Контрольную пришлось пересдавать в конце семестра, в зачетную сессию.
Так что по Юле я не загоревала. Хоть в этом и стыдно признаться. Конечно, я не желала ей смерти, но и хвататься за сердце от горя тоже не собиралась.
– Где труп? Увезли уже? – я отцепила руки Ланы от своей куртки и взяла ее влажные от переживаний ладони в свои.
– Да нет, труповозка там стоит, – третьекурсница показала рукой на тот самый белый грузовик с морозилкой на крыше. Я разглядела на дверце маленький красный крест.
Ага, значит, внутри они охлаждают и перевозят трупы. Понятно.
– А тело на лестничном пролете, между первым и вторым этажами, – добавила Лана.
– Кровищи – море! Ты бы видела! – восторженно перебила ее третьекурсница. – Там все. И полиция, и Государь, и его красавчик-аспирант.
А что там забыли Горан с Игорем? Надо пойти посмотреть.
Я оставила девчонок вместе переживать случившееся, а сама нырнула в здание университета.
«Видимо, крови действительно много», – подумалось мне, когда я увидела ало-бордовые островки на ступенях. Ни ноги полицейских, ни зевак не могли закрыть от постороннего взгляда яркое свидетельство гибели человека.
Полицейские и эксперты, похоже, подъехали не так давно, но уже активно взялись за дело. Один диктовал, второй записывал, третий фотографировал, двое что-то обсуждали, последний стоял с блокнотом и, видимо, собирал показания, потому что ему отвечала бледная как смерть женщина. Видела я ее впервые.
Среди компании служителей закона выделялся высокий мужчина без формы. Худощавый, жилистый и широкий в плечах. По тому, как он уверенно двигался, громко говорил, небрежно сделал пару замечаний сослуживцам, я поняла, что он тут за главного.
Если внизу было больше девчонок, то тут толпились парни. Ясное дело, интересно, любопытно, будет что обсудить с сокурсниками на парах, будет что рассказать друзьям во дворе и родне дома. Настоящий аншлаг. Полицейским приходилось даже прикрикивать на любопытствующих и отталкивать подальше.
О, вот и Игорь. Я хотела подойти к своему куратору, но аж растерялась. Он стоял спиной ко всему сборищу, держался за перила и напоминал человека, страдающего морской болезнью во время качки. Казалось, красавчик вот-вот перегнется через перила и его вырвет. А как же он тогда к Государю в ученики пробился, если от вида крови дурно?
Но тут Игорь потер ладонями лицо, сделал пару быстрых, но глубоких вдохов, совладал с «морской болезнью», повернулся и снова нырнул в толпу.
Признаться, если бы не видела собственными глазами, никогда бы не поверила.
Я тоже решила, что пора бы полюбопытствовать, и стала проталкиваться локтями.
Горан что-то обсуждал с главным из полицейских. Стояли они друг к другу близко, общались мирно, без выкриков. Значит, знакомы не первый день, отношения нормальные, скорее даже хорошие.
Так, а вот и Леха Ярыгин. Не спеша отошел от места преступления и теперь зорко следит за окружающими. Смотрит на лица, следит за движениями, эмоциями. В общем, занимается тем, чем и я, только я это делаю немного поверхностно, как бы между прочим, а он сосредоточен до предела, весь обратился в зрение и слух. Ему-то зачем? Чудеса какие-то, честное слово.
Я бы и дальше старалась найти глазами знакомых, ибо пробиться сквозь толпу парней мне, хрупкой девушке, не по силам, но тут кто-то схватил меня за плечо и потянул за собой, расталкивая народ. Я узнала спину Горана. Он провел в «вип-зону», к са́мому месту смерти, и я оторопела.
Дежавю. Кровь залила стену до уровня человеческого роста. Горло перерезано одним ударом. Белая блузка от пропитавшей ее крови стала красной. Явно есть ранения груди. На длинной серой юбке куча разрезов. Собственно, почему на серой? Серая она только у ног. А от того, что убийца сделал с телом, она пропиталась алым от живота до самых колен. Я взглянула на голову – голова повернута лицом к стене. Один раз я уже видела похожую картину. Только не здесь, не в Москве. В Лондоне в ночь с 6 на 7 августа 1888 года. Залитая кровью стена, повернутая голова, перерезанное горло, множественные удары ножом в район груди, живота и гениталий. Подобным образом Потрошитель убил Марту Тэбрем, свою первую жертву. Проститутку, которая вывела маньяка из себя пением и едким замечанием о мужской силе.
Боже, пусть это будет либо сон, либо невероятное совпадение!
– Ну, и что вы думаете? – на «вы» обратился ко мне Государь, потому как в его кабинете нас было четверо: он сам, я, бледный Игорь Вильянов и пышущий энергией и энтузиазмом Лешка Ярыгин.
– Марта Тэбрем.
– Точно?
– Во всяком случае, очень похоже. Хотя голову на отсечение не дам. Она мне еще пригодится.
Красавец Вильянов стоял, смотрел в пол и делал вид, будто его страшно заинтересовал узор на дорогом ковре.
– Игорь, – позвал Государь.
Нет ответа.
– Игорь! – повысил голос некромант.
– А? Что? – отозвался аспирант.
