— Прости, Кой. Но я не могу больше оставаться тут.
— Ты принял решение? — спросил он.
— Да. Поеду в город, где собрались таланты. Только представь, каким же я сильным стану. Конечно, понимаю, что оставаясь здесь, рост будет, но медленный, только за счёт последовательности Богатыря.
Не говорить же, что такой же рост будет и в академии. В запасе зелий хватит до конца пути Новобранца. Ещё Лука говорил, что предел восемьдесят девять зелий. Я принял всего пять, осталось восемьдесят четыре.
Очень медленное продвижение. Жаль, что нет способа ускориться.
— Что мне делать? — взволнованно спросил Кой.
— Останься здесь. Как только организую собственный род, обязательно разыщу тебя. Ты будешь охранять наши земли. Сделаем тебе пластическую операцию, станешь красивым титаном. Найду тебе подружку. Понимаешь?
— Да, мой господин… — в его голосе была грусть. Может, это было незаметно, но мы с ним сильно сблизились. Даже несмотря на то, что для такого бессмертного существа это словно одна секунда из вечности.
Не нужно преуменьшать силу титана. Он пережил битву рас, пережил упадок расы демонов и, возможно, будет жить в этом мире до скончания веков. Иногда я задумываюсь, на какой же он последовательности?
И от простых размышлений бросало в ужас. Если кто-то и достиг божественного уровня, то определённо титан, стоящий передо мной.
— Немного рано для прощаний. Пойдём, отведи меня к выходу, — попросил его.
На лице титана образовалась улыбка, он протянул ладонь, чтобы было удобнее забраться, и поднял в воздух.
Тух. Тух. Тух.
Его громоздкие шаги направились в сторону деревни. Наконец-то, я покину эти тошнотворные земли.
Примерно через день пути, я попросил его остановиться возле небольшой поляны. Там заметны следы копыт и пожёванной травы. Я сразу понял, что где-то там находилась лошадь.
К моему удивлению, это была Рыжая, моя лошадь. Она хотела убежать, испугавшись титана, поэтому пришлось её ловить.
— Тихо, не пугайся… — я подошёл и обнял её за голову. Она фыркала и сопротивлялась, смотря то на меня, то на титана. — Не бойся, это добрый великан.
Видя, что ей ничто не угрожает, она вновь стала ржать и кусаться. Чёртова лошадь, уже лучше бы она продолжала бояться.
Хорошо, что все припасы, которые я заготовил в начале похода, были на ней. Даже не представляю, как же ей было тяжело с ними. Мне пришлось снять с неё сумки и провести инвентаризацию.
В итоге пространственный карман был полностью забит: один ценный камень рода, один меч, нож, сто шесть различных зелий, один деревянный лук, пятьдесят стрел, фляга святой воды, фляга с обычной водой и немного еды. Остальное пришлось выкинуть, чтобы разгрузить лошадь.
А что же делать с камнем рода? И почему я его не активировал?
Сотни причин: не время, не место, нет людей и нет земли. Род — это не то, что может основать обычный человек, к этому нужно подойти серьёзно. Я бы не хотел, чтобы род стал для меня очередным якорем. Если и создавать его, то только с одной целью — чтобы он продвигал меня вперёд.
После небольшого отдыха для лошади, настало время прощаться.
— Не нужно плакать. Иди к алхимику и жди там.
Кой поник, но развернулся и ушёл. Я долго смотрел ему в спину, в надежде, что когда-нибудь мы увидимся, что это не пустые обещания и что всё получится.
Даже сейчас жалею, что не выбрал тогда гадания на картах. Я бы хотя бы смог узнать свою судьбу. Печаль.
— Н-но…
Дал команду Рыжей выбираться из надоедливой аномалии. Только Господь Бог знает, насколько сильно воротит от мрачных пейзажей и вечно хихикающей луны.
Когда переступил границу миров, то полной грудью вздохнул свежий аромат без гнили. Светило солнце, над головой простиралось голубое небо. Я с радостью еду домой.
Ждите меня. Блудный сын триумфально возвращается.
Полторы недели ветер свистел в ушах, когда я мчался на Рыжей по полям, опушкам и лесам. Копыта стучали по земле, оставляя за нами облако пыли.
Лошадь даже не приходилось гнать, она сама, словно безумная, без устали готова была топтать бренную землю. Видимо, наши желания были едины — скорее оказаться дома.
Я не сбавлял темп, пока не увидел очертания знакомого леса, знакомой поляны и родной деревни.
Вот он — мой дом.
По моим подсчетам сейчас должно быть 28 или 29 августа. Сначала навещу родителей, расскажу им об академии. А завтра с утра снова в путь. Ещё денек или два пути до города, и можно будет приступать к работе.
Идеальный тайминг.
В деревне по-прежнему царила смертельная тишина. В свете заката деревянные домики особенно трогали душу. Даже запах коровьего навоза не смущал, а, наоборот, казался «приятным».
Несмотря на то, что я пережил ад, жители деревни вели здесь счастливую жизнь. Для них не существовало кошмара аномалии. Они жили мирной жизнью, занимаясь земледелием, скотоводством и ремеслами.
Люди, возможно, даже не слышали о битве, где одна глупая нежить возомнила себя королём. Их интересовало больше, что поесть на завтрак и обед, чем какая-то чупакабра за сотню километров.
