Открыв входную дверь, он едва не опрокинул стремянку. Под ногами зашуршала пленка. В нос ударил запах свежей краски. Из кухни донесся мамин смех – совершенно непривычный звук.
Мама стояла у кухонного стола, грея ладони о кружку с чаем, а Альфи-маляр в рабочем комбинезоне расположился за столом, закинув ступню на колено, пил чай и рассказывал какую-то историю, смешнее которой мама явно в жизни не слышала.
– Добрый вечер, приятель, – поздоровался Альфи-маляр.
– Еще день, – педантично поправил Фредди, и у него на душе немного полегчало.
– Привет, милый. – Мама улыбнулась. Фредди и не подозревал, что она умеет так улыбаться. – Альфи рассказывает, как работал садовником в каком-то ужасном отеле на Ибице. Ты не представляешь, что творится на этих курортах!
Во взгляде маляра сквозило смущение. Похоже, он не рассчитывал, что его истории вызовут такое веселье.
– В общем, – Альфи рассеянно побарабанил по кружке большими, заляпанными краской пальцами и опустил великанскую ступню на пол, – пора мне вернуться к работе. Хочу еще раз прокрасить плинтусы перед уходом. Спасибо за чай, Никола.
Фредди пристально взглянул на работника, пытаясь разглядеть дурные намерения, темные мысли или просто какую-то неправильность. Однако в этом здоровяке не чувствовалось зла: безобидный парень, не обремененный амбициями и интеллектом. Тем не менее из-за него мама забила на утреннюю пробежку, гоняет чаи на кухне, хохочет во все горло и прямо-таки сияет от радости.
Добавив к головоломке, в которую превратилась его жизнь, еще одну деталь, Фредди ушел к себе в комнату.
Фредди совершенно забросил «Мелвиллское дело». Он больше не протоколировал все, что видел из окна спальни, и не фотографировал Дженну Трипп и Бесс Ридли в физкультурной форме. Жизнь Нижнего Мелвилла больше не представляла для него интереса. Теперь все его мысли занимала Ромола Брук. Фредди не просто следил за ней, а отдавал дань уважения. Почитал. Восторгался. Изучал. Постигал. Он завел новый журнал под названием «Дело Ромолы».
Почти каждый день Фредди провожал Ромолу до дома, если у них уроки заканчивались одновременно. В прошлый раз она по дороге зашла в супермаркет и купила заварное печенье и собачий корм. Фредди занес этот факт в свой журнал – на случай, если когда-нибудь соберется купить ей печенье. А сегодня Ромола не была в школе. Фредди прождал десять минут, пока сторож не запер ворота. Не беда: всегда можно найти ее в Интернете.
Фредди поставил на стол чашку с ромашковым чаем, ослабил галстук и открыл беседу, которую Ромола вела в «Инстаграме» с девчонкой под ником ЛуизаМерик-Джонс. Скука смертная: учитель несправедливо отругал их подругу во время ланча, та ударилась в слезы, и теперь все подумывают подписать петицию против несправедливого обращения. Фредди уже хотел закрыть «Инстаграм» и найти занятие поинтереснее, как вдруг в беседе появился коммент насчет весеннего бала.
Оказывается, через две недели будет праздник, в котором участвуют девочки из школы Ромолы и мальчики из школы Фредди.
Пару недель назад он не обратил бы внимания на такую ерунду, но сейчас для него словно открылся портал в иной мир.
– Мама! – крикнул Фредди. – У нас есть планы на пятницу двадцать четвертое марта?
– Вроде бы нет, – немного подумав, отозвалась мама. – А что?
– Хочу сходить на одно мероприятие. Что-то вроде бала у меня в школе. Можно?
– Ну конечно! Здорово!
– Правда, билеты дорогие – двадцать пять фунтов. Ничего?
– Разумеется, ничего. – Мама подошла к лестнице. – Я очень рада, что ты хочешь пойти. Купим тебе смокинг. Будешь в нем настоящим красавцем!
– 32 –
10 марта
Сперва Джоуи не обратила внимания на настойчивый гудок автомобиля. Наверное, какой-то жлоб пытается ее склеить. Неохота связываться: подойдешь к машине, а там сидит озабоченный придурок, да еще с приятелем. А может, вообще не ей бибикают: выходит, она – неудачница, которая втайне надеется, что хотя бы жлоб обратит на нее внимание.
Однако услышав знакомый оклик: «Джозефина!», она обернулась. Том Фицуильям выглянул из окна автомобиля и еще раз нажал на гудок.
– Вас подбросить? Я еду в город.
Джоуи взглянула на Тома, потом в сторону города. Она как раз шла на автобусную остановку.
– Э-э… Да, спасибо. Правда можно с вами?
– Ну конечно! Садитесь.
Она уселась в машину, пристегнула ремень безопасности.
– Вы очень добры.
– Ерунда. Я часто вижу вас на автобусной остановке, но обычно еду в противоположную сторону. – Он улыбнулся.
«Я в машине с Томом Фицуильямом, – подумала Джоуи. – Наверное, это сон».
– Спасибо, – улыбнулась она в ответ. – Выходит, вы сегодня не в школе?
– У меня большое совещание в совете по образованию. – Том взглянул в боковое зеркало, ловя удобный момент, чтобы встроиться в оживленное уличное движение. – Я бы с радостью рассказал, о чем оно, но тогда мне придется вас убить.
Он снова улыбнулся. Джоуи почудилось в его улыбке нечто зловещее. Кто знает, вдруг Том Фицуильям и впрямь способен на убийство.
– Все еще работаете в детском клубе? – поинтересовался он, скользнув взглядом по ее форменной рубашке.
– Увы. Хотя мне начинает нравиться. Люди там хорошие.
– Да, люди – это главное. Если вокруг правильные люди, значит, вы в правильном месте.
– Если это не тюрьма. – Джоуи рассмеялась, однако собственный смех показался ей чересчур визгливым и неестественным.
– Нет, – не согласился Том. – Даже если тюрьма. Я серьезно. По крайней мере, если вы попали туда за преступление, а не по ошибке.
Джоуи провела ладонями по кожаной обивке сиденья. Сколько раз она смотрела на машину Тома и представляла, что сидит на этом самом месте! А теперь мечта стала явью. Джоуи почти утратила способность связно думать. Она выпрямилась и тряхнула головой.
– Так вы больше не собираетесь уезжать из страны? – Том лукаво улыбнулся.
– Уже нет. Я в норме.
– Вот и хорошо.
На выезде из Мелвилла была пробка; автобус обычно едет по выделенной полосе, а машина Тома стояла в общей толкучке. Так можно и на работу опоздать. Джоуи глубоко вздохнула, впитывая запах кожи и свежевымытого мужского тела, взглянула на руки, сжимающие руль. Хорошие руки. Ей сразу представилось, как они касаются ее лица, пробираются под одежду, притягивают ближе. Внутри ее кипело желание, неотступное и жгучее. Джоуи не сомневалась – Том догадывается, о чем она думает.
Они подъехали к повороту, ведущему к школе. По тротуару брела толпа подростков в серых пиджаках. Надо же, подумала Джоуи, этот приятный мужчина несет ответственность за все эти несформировавшиеся личности.
– Вы в Мелвилле надолго? – осведомилась она.
– Мы здесь всего год. Думаю, пробудем еще пару лет. Нужно удостовериться, что все преобразования прижились. Знаете, это как ошкуривать бревно: постоянно смотришь, не пропустил ли участок коры.
– У вас бывали неудачи?
Том бросил на нее быстрый взгляд.
– Неудачи?
– Ну да. Доставалась ли вам школа, которую невозможно исправить?
Он улыбнулся.
– Нет. Точнее, пока нет.
– И как бы вы поступили, если бы поняли, что не справляетесь?
– Не знаю. Честно говоря, никогда об этом не думал.
Некоторое время они молчали. Пробка еле двигалась.
– Смотрите, – произнес Том, указывая в окно, – вон ваш автобус. – Они проводили взглядом его задний борт, окутанный клубами дыма из выхлопной трубы. – Простите. Если бы не я, вы бы приехали раньше.
– Прощаю.
– Вот и хорошо.
– Вы с Николой давно женаты? – поинтересовалась Джоуи.
– Дайте подумать… Лет двадцать.
– А ваш сын, он только ваш? Или общий?
Том рассмеялся.
– Вижу, вам по душе прямые вопросы.
– Извините. Просто Никола выглядит слишком молодой, чтобы быть его мамой. Я и подумала, что она ваша вторая жена.
– Нет. Первая и единственная.
Джоуи кивнула, подсчитывая в уме. Если Никола выглядит на свой возраст, значит, она ровесница Джеку и Ребекке. Получается, они с Томом встретились, когда ей было… Нет, невозможно. Видимо, она старше, чем кажется.
– Где вы познакомились?
– В Бертоне-на-Тренте, совершенно неромантичным образом – в автобусе. Она подошла ко мне и сказала, что я преподавал в ее школе.
– Она училась в школе?
Том засмеялся.
– Нет! Ей было девятнадцать или двадцать. Она помнила меня, но я совсем ее не помнил. Я у нее не преподавал. Никола училась в группе для отстающих.
– Выходит, оно и к лучшему, ведь иначе было бы как-то неловко.
– Неловко? Почему?
Джоуи пожала плечами.
– Ну не знаю. Учитель с ученицей…
Том повернулся. Джоуи на мгновение показалось, что он на нее накричит, но его лицо смягчилось.
– Могу вас заверить, это не тот случай.
Джоуи натянуто улыбнулась.
– Ваш сын ходит в вашу школу? – спросила она, чтобы сменить тему.
– Разумеется, нет. Не потому, что у моей школы дела плохи. Конечно, она самая лучшая! Но когда много переезжаешь, проще устроиться в частную школу, иначе замучаешься с формальностями: встать на учет, попасть в лист ожидания, сдать экзамены. А в частной школе требуется последний табель ребенка и чековая книжка родителей, вот и все.
– Джек говорит, ваш сын – вундеркинд.
– Да, в некотором роде. У него очень высокий ай-кью, отличные способности к языкам и технике. Пару раз выигрывал районные олимпиады по шахматам. Сдал уже три выпускных экзамена, хотя только в десятом классе. Так что да, ума у него палата. Хотя на самом деле он еще маленький.
– Правда?
– Да. Совсем недавно начал интересоваться девушками. Посмотрим, как пойдет. Боюсь, умение очаровывать прекрасный пол не входит в его базовый набор настроек. Впрочем, время покажет.
Том взглянул на Джоуи. Она впервые заметила, что глаза у него зеленые, как у нее. Всего у трех процентов населения земного шара зеленые глаза. Мама часто так говорила: она видела, что на фоне талантливого и красивого брата Джоуи чувствует себя ничтожеством, поэтому любыми способами старалась поднять ее самооценку.