– У вас зеленые глаза.
– Правда?
– Да! – Она рассмеялась. – Разве вы не знаете, какого цвета у вас глаза?
– Честно говоря, толком не знаю. По-моему, серо-синие.
Джоуи, прищурившись, взглянула на него. Он что, хитрит?
– Официально подтверждаю: зеленые. Я точно знаю, у меня такие же.
Том заглянул ей в глаза.
– Да, действительно. У вас очень красивые глаза. Так ведь можно говорить?
– Зависит от контекста.
– Контекст следующий: хочу сообщить, что у вас красивые глаза.
– Ну, наверное, можно.
– Уф, какое облегчение.
Наконец они въехали в город. Улицы Бристоля были запружены людьми, спешащими на работу.
Воцарилось неловкое молчание.
– Пожалуй, быстрее будет дойти пешком, – сказал Том, глядя на пробку, тянущуюся до следующего перекрестка.
– Да, – поспешно согласилась Джоуи.
– Когда загорится красный, можете выходить.
– Хорошо.
Она отстегнула ремень безопасности. Запищал предупредительный сигнал. «Спасибо, что подбросили», – сказала Джоуи, а Том ответил: «Обращайтесь, всегда рад помочь». Она вгляделась ему в лицо в поисках скрытого подтекста. Ей хотелось найти подсказку, что на самом деле он не хочет ее отпускать и борется с непреодолимым желанием притянуть к себе и жадно поцеловать в губы, не обращая внимания на нетерпеливые гудки. Прошло пять секунд. Наконец Том перевел взгляд на дорогу и сказал: «Быстрее, сейчас будет зеленый».
Джоуи вышла из автомобиля и бегом бросилась к тротуару. Загорелся зеленый, машина Тома тронулась с места.
Джоуи долго смотрела вслед, дрожа от головокружительной смеси восторга и вожделения, потом развернулась и пошла на работу.
Дата: 25/03/17
Место: полицейский участок Тринити-Роуд, Бристоль, БС2 0НВ
Допрос проводят офицеры полиции Сомерсета и Эйвона
ПОЛИЦИЯ: Как долго вы с Томом Фицуильямом влюблены друг в друга?
ДМ: Я бы не называла это любовью, скорее взаимной симпатией.
ПОЛИЦИЯ: Хорошо, в таком случае как давно вы обнаружили, что испытываете взаимную симпатию?
ДМ: Не знаю. Наверное, с тех пор как впервые его увидела.
ПОЛИЦИЯ: А именно?
ДМ: В начале года. В январе.
ПОЛИЦИЯ: И как проявлялась эта взаимная симпатия?
ДМ: Не понимаю, что вы имеете в виду.
ПОЛИЦИЯ: Я имею в виду тайные встречи, томные взгляды.
ДМ: Ну, взгляды были. Вряд ли их можно назвать томными.
ПОЛИЦИЯ: Для протокола: я показываю мисс Маллен серию фотографий, номера с 2866 по 2872-й. Опишите, что на них изображено.
ДМ: На них изображена я.
ПОЛИЦИЯ: И что вы делаете на этих фотографиях?
ДМ: Смотрю на дом Тома Фицуильяма.
ПОЛИЦИЯ: Вы в состоянии определить место, где сделаны эти фотографии?
ДМ: На тропинке за домами.
ПОЛИЦИЯ: То есть вы знаете, куда выходят задние фасады домов в «Мелвиллских высотах».
ДМ: Да, знаю.
ПОЛИЦИЯ: Для протокола: я показываю мисс Маллен еще одну серию фотографий, номера с 2873 по 2877-й. Пожалуйста, опишите, что здесь изображено.
ДМ: Дом Тома Фицуильяма.
ПОЛИЦИЯ: Если быть точным, фотографии сделаны внутри дома.
ДМ: Да, так и есть.
ПОЛИЦИЯ: Мисс Маллен, эти фотографии скачаны с вашего телефона. Вы можете объяснить, откуда в вашем телефоне снимки дома мистера Фицуильяма?
ДМ: Разумеется. Мой муж делал у них ремонт. Я предложила ему сфотографировать, что получилось, чтобы он мог показать свою работу другим клиентам.
ПОЛИЦИЯ: Обратите внимание вот на эту фотографию. Опишите ее для протокола.
ДМ: Это фотография пристройки позади дома.
ПОЛИЦИЯ: Полагаю, вы согласитесь, здесь хорошо видно сломанное окно.
ДМ: Что?
ПОЛИЦИЯ: Я показываю мисс Маллен деталь на фотографии номер 2876. Опишите, что вы видите.
ДМ: Это одно из окон, рядом с выходом во двор. Створки соединены проволокой.
ПОЛИЦИЯ: Спасибо, мисс Маллен.
ДМ: Но я даже не заметила… я и не знала…
ПОЛИЦИЯ: Спасибо, мисс Маллен. Пока достаточно.
– 33 –
10 марта
– Мам!
Дженна зашла в мамину комнату: пусто. Она вернулась к себе, встала коленями на кровать и выглянула во двор. Прежде чем перейти на электронные сигареты, мама часами курила в саду. Ее место для курения никуда не делось: унылый стул, унылый стол, унылая пепельница, полная отсыревших, развалившихся окурков. Теперь мама почти туда не ходит: какое-никакое, а продвижение.
В саду мамы не было. Дженна надела кроссовки, накинула куртку и вышла в вечерние сумерки. Автобусная остановка – мамин излюбленный наблюдательный пункт; оттуда удобно шпионить за Томом Фицуильямом и его семейством. Тоже пусто. Дженна перешла через дорогу и направилась к подножию холма, поглядывая по сторонам, не прячется ли мама в кустах у дома директора школы. Сойдя вниз, она в нерешительности остановилась и вдруг заметила голубые огни, отражающиеся в окнах. По центральной улице бесшумно проехала полицейская машина и притормозила напротив Дженны, как раз рядом с отелем «Мелвилл». Оттуда появились двое полицейских, поправили униформу, один из них что-то произнес в рацию, и они вошли в отель.
У Дженны екнуло сердце. Она заглянула в окно бара. Ее подозрения оправдались: мама сидела за барной стойкой и о чем-то разговаривала с офицером, а в другом углу встревоженная пара и менеджер общались со вторым полицейским.
– Черт, – вполголоса пробормотала Дженна. – Черт.
Она набрала воздуха в грудь и вошла в бар.
– Ага! – воскликнула мама. – Вот моя дочь. Она расскажет всю правду. Джен, иди-ка сюда.
В баре стало тихо: все смотрели на Дженну.
– Что случилось? – спросила она у полицейского.
– Как тебя зовут? Кем ты приходишься миссис Трипп?
– Меня зовут Дженна Трипп, я ее дочь.
– Сколько тебе лет, Дженна?
– Пятнадцать, почти шестнадцать.
Полицейский повернулся к менеджеру бара.
– Ничего, что она здесь находится? Ей по возрасту не полагается.
Тот кивнул, и офицер продолжил:
– Я – констебль Дракс. Нас вызвали, чтобы мы побеседовали с твоей мамой, потому что она угрожает клиентам бара и отказывается уходить.
Мама фыркнула и закатила глаза.
– Никому я не угрожала. Ничего подобного. Мы просто разговаривали.
Дженна обернулась и взглянула на пару в другом углу зала: оба смущенно отводили глаза. Совершенно незнакомые люди.
– Вот в чем загвоздка, – продолжала мама, – никто не хочет обсуждать этот вопрос. Никто не готов признать, что с нами происходит. Мы прячем голову в песок и делаем вид, будто окружающий мир – белый и пушистый. А все почему? Потому что не хотим взглянуть в лицо правде. Они повсюду. Тот тип наверху, – она ткнула пальцем в сторону «Мелвиллских высот», – и, возможно, половина поселка. Дело касается не только меня. Я не так глупа, чтобы думать, будто я одна вляпалась. Это происходит на глобальном уровне. Кроме него, есть и другие, – она снова указала на холм, – могущественные воротилы, они орудуют по всему миру. Пока мы замалчиваем проблему, так и будет продолжаться. Я стояла на улице и случайно услышала, как эти милые люди говорят о нем, дескать, он делает большое дело. Я подошла к ним и сказала: «Вы и не представляете», однако никто не принимает меня всерьез.
Мама все говорила и говорила, а Дженна смотрела на нее и думала: «Теперь об этом знаю не только я».
– Можешь связаться с кем-нибудь из взрослых? – спросил констебль Дракс.
«Наверное, стоит позвонить папе», – решила Дженна. Правда, если он приедет, то заставит ее уехать с ним. А если она уедет, то в результате так у него и останется, а ей этого не хочется, потому что ее жизнь здесь. Дженна подумала о Бесс – та снова не дождалась ее ни утром, ни после уроков; потом взглянула на маму – похоже, ей требуется серьезная помощь. Похоже, жизнь в Мелвилле не так уж и хороша.
– Мой папа живет в Уэстон-сьюпер-мер, – сказала она. – Можно ему позвонить?
– Звони, – разрешил констебль.
Дженна набрала папин номер и снова взглянула на пару, разговаривающую с другим полицейским. Они качали головой и повторяли: «Нет-нет, все в порядке».
– Знаете, – не унималась мама, – на самом деле это я должна была вызвать полицию. Ко мне применили физическое насилие. Вот этот джентльмен, – она указала на менеджера, – вел себя довольно грубо.
– Что? Да я и пальцем ее не трогал! – воскликнул тот. – Всего лишь взял за локоть, когда просил уйти, но она отказалась.
Папа не брал трубку. Дженна нажала «отбой».
– Не отвечает, – с тайным облегчением сообщила она констеблю Драксу.
– Где вы живете?
– За углом, буквально в двух шагах.
– Сможешь увести маму домой? Мы не станем выписывать штраф. Думаю, гораздо лучше решить все миром, как считаешь?
– Конечно, – с энтузиазмом отозвалась Дженна. – Я уведу ее домой. Пошли, мам. – Она потрогала маму за плечо.
Та крепко схватила ее за руку.
– Моя дочь знает, через что мне пришлось пройти. Она все вам расскажет. Может, хоть ее выслушают.
– Мама, идем домой. – Дженна мягко заставила ее подняться и повела к выходу.
– Я уже три раза писала старшему суперинтенданту, а еще в городской совет и в парламент. Никто не хочет вникать, шлют мне проклятые отписки. А вы! – Мама резко обернулась и указала на растерянных посетителей. – Извините, что говорила с вами резко. Понимаю, мои манеры нельзя назвать безупречными, но пока добропорядочные обыватели вроде вас будут верить всему, что рассказывают о таких, как он, в мире ничего не изменится.
– Пойдем. – Дженна потянула маму за руку. Офицер открыл им дверь, и они наконец вышли на улицу. Вокруг собралась толпа зевак, дорожное движение застопорилось.
Полицейские проводили Дженну с мамой до дома и пробыли у них еще полчаса. Они задали Дженне множество вопросов – не иначе ответы поступят прямиком в социальную службу. Нет, раньше мама не заговаривала с незнакомыми людьми. В основном она сидит за компьютером. Как правило, ведет себя совершенно адекватно. Да, наверное, в последнее время паранойя немного усилилась. Да, мама всегда была слегка неуравновешенная; возможно, у нее биполярное расстройство в легкой форме, но с ней нет особых проблем. Да, у меня нормальная жизнь и чудесная мама. Да в целом все хорошо.