— Да, представь себе, мне двадцать семь, и у меня есть племянник — гаденыш редкостный, — усмехнувшись, говорит он.
Я смеюсь и тут же хватаюсь за голову, чтобы не тряслась. Больно.
— Сильно болит? — морщит нос, словно это ему сейчас больно, а не мне.
— Есть немного.
Убрав ложку, Игорь Константинович вглядывается в мой лоб.
— До сих пор красный, шишка тебе обеспечена. — Улыбается невинной, искренней улыбкой. Не могу сказать о себе того же. Ведь завтра мой красный лоб превратится в нечто фиолетово-желто-зеленое — и меня это злит. Мое лицо — мое всё. Я и крашусь-то только за тем, чтобы скрыть все изъяны и недочеты своего и без того неидеального лица. А не потому, что лишний раз пытаюсь подчеркнуть свою идеальность, как считают многие. А я просто не хочу быть хуже других.
— Блин, какого черта вы открыли дверь со всего размаху? — возмущаюсь я, забыв кто передо мной.
Он ошарашенно глядит на меня, не понимая в чем причина моей внезапной смены настроения.
— Извините, — тут же добавляю я. Эх, придется замаскировать лоб толстым слоем тоналки.
— Да ничего, всё нормально. Со мной, но не с тобой. Может, отвести тебя в медпункт? Что-нибудь еще болит? — интересуется он, глядя в мои глаза. Путем некоторых усилий отвожу взгляд от этих гипнотизирующих озер.
— Копчик, но в медпункт не надо. Со мной всё будет в порядке. Я рада, что вы не сердитесь на меня и не собираетесь мстить, — не успев отфильтровать мысли, выпаливаю я.
— Мстить? — На его лице появляется не очень-то приятная ухмылка. — В самом деле?
— Извините, я ляпнула не подумав, то есть подумала, но не успела заткнуть рот. — Удрученно вздыхаю. — Забудьте.
— Ладно, проехали… Но к твоему сведению, я не собирался, как ты говоришь, мстить. Мы же выяснили, что оба были неправы, так ведь?
— Да, конечно, — соглашаюсь я, но неуверенно. И это не ускользает от его внимания:
— Что не так?
— Ну… просто, я вас не понимаю, — наконец включив свою голову, начинаю говорить с ним уверенно и непринужденно, но всё же мой взгляд устремлен в пол. Он ничего не говорит, и не вытерпев двухсекундного молчания, подымаю свои глаза и вижу его, говорящие "продолжай, я еще не уловил смысл твоих слов".
— Сейчас вы такой… — не могу подобрать подходящее слово, — такой… нормальный.
Нормальный? В самом деле, Алекс? На свете столько определений, а ты не можешь описать его? Я в тебе разочарована.
— Я хотела сказать, в вас как будто бы живет несколько человек, и не все из них обладают положительными качествами.
— Что ты имеешь в виду? — Он явно понимает меня, но почему-то скрывает.
Хорошо, скажу, как есть.
— Ну, с тем злополучным утром мы разобрались. Но что касается вашего поведения на занятиях, вашего метода обучения, я не понимаю. А сейчас вы вполне адекватный человек, стоите здесь, передо мной, и предлагаете помощь. Это странно, не находите?
— Согласен, — говорит Игорь Константинович и замолкает. Это что, всё? Я жду объяснений, между прочим.
В моих глазах он видит, что этого недостаточно. Конечно, недостаточно. Он что, тупой совсем?
— Ну хорошо. Как ты уже сказала, это мой метод обучения такой. Понимаешь? Чрезмерная строгость, большой спрос со студентов. Только это секрет, так что не выдавай меня, — словно мальчишка, просит меня не рассказывать маме нечто такое, за что та может отругать.
— А грубость и мерзкое поведение идут в комплекте, да?
— Играю свою роль как могу. Можешь лучше — покажи.
— Ой, нет, прикидываетесь вы отлично. Никто и не догадывается, что ваша строгость фальшивая. Вам бы в кино податься. Думаю, из вас получится отличный актер. — Мне стало так легко с ним говорить. Напряжение вдруг куда-то исчезло.
— Обязательно подумаю, — ухмыляется он.
— Я, наверное, пойду, мне уже гораздо лучше. А насчет "строгости" не переживайте, я никому не скажу. Обещаю. Даже своей подруге, — уверяю я его. Он искренне улыбается.
— Хорошо, но ты уверена, что в порядке? Как копчик? — Да он насмехается надо мной.
— С ним всё нормально, поболит и пройдет. Миллион раз зимой на лед падала, и ничего, жива еще, как видите. — Встаю, и меня уносит в сторону. Он моментально подхватывает меня.
— Я сама. Всё нормально. Просто слегка голова закружилась. — Глядя прямо ему в глаза, неловко освобождаюсь от его сильных и крепких рук и направляюсь к двери. — Я в порядке, — говорю на всякий случай, чтоб он внезапно не решил снова меня схватить. — До свидания.
