е Геля сказала, что он выкрикивал слова из ритуала сатанистов! Откуда он их знал?
— А Геля откуда?
— А Геля вычитала в одной книжке. Она чем только не увлекалась!
— Что еще?
— Мне кажется, больше ничего такого не было... А это ты меня допрашивал? Ты так допрос вел в милиции?
Но Паша больше не мог болтать. Он пересел на кровать и сделал то, о чем мечтал последние несколько часов. Он поцеловал губы любимой, откинулся на спину и потянул за собой Свету. Она легко поддалась на провокацию, ища в его объятиях убежища от нависшего над ней кошмара.
Следующая встреча влюбленных произошла через три дня. Воспользовавшись каким-то предлогом, Света выскочила из дома и через сорок минут уже была в холостяцкой квартире Павла. Первый вопрос, заданный Седовым, немного удивил ее. С лицемерным участием на хитром лице Паша поинтересовался о состоянии дел Фирсова.
— У него все в порядке, — ответила Света. — Прилетел из Москвы и поперся на заседание Думы.
— Да? — Седов был заметно удивлен.
— А что, ты ожидал, что его поразит гром небесный?
— Что-то вроде.
— Нет, не надо! — Света отвела его нетерпеливые руки от своей талии. — Объясни-ка, что ты там задумал!
Паша, явно настроенный на иное времяпровождение, попытался ответить поцелуем, но не тут-то было. Света достала пачку «Мальборо» и прошла на кухню. Паша, сдержав вздох разочарования, поплелся за ней.
— Говори! — потребовала Света, остановившись у окна, где на подоконнике стояла пепельница, и закуривая. Честно признаться, последние дни ей дались очень нелегко.
Света начинала нервничать по поводу своего адюльтера, опасаясь раскрытия тайны. К тому же, ей становилось все неприятнее учиться врать, чувствовать себя изменницей. Она давно догадывалась о неверности мужа и испытывала лишь брезгливость к его приключениям. Роман с рыжим сыщиком ставил ее в собственных глазах на один уровень с дешевым ловеласом — это было противно.
Света пришла сегодня к Седову только потому, что не могла в один миг отказаться от дара его любви. Он принес ей радостное и давно забытое чувство нежной влюбленности, маленький праздник в монотонные будни, но праздники всегда становятся прошлым. Скоро и эти теплые дни бабьего лета останутся лишь в памяти, став воспоминанием, милым и далеким.
Но не только личные проблемы мучили Свету. И если честно, они были на втором месте по сравнению с впечатлениями от тревожного известия о страшной гибели подруг. Это был настоящий шок, глубокое горе, сравнимое в ее жизни только с горем от потери родителей. Света не могла справиться со своими эмоциями. Тяжелые мысли лишили ее сна. Она вспоминала их лица, голоса, последние телефонные разговоры. То, какими они были десять лет назад и какими она видела их в последние годы. Трагичность их смерти подчеркивалось тем, что Ира, Геля, Наташа и Соня были удивительно счастливы перед смертью. Они надеялись на поворот судьбы к лучшему и погибли страшной смертью. Какая злая шутка судьбы!
Паша не рассказал ей ничего из того, что увидел в приложениях к письмам с подписью «З.А.». Но всего нескольких минут, которые Света смотрела на монитор компьютера, было вполне достаточно. Картины пытки выплывали из подсознания в любой момент, неся ощущение ужаса и предсмертной тоски. Свете мерещился подвал с орудиями пыток, руки палача и искаженное мукой лицо Иры... А что пережили остальные? Она все думала и думала об этом, и с каждым часом все больше пугалась и запутывалась в своих мыслях.
Сколько Света ни пыталась разобраться в произошедшем, разумной причины кому-то убивать ее подруг не находила. Да и есть ли такая причина? Можно ли объяснить весь этот ужас? Если это сделал ненормальный, маньяк, то почему власти ищут сатанистов? Если пытки, убийства и поджоги церквей дело рук сатанистов, то почему Седов ищет «поджигателя», не связанного с сектой? Кто прав? Официальное расследование, о котором трубят газеты, или рыжий сыщик?
А в газетах и впрямь просто начался какой-то бум, предвыборное светопреставление. Света, совершенно оторванная от реальной жизни, уже совсем ничего не понимала. Невольно втянутая в обстоятельства расследования, она была вынуждена интересоваться его подробностями. Через неделю после смерти Алеши Маловичко, которого она хорошо знала еще с институтской скамьи, в гродинском «Алхимике» появилась новая рубрика: «По материалам следствия», посвященная исключительно делу о сгоревших церквах. Раз в неделю появлялся небольшой отчет за подписью Ланы Житкевич о мероприятиях следствия и новых версиях происшедшего. Вскоре из одной заметки под новой рубрикой стало известно шокирующее известие: в новой шикарной гостинице «Постоялый двор», в номере «люкс» были обнаружены следы сборища сатанистов. Потом, вроде бы, удалось установить, что номер был снят неким лицом из команды мэра Гродина, Петра Володченко. Само это лицо категорически утверждало, что к сатанинскому номеру «люкс» отношения не имеет. И, кстати, добавляло, что не оплачивало никаких номеров из своих наличных или безналичных средств. Впрочем, не осталось тайной, с каких счетов был оплачен номер в «Постоялом дворе». «Алхимик» раструбил, что нашлось документальное подтверждение, что это были личные счета мэра Гродина.