На него жалко смотреть: так ему не по себе.
– Если блеванешь и испортишь ковер, заставлю купить новый, – напугал Горан.
Подействовало. Вильянов поднял голову, дернул плечами, встрепенулся и, пройдя через весь кабинет, от входной двери к окну, уселся на стул рядом с рабочим столом Государя.
Леха стоял, уперев руки в боки, и раскачивался с носка на пятку, с любопытством ожидая, что же будет дальше.
Что он-то тут делает? Я искренне не понимала.
– Кто знает, что Александрова… – Горан повернулся ко мне. – Не возражаете, если в неофициальной обстановке я буду обращаться к вам на «ты» и звать по имени?
– Никаких возражений.
– Кто знает, что Эля…
– Лея, – поправила я для конспирации.
– Ты же сказала «никаких возражений», – усмехнулся Государь. – Вот и не возражай.
Ох, не догадались бы. Погорим. Я с опаской глянула на Игоря, потом – на Леху. Ни один бровью не повел. Оба ждали, что спросит профессор.
– …что Эля пишет диплом о Потрошителе?
– Да все, – не раздумывая выпалил Леха. – Весь универ трубит о ее дипломе и страшно завидует. Девки… – Леха осекся, посмотрел на меня, приложил руку к груди и извинился театральным поклоном. – Пардон, девушки свято верят, что теперь у них есть надежда на светлое будущее в темном прошлом маньяков…
Остапа, то есть Леху, несло.
– На самом деле, – прервал «театрального» оратора Игорь, – подробности убийства Тэбрем мог узнать любой.
Игорь выпрямился, по-хозяйски откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и продолжил с серьезным видом:
– Достаточно в Интернет забраться. Там хватает информации об убийствах Потрошителя. А насчет людей… Последнее обсуждение, которое я наблюдал, – кучка дебилов сокрушалась, что у девушки с вырезанными глазами и откусанными сосками (на фото был труп жертвы Чикатило, если что) не прокрашены, видите ли, корни волос. Мол, на встречу с маньяком собралась и не подготовилась. Психов-то полно, а идиотов и того больше, – с брезгливой миной закончил Вильянов.
Надо признать, в тот момент я полностью разделяла его презрение к человечеству. Не ко всему, конечно, но к отдельным представителям.
– К чему ты клонишь? – вцепился в него Леха. – Говори, не размазывай.
– Да пошел ты, – отмахнулся Игорь от приятеля, как от назойливой мухи.
И добавил многозначительно:
– Если это то, что мы подозреваем, мало искать среди студентов. Надо среди всех, у кого есть хоть малейший доступ в университет. Нужно проверить каждую уборщицу, каждого охранника. Всех, вплоть до водителя, который привозит булочки в столовую. У любого был доступ к информации и возможность убить таким способом.
Леха почти с ненавистью глянул на своего более опытного товарища.
Я посмотрела на Горана. Он потирал указательным пальцем подбородок, улыбался, с нескрываемым интересом наблюдая, как аспирант и секретарь соревнуются, грызутся, как Игорь ставит на место Леху.
Ведь Игорь с лету ухватил, к чему задан вопрос, успел обдумать его за долю секунды, сделать выводы и выдать итог. То, к чему мы, беседуя, пришли бы минут за десять, он сделал за минуту.
Гений, что ли? Или это навык, наработанный за время учебы у Государя?
Игорь продемонстрировал Лехе саму проблему, обрисовал ее масштаб и сразу же очертил круг подозреваемых.
Я поняла. Самые сильные стороны Лехи – это железные нервы (еще после нападения на нас грабителей отметила) и завидное самообладание при осмотре места смерти. Чего лишен Игорь Вильянов с его «морской болезнью». Сильные стороны Игоря – аналитический склад ума, умение схватить суть, умение увидеть проблему под неожиданным углом, что не дается Лехе: он мыслит слишком прямолинейно.
А ведь не зря Горан наблюдает за схваткой приятелей с таким удовольствием. Они идеально дополняют друг друга. Леха – глаза и нервы, Игорь – мозг. Горан прикидывает, не взять ли Леху в нашу команду, в пару к Игорю. Но сомневается, ибо у секретаря очень скромные способности.
Ладно, об этом подумаю потом. Сейчас важнее убийство.
– А сколько было ножевых ранений? – подала я голос.
Три пары глаз уставились на меня, но я продолжила:
– Неизвестно? Надо ждать заключения патологоанатома?
– Да, – удивленно ответил Горан.
– А нам его дадут? – с ноткой яда поинтересовался Вильянов. – Полиции же наши идеи до фени. Они станут искать личный мотив: бывших любовников, теперешних, отвергнутых Юлькой мужиков, соперниц ее. Словом, будут гнуть личную линию, пока не запахнет жареным и не придет пора ползти к нам на пузе за консультацией.
Горан потер верхнюю губу и усмехнулся.
– Насчет заключения патологоанатома. Не нам его дадут, а мы возьмем, – сделав ударение на «мы», заверил Горан. – Точнее, я. – Он повернулся в мою сторону. – Эля, зачем тебе количество ран? Есть идеи?
– Как ни странно, есть, – задумчиво протянула я. – И еще нужно личное дело жертвы. Оно где?
Леха с досадой выдохнул: