
Фиг покраснела и отвернулась.
— Мне пришлось пошпионить, — призналась она. — Он начал лайкать и комментировать все фото одной девушки в Инстаграме, и я поиграла в детектива, а потом поговорила с ним.
— Он во всем признался?
— Да...Нет... Окольными путями.
У нее отлично получалось не отвечать на вопросы. Она изменяла направление разговора, переходила на другую тему. Я внимательно за ней наблюдала, думая о том, что вот бы Дариус сейчас пришел домой и помог бы. Ее глаза постоянно бегали, будто она что-то скрывала.
Сегодня очередь Дариуса забирать Мерси из садика. Еще до того, как входная дверь распахнулась, я услышала ее, и не могла не улыбнуться. В этом заключалась магия детей — освещать собой любую, даже самую мрачную ситуацию. Увидев сидящую на диване Фиг, Дариус остановился как вкопанный. Мерси сразу подбежала к ней, и Фиг посадила ее к себе на колени. Я выразительно посмотрела на него, пока она занималась Мерси, и он чуть заметно кивнул.
— Привет! Я начну готовить, а вы пока болтайте.
Я благодарно кивнула, а он подмигнул в ответ.
Фиг уже проснулась, когда я варила кофе на следующее утро. Я слышала щелчки клавиатуры и приглушенную музыку, доносящуюся из ее наушников. Когда кофе был готов, я принесла ей чашку.
— Спасибо. Где твой муж?
— Скоро встанет. Как ты?
— Готова засунуть голову в духовку, — улыбнулась она.
— Окей, Сильвия Плат (прим.пер. — здесь имеется в виду самоубийство американской писательницы и поэтессы Сильвии Плат, когда она открыла газовый кран и засунула голову в духовку)
Она подняла рукав кофты и показала мне татуировку, которую я раньше у нее не видела. Мне пришлось наклонить голову набок, чтобы прочитать надпись.
— Я хочу.
— Да, это отсылка к фразе из ее книги «Под стеклянным колпаком» — «Я есть, я есть, я есть». Меня в любой ситуации выручает мысль о том, сколько всего мне еще стоит испытать. Я хочу путешествовать, пробовать новые блюда, целовать красивых мужчин, покупать красивую одежду. Я хочу жить, потому что я все еще много чего хочу.
Я слабо улыбнулась, вспоминая Дариуса, рассказывавшего мне, как сильно Фиг хочет мою жизнь.
— Пошли с нами в парк! — предложила я. — На улице так хорошо.
Я отодвинула штору, впустив в комнату яркий солнечный свет. Фиг поморщилась, притворяясь, что свет ее обжигает.
— Нельзя светить с утра пораньше!
Она отползла в сторону. Ее кофта немного задралась наверх, и я разглядела выступающие кости позвоночника. Сколько же килограмм она сбросила? Я пыталась вспомнить, как она выглядела, когда только переехала.
— Сначала завтрак! — объявила я, двигаясь по направлению к кухне. Много масла, бекона и сметаны. Мерси вбежала в комнату в пижаме, и я предложила ей помыть фрукты.
Она поколебалась с минуту, но потом весело закивала.
Глава 39. Третий лишний
Когда Дариус работал допоздна, я вела Мерси в парк поездов, крошечное местечко, окруженное деревьями, у подножия холма. Мерси была еще слишком мала, чтобы играть на турниках или взбираться на ярко окрашенные скульптуры, как это делали другие дети. Когда-нибудь в будущем. А пока что мы гуляли среди кустов и мягкой травы. Там же была песочница, в которой Мерси могла торчать часами — в основном она ела песок или терла им глаза, а потом визжала. Этот парк был нашим потаенным местом. Были парки и ближе, но именно этот стал нашим любимым. В этот раз я решила отвезти туда Дариуса. Оглядываясь назад, не знаю, чего я ожидала от него в тот день. Внезапной любви к месту, с которым его ничего не связывало? Простой реакции? Возможно, я думала, что мы все обретем там особую связь — в таком случае, мне не стоило брать с собой Фиг.
— Палк поездов! — пролепетала Мерси с заднего сиденья. Меня передернуло. Поезда приняли совсем другое значение для меня с тех пор, как Фиг переехала в дом по соседству. Я больше никогда не смогу смотреть на них, как прежде.
— Хорошо, что ты ее позвала, — Дариус взглянул на меня искоса. Его пальцы постукивали по рулю в такт песне, играющей по радио.
— Но... — начала я.
— Сегодня наш семейный день. Я думал, это означает, что мы должны проводить время с членами нашей семьи, а не с чокнутыми, которые хотят ее украсть.
— Какого черта, Дариус? — я слегка толкнула его в грудь рукой и засмеялась. Он это серьезно или Фиг стала нашей дежурной шуткой?
— Хорошо, она не так уж плоха.
Дариус посмотрел в заднее окно. Фиг по-прежнему следовала за нами в своем сверкающем белом авто.
— Она слегка назойлива, — признала я.
— У нее отсутствуют социальные границы, она обожает копаться в своей голове...
— Хорошо, — сказала я, — но, по крайней мере, ей не все равно. У нее доброе сердце.
— Что ты понимаешь под добрым сердцем?
— Да брось ты! Разве ты не должен быть тем самым, кто видит сквозь дерьмо других? Кто находит человечность?
— Это так, но она просто носит маски. Можно годами копать, но ты все равно не узнаешь, какая она на самом деле. Она сама себя не знает. И именно поэтому она так помешана на тебе.
Дариус всегда говорил, что женщины липнут ко мне, потому что знают, кто я и хотят узнать все подробности. Будто у меня есть какой-то тайный рецепт, которым я могу с ними поделиться. Я-то знала, кто я, но не имела понятия, кто они.
— Ладно, — согласилась я, — это я могу принять. Но мне все равно. Ей от меня что-то нужно, и я хочу помочь.
Он подвинулся ко мне и сжал мое колено.
— Ты — последний хороший человек на планете.
— Сомневаюсь, — ответила я. В душе я сияла от комплимента.
Час спустя я сидела на траве и наблюдала, как они... Как бы это назвать? Играли? Что же тогда не давало мне покоя? Тот факт, что он только что говорил о ней гадости в машине, а сейчас вел себя, будто они на свидании? Или это было странное чувство, которое я пока что не могла понять? Я вытянула ноги и протянула Мерси лопаточку, на которую она указывала.
— Слова, малышка, вместо того, чтобы указывать на вещи.
— Шпасибо!
— Ты такая воспитанная! Мама тебе об этом говорила?
— Да! — ответила Мерси, не глядя на меня — она была слишком занята песком. Слишком занята... глядя на что-то другое.
Я снова стала за ними наблюдать. Дариус бросал мяч Фиг. Он изогнул руку, как показывают по телевизору, поднял ногу. Она запрокинула голову и рассмеялась. Он настоял, чтобы мы взяли с собой биту, и он смог научить Мерси технике удара. Однако, он ни разу не взглянул на нее с тех пор как мы вышли из машины. Химия между ними была такой странной. Я наблюдала, как Фиг выгнулась, держа биту в руках. Она улыбалась, что было для нее так нетипично. Ее, казалось, окружала атмосфера легкости. Я никогда не смотрела ни одной баскетбольной игры в своей жизни, но даже я была уверена, что игроки не выставляют свои задницы, как это делала она.