Возвращаться одному, без дружины глупо. Видимо, поэтому в меня тыкали пальцем и перешёптывались между собой.
Может быть, опять считают меня нежитью? Да нет, вроде говорят просто «предадѣцъ». Стоп, что? Предатель? Я приподнял бровь.
— Не нравится мне это. Рыжая, пойдём проверим, что происходит дома.
Вечером на границе дня и ночи есть такой момент, когда за пару минут солнце скрывается за горизонт, и уже становится темно, хотя ещё недавно светило солнце.
Ночь опустилась на деревню, а вместе с ней и на моё сердце. Оно билось учащенно, и я всё время мрачно думал об одном: главное, чтобы с родителями ничего не случилось.
Открыл скрипучую калитку, вошёл во двор. Вход в дом был немного неудобным, с огорода. Попытался открыть дверь, но она была закрыта с внутренней стороны.
Почему закрыто? Впервые вижу, чтобы кто-то дома закрывался. Обычно дверь чуть ли не нараспашку.
Тук. Тук. Тук.
Жду. Сначала услышал неуверенные шаги. Дверь медленно открыли. Я увидел свою бледную мать и отца с сединой. Они осторожно выглядывали из-за двери с опаской, держа подожжённую лучину. Пламя от огня освещало их лица.
Живы и здоровы. Хух. Что ещё нужно?
Когда они увидели, что пропавший сын вернулся домой, то бурно обрадовались. Матушка крепко обняла, а отец молча стоял в стороне. Тот был куда решительнее.
— Иванушка, говорят, что ты наделал делов в аномалии. Будто связался с дьяволом и говоришь на нечистом языке.
— Что за ересь? — не выдержал я и хотел закричать. — Со мной всё хорошо.
— Нам сказали, что ты погиб под завалами. Я рад, что ты жив, но тебе нужно бежать отсюда.
— Что? — удивились мы с матерью. Зная Тихомира, тот ни с казал бы так без причины.
— В смысле бежать?
— Барин не оставит одержимого дьяволом в покое, — с опаской предупредил он.
Мы спешно зашли в дом, чтобы немного успокоиться и сбавить обороты. Я хочу хотя бы на миг почувствовать их тепло, прежде чем говорить об отъезде в академию.
Впрочем, спокойно поговорить не дали. Когда мы сели за стол, послышался топот лошадей. В дверь не стучали, нагло выбили ногой и ворвались внутрь. Группа суровых мужчин в доспехах и с мечами на поясах.
Как ни иронично, в центре стоял лучник в капюшоне. Не знаю почему, но Лука предпочёл спрятать своё лицо за тёмным капюшоном. Видимо, не хотел смотреть в глаза. Он шагнул вперёд и важно произнёс:
— Иван, ты обвиняешься в предательстве и должен предстать перед судом.
Судьёй, полицейским и чиновником в деревне всегда выступал один человек — Олег Некрасов. Странно, но в деревнях, где все друг друга знают, практически не бывают преступлений.
— Лука, это ошибка. Ты же знаешь!
— Там и разберёмся.
В то, что мы спокойно всё обсудим, я не верил. В голове всё крутилось: как много они знают? Тогда я не стал возвращаться к ним, так как не хотел показывать титана. Но безумство деревенских иногда пугало.
В любом случае придётся идти.
— Запомните, что я вам скажу сейчас, — спокойно обратился к матери и отцу. — Чтобы со мной не случиться сегодня, я буду в полном порядке. Только не переживайте.
— Точно? — они спросили, но в их глазах было неверие. От них чувствовался потаённый страх, что единственного сына отнимут у них.
— Да, — я указал на зелёное яблоко, лежавшее на столе, — оставьте, пожалуйста, его для меня.
Я невозмутимо приподнялся, а дружина насильно схватила за руки, скрутила и потащила из дома.
Родители, увидев это, бросились ко мне, умоляя отпустить. Но те были непреклонны. Они грубо оттолкнули их и продолжили тащить меня к выходу. Я видел слёзы на глазах матери и отчаяние на лице отца, но ничего не мог поделать.
Знал, что так и случится, когда оставил Коя в аномалии. Теперь любой может обидеть меня и остаться безнаказанным.
Меня силой посадили на коня, и отряд двинулся в путь. Мы ехали недолго, пока не достигли поместья барина.
Вытащили с лошади и кинули на землю. В центре двора пылал огромный костёр, освещая тёмное небо, а по кругу стояли факелы, бросающие мерцающий свет на собравшихся.
Надеюсь, что они не обезумели настолько, чтобы пытаться сжечь меня? Хотелось бы верить, но верилось с трудом.
На крыльце поместья властно сидел барин, окружённый своей свитой. Такое представление никто не мог пропустить, поэтому половина деревни собралась вокруг и затихла в ожидании слов барина.
Меня пытались поставить на колени в центре, но я не дался. Не за чем вставать на колени перед каждым. За время путешествия у меня появилась гордость, которая не позволяла кому-то мне указывать.
Тух.
Один мощный удар под колено, и ноги подкосились. Я плюхнулся на землю, а люди вокруг лишь предвкушающе посмеялись.
После долгой напряжённой тишины и пристальных взглядов барин наконец объявил: