– Выйдем, – приказал он парню, и тот понуро кивнул.
Егор вообще переменился моментально. Ни намека на веселость. Лицо сосредоточенное, брови сведены на переносице. Даже голос изменился, потому что-то ответное «Пойдем» получилось хриплым.
Он с хозяином на «ты»? Интересно получается.
– Слушай, а кем работает Лис? – пристала я к Кате, которая отважно пряталась на кухне, как и половина состава бара. Видимо, попасться на глаза владельцу никто не хотел.
– В смысле кем? – поразилась она. – Ты не знаешь? Он же тут главный.
– То есть? А этот ваш хозяин?
– Во-первых, не ваш, а наш, – хмыкнула Катя. – А во-вторых, это же отец Егора. Владелец Того света. Жуткий мужик, я каждый раз креститься готова, когда его вижу.
Как говорится: у меня всё упало. Причем даже то, что падать в принципе не способно. Рухнуло. Разбилось. Я поразилась своей тупости, своей же незаинтересованности ситуацией. Бегает человек и бегает. Дела какие-то решает. Его даже слушается кто-то.
Я считала Лисовского менеджером или администратором и почему-то ни разу – никогда! – не задала ему простого вопроса: а ты вообще кто?
Так вот почему Егор с такой легкостью устроил меня сюда. Вот почему так запросто решал проблемы и предлагал выпивку Сиверскому. Вот откуда у него такая шикарная машина!
Всё сложилось.
Это его отец… суровый такой. Жуть. Если б мой папа был мраморной глыбой, я бы натурально вздернулась.
Зачем он приехал? Неужели из-за Сиверского? Чем это грозит Егору?
Надо сказать, что это моя вина. Оправдать Лисовского-младшего. Он же всего лишь защитил меня…
Повинуясь непонятному чувству, я рванула обратно к подсобке. Но застыла перед самой дверью. Закрыто. Постучаться или так войти?..
Осторожно приоткрыла её и всунула нос, намереваясь спросить разрешения.
– Я всё держу под контролем, – в эту самую секунду отрезал Егор, сидящий на стуле «начальника». Отец нависал над ним, копался в бумагах, отбрасывал те в стороны.
– Что именно ты держишь? Мне звонит адвокат Сиверского и говорит, что тот планирует дать ход делу. Завтра этот юнец засудит тебя за членовредительство. Бар прикроют. Тебе не кажется, что хватит влипать в неприятности? – Лисовский-старший тяжело выдохнул. – Решено, ты все-таки поедешь в училище.
Парень побледнел, но стиснул зубы. Ничего не сказал, только кивнул. Медленно так, обреченно.
– Это моя вина… – пискнула я, позабыв обо всем.
Понимая только, что Егору срочно нужна помощь.
Семейство Лисовских уставилось на меня: младший – с удивлением; старший – со слабой заинтересованностью. Захотелось на этой ноте свалить куда подальше, ещё и со словами: «Чего-то я передумала, извините». Я практически заставила себя остаться на месте и даже прикрыла за спиной дверь.
– Ты употребляешь какую-то дурь, которой засыпала салат? – уточнил отец Егора.
– Нет.
– В чем тогда твоя вина?
– Игнат Сиверский хотел отомстить мне из-за того, что… – незачем рассказывать длинную историю нашего с Галей фиаско, – я его оскорбила. Он специально подсыпал этот порошок. У Егора есть доказательства!
– Кто это? – Лисовский-старший обернулся к сыну.
– Ира Дроздова, наша официантка, – ответил тот пасмурно, а у меня кольнуло в области груди.
Конечно, я не ждала, что Егор захочет представить меня иначе. Не та ситуация. Но хотя бы не уточнял это уничижительное «официантка», будто я не стояла в фартуке и не пыталась принять заказ несколькими минутами ранее.
– О чем она говорит? – всё ещё обращаясь к Егору.
Для Лисовского-старшего меня попросту не существовало. Жужжащая муха в компоте его жизни.
Егор начал объясняться. Причем с самого начала – с вечеринки, – коротко, но проходя по всем основным моментам. Даже пьянчугу-Галю упомянул, которая покушалась на честь несчастного актера. Потом открыл ноутбук, и на экране появилось то самое видео, которое давало надежду на спасение.
Отец молчал. Пальцы его отбивали по столу дробь.
– Выйди, – наконец, приказал он мне.
Я мельком глянула на Егора – тот кивнул, – и выползла из подсобки.
Что-то мне подсказывало, что знакомство с родителем состоялось неудачно.
Остаток смены прошел в туманном забытье. Я работала на автомате, не отдавая себе отчета в том, что делаю. В горле костью застыло дурацкое ощущение: всё пошло наперекосяк. Изначально. С того момента, как я поехала «бить морду» нахалу, который всучил мне фальшивую купюру, вселенная перевернулась.
Может быть, уехать?
Пару недель проведу с родителями, а там и учеба начнется. Надо как можно скорее валить отсюда. Что я получила от Москвы, кроме разочарования?
Ничего особенного.
С Егором мы, понятное дело, вместе не останемся. Даже если забить на его неразборчивость в связях. Нас разведут по сторонам разные города, раскидают друг от друга интересы.
Работать в Том свете, забив на учебу, не смогу. Мне нравится быть официанткой, но… я мечтаю заниматься чем-то важным. Другим. Настоящим.
Лучше всего уехать прямо сейчас, точнее – после зарплаты. Привезти домой немножко денег, остаток лета провести в родных местах, с людьми, которых я выучила наизусть.
Утренний полупустой автобус тащил меня в сторону метро, и я думала, что Москвы-то не помню. Сплошная серая дорога туда-обратно. Бесконечные заторы, тянущиеся на несколько часов. Квартирка на окраине, из которой особо не вылезаешь, потому что неохота.
Галя с Гришей целомудренно спали по отдельности – хвала небесам! – а я завалилась на скрипучий матрас прямо в одежде. Потеснила кошку, которая вяло подвинулась, позволяя мне улечься рядом.
Помню, как Маська перебралась мне на грудь. Не хватило сил её погладить или согнать. Усталость навалилась на веки, сомкнув их.
Спать – лучшее, что придумало человечество против депрессии.
Разумеется, меня в очередной раз разбудила долгое дзыыыынь. Ещё одно. И ещё. Гриша накрылся во сне подушкой, намекая, что впускать незваных гостей не планирует. Галя даже не шелохнулась.
– Открой дверь, – попросила Маську, которая лежала, уткнувшись лапами мне в лицо.
Судя по мурлыканью, не прокатило.
Я зевнула и двинулась в коридор.
Ну, кто это? Сестра Егора? Его отец, мать? Или он сам, решивший объясниться с утра пораньше?
Я настолько привыкла к внезапным гостям, что даже в «глазок» не посмотрела.
– ГДЕ ГРИНЯ??? – завопило нечто, вваливаясь в квартиру.
Я машинально отпрыгнула в сторону, пока меня не снес ураган, оказавшийся матушкой беглеца-Гриши. Женщина осмотрелась с воем раненого буйвола и ломанулась в комнату.
Хм, она же должна греть телеса на Черном море? Лицо у нее цвета нежно-розового поросенка. Видимо, подзагорела и вернулась на поиски сыночка. Откуда только адрес узнала? Неужели сам спалил?
Григорий, заслышав матушку, предусмотрительно спрятался либо на кухню, либо под диван. Галя осоловело пялилась на нас. Вопящая мамаша умудрилась разбудить даже ту, которую не возьмет пожарная сирена.
– Куда вы дели моего сына?! – орала женщина, заглядывая в шкаф. – Ира, я была о тебе лучшего мнения. Что вы тут вытворяете втроем?
– Вчетвером, – радостно поправила я, имея в виду кошку, но мать Гриши схватилась за сердце и начала задыхаться.
– Стыд! Позор! Мой сыночек достоин лучшего!
– Сыночек, будь добр, выгляни в окошко. Тебя тут ищут! – нарочито громко прокричала я.
Не сразу, но со стороны кухни выползло смущенное донельзя тело.
– Ма, ну я же просил, – пробасил Гриша, вновь становясь маленьким мальчиком.
За время вольготной жизни с двумя падшими девицами – по мнению его мамы – он немного возмужал. Самую малость, но всё-таки начал походить на нормального человека. И вот опять: насупился, глазки в пол, руки упер в бока. Стоит, пыхтит недовольно.
– Ты думал, что можешь сказать мне про непонятную девицу, и я не захочу на нее посмотреть?
– Гриша, – обернулась я к нему и без стеснения уточнила, – а ты адрес-то на кой фиг сказал?
– Ну… мама же того… попросила…
Стоило догадаться. Прилежный мальчик не мог не сообщить места своего бегства, а любящая женщина не утерпела и примчалась инспектировать квартиру на предмет непотребств.
Остро захотелось добыть где-нибудь штук двадцать презервативов и гордо разложить их на столе. Для антуража. Чтоб тетенька понимала: мы тут не дурью маемся, а дела делаем.
– Тетя Вика… – булькнула с кровати Галя.
– Какая я тебе тетя?! – окрысилась женщина, багровея. – Гриня, ты целовался вот с этой вот? У тебя квартира хоть есть? – бросила Гале.
Он ещё и поцелуем хвастался перед родительницей. Парень совсем без царя в голове. Пустой как консервная банка.
– В Красноярске есть, – кивнула девушка.
– Ужас! Красноярск! В нашу семью вторглась лимитчица! Гриня, как ты тут живешь? Столько пыли! – брезгливо провела пальцем по дверке шкафа. – Так недолго и астму заработать. Сплошные аллергены, опять начнешь задыхаться. Вот когда ты маленький был…
Галя понурилась ещё на первой реплике, а на последней окончательно стухла. Ещё бы, уборка ведь лежала на ней.
– Вообще-то я тоже лимитчица, – напомнила я осторожно. – Вы сами говорили, что москвички зажрались. Кстати говоря. Сына своего можете забрать обратно, здесь его никто не держит и в пыль носом силой не пихает.
Реакции не последовало. Тетка продолжала исследовать шкафы (в которых, к слову, не водилось наших вещей), издавать возгласы негодования. Гриша мялся за её спиной. Галя, готовая расплакаться, так и сидела в кровати.
– Она тебе нравится? – спросила Гришу, ткнув пальцем в девушку.
– Ага, – ответил он тихонечко.
– Тогда защищай. Иначе помрешь девственником.
На этой фразе я гордо удалилась в ванную комнату. С телефоном и переносным зарядным устройством. Ближайший час буду плескаться в теплой водичке. Плевать я хотела на эти семейные скандалы.
Но стоило мне скинуть на пол джинсы с футболкой, как телефон завибрировал.