Дальше события стали развиваться с дикой скоростью. Учитывая грядущие выборы на пост главы города, разлаялась обрадованная оппозиция. В мир полетели различные, более или менее грязные факты, призванные доказать порочность и продажность первого лица. Дело здорово раздули журналисты местных, желтеющих на общем фоне, изданий. Глава был вынужден созвать пресс-конференцию и ответить на все интересующие борзописцев вопросы. В том числе, и о своей причастности к секте сатанистов. Ответ на последний вопрос звучал в духе: «Нет, не был, не имею!». Оппозиция обвинила Володченко во лжи, а мэр подал на особо голосистых в суд. Света отложила газету.
Выходило, что дело о поджогах и зверских убийствах получило политический резонанс. А, значит, кому-то это было на руку. Теперь официальное следствие занималось ужасно важным делом, пытаясь открестить и оградить влипшего по самые помидоры мэра от кошмарных подозрений накануне предвыборной компании. И, похоже, Седов был теперь единственным человеком в Гродине, кто шел совсем в другом направлении.
Света смутно понимала, что выполняет для своего любовника роль подсадной утки, но просто поверить не могла в грядущую опасность. Кроме того, она не думала, что Паша сознательно допустит угрозу ее жизни. Он считал, что еще есть время до следующей даты преступления, и был спокоен. Света сочла за лучшее полагаться на него, тем более что это соответствовало и ее пассивному характеру.
Но сейчас Паша явно темнил, он что-то знал о Ванечке, и это могло оказаться весьма важным для нее самой. Поэтому Света потребовала рассеять туман, и немедленно.
— Ладно, — притворно неохотно согласился Седов. — Только пообещай, что пробудешь со мной до утра!
— Нет, — Света решительным жестом отвергла сделку. — Ты же знаешь, что я не могу!
— Скоро сможешь! — Павел многозначительно поднял свои, будто выгоревшие на солнце, брови. — Фирсов твой убил человека. Своими руками убил! Алексея Маловичко, знаешь такого? Конечно, знаешь! Ты же с ним на одном курсе училась. Маловичко имел кое-какие гадкие факты о твоем муженьке. Хочешь знать, какие?
Света медленно опустилась на стул. Ноги у нее подкосились. Ответить Павлу Света не могла физически.
«Неужели это правда? — подумала она с ужасом. — Что же я Маринке скажу?»
— Так вот, — продолжал Седов не без скрытого злорадства. — Это Фирсов дал интервью Маловичко. То самое, из-за которого начались все неприятности нашего мэра. Он постарался чуть-чуть помочь Володченко потерять свой пост на этих выборах. А точнее — уступить рыбное местечко. Фирсов сказал, что это сатанинская секта убила женщин в качестве жертв дьяволу и сожгла церкви. И, дескать, вся местная элита в этой секте состоит! Мои бывшие сотрудники дунули искать организацию приспешников дьявола, а Маловичко выследил умника, накинувшего тень на плетень. Потом стал того шантажировать. Фирсов и убрал его, не долго думая!
— Паша, это не может быть правдой! — прошептала Света.
— Может, милая! — некоторое злорадство слышалось в голосе Седова. — Я сообщил куда надо о делишках Фирсова. И, поверь, не мучаюсь угрызениями совести. Ты будешь со мной!
Света испытала странный приступ раздражения, несвойственный ей в обычных условиях:
— Я не переходящее красное знамя! — резко ответила она. — Я буду сама с собой. Если даже я расстанусь с мужем, это не означает, что я пойду жить к тебе.
Седов наморщил нос. Он был похож на кошку, которая долго гналась за жирной мухой, но та улетела. Он с досадой махнул рукой и обнадежил сам себя:
— Там видно будет!
Поостыв, Света поняла, что совсем растерялась. Что ей делать, если арестуют Ванечку? А если конфискуют имущество? Кто будет платить за Маринкино блестящее образование и кто обеспечит будущее дочери? Не говоря уже о душевной травме, которую получит ребенок, узнав, что ее отец — убийца!
— Паша, а это точно?
— Я видел фото.
Света тихо заплакала, но не из-за Ванечки, а потому, что страшилась перемен. Где-то в глубине души она почувствовала, что приступ раздражения против Павла не случаен. Он уже сыграл в ее жизни знаковую роль, вторгся в нее, прошелся по привычным вещам, небрежно разбросав то, что составляло саму ее прежнюю жизнь. Подсознательно Света обвиняла Седова во всем, что случилось, казня гонца за плохую весть.
Однако и Паша был недоволен ее реакцией. Он боролся за ее жизнь, проводя это расследование, а она жалеет о своем идиоте муже, которому с удовольствием изменила! Влюбленные смотрели в разные стороны. Света справилась со слезами и закурила. Паша мрачно заметил:
— Ты уже не интересуешься ходом расследования!
— А надо? — спросила она. — Все, что я узнаю, ужасно, и с каждым днем новости все хуже!
— Мне кажется, — Седов был саркастичен, — что последняя новость оказалась самой ужасной для тебя. Хуже смерти твоих подруг и хуже угрозы твоей жизни. Я ведь ищу того, кто охотится за тобой!