— Ещё встретимся, Александра.
Выхожу. Всё прошло отлично. Мои раненые голова и копчик явно спасли меня от серьезного разговора на тему морали и этики. Он состоялся бы совершенно иначе, если бы не эта дверь. Спасибо тебе, дверь. Теперь я не боюсь Игоря. И да, теперь я буду называть его по имени, и пусть лишь в своих мыслях.
— Я жду тебя здесь целую вечность, что так долго? Не убил тебя — и на том спасибо. Погоди-ка… — Она замечает мой лоб, когда я подхожу чуть ближе. Удивленно глядит на меня округленными глазами. — Что случилось? Это он тебя так?
— Да, то есть нет. Со мной всё в порядке. Просто впечаталась в дверь. — Сажусь за стол.
— Что ты сделала? — не поняла Лерка.
— Препод случайно заехал в меня дверью. Вот и всё.
— Что? Ничего себе. Так, давай рассказывай. Всё, и с самого начала, — просит подруга.
Но я обещала кое-кому не выдавать его.
— Особо нечего рассказывать. Это произошло случайно. Я подхожу к двери — и тут он, открывает ее со всей дури и ударяет меня по голове. Я, разумеется, падаю и неудачно приземляюсь.
— Что потом?
— Игорь Константинович отвел меня в кабинет, приложил холод ко лбу. Всё.
— Не рассказывай мне сказки, Алекс. Давай выкладывай всё как есть.
Я поражаюсь ее проницательности. Откуда она меня так хорошо знает, черт побери?
— Вообще-то, я говорю правду. Не хочешь — не верь. А еще… он предлагал отвести меня в медпункт, но я отказалась. Сидела у него в кабинете, пока головокружение и тошнота не прошли.
— И всё?
— Ну, еще извинилась, как и планировалось. Он вроде сказал типа… "теперь мы квиты". И зла не держит. В общем, всё прошло хорошо, за исключением удара по голове, — вру я, хотя частично я говорю правду.
— Ну ладно, а как голова? Всё еще болит?
— Меньше, но всё ещё кружится, — жалуюсь я.
— Пожалуй, куплю тебе сок, — говорит она и идет к прилавку.
Через час у нас эконометрика, а пока мы сидим в читальном зале. Лерка дописывает конспект и пытается что-то вдолбить себе в голову, повторяет предыдущий материал. Конспект я дописала еще вчера ночью, а повторять то, что не учила, не вижу смысла. Как можно выучить ЭТО за час? Я просто не успею. Поэтому я просто сижу и плюю в потолок. Шучу. Этот час мне нужен, чтобы прийти в себя.
Пусть спрашивает и ставит два. Плевать. Хотя я почему-то уверена, что Игорь сегодня меня не спросит. И откуда такая уверенность? Из-за одного милого разговора с ним? Интуиция? Может быть, может быть.
Час Х. Вхожу в кабинет с опозданием, так как нужно было привести себя в порядок после произошедшего. Я освежила лицо, снова накрасила губы красной помадой, та вся стерлась и размазалась. Лерчик давно на месте: я попросила ее не ждать меня, а-то наказание настигло бы и ее. А у меня есть уважительная причина на опоздание, и он это знает. Но как он объяснит это студентам? Вот это вопрос. Очень хочу посмотреть, как он станет выкручиваться. Забабахает мне наказание, а потом сам же и выполнит его? Сейчас увидим.
— А вот и вы, Савельева. Слышал, вы были в медпункте? Как себя чувствуете?
Забавно наблюдать за выражением его лица: не выражает никаких эмоций, точно каменный булыжник.
— Уже лучше. Вот что значит неудачно удариться в дверь, — с иронией отзываюсь я.
Ни один мускул на лице не дрогнул. Вот же камень!
— Ну что ж, проходите, — совершенно спокойно говорит он.
Вот это актерское мастерство. Браво.
— А что так можно было? — наигранно удивляется Макс. — Врезаться башкой в дверь и опоздать?
— Остроумно, Вишневский. Только жаль вас разочаровывать, к вам это не относится. Вы в любом случае должны присутствовать на моих занятиях. Будь у вас температура под сорок, ногу сломали и всё остальное, на что хватит вашей фантазии, приползете как шелковый, иначе экзамен мой не сдадите, вам ясно?
Ну уж это чересчур, Игорь. Ты можешь помягче, я знаю.
— Ясно, — недовольно бурчит Макс.
— А если, взаправду заболеть? Неужели нам придется тащить свое полуживое тело на пару? — интересуется Сергей.
— Хотите заболеть — пожалуйста, но потом пеняйте на себя, — невозмутимо отвечает Игорь.
Все помалкивают.
— Ну что же, показывайте конспекты. Староста соберите тетради. А мы тем временем начнем разбирать тему прошлого занятия. Только на этот раз рассказывать будете вы. А я с радостью послушаю вас. Так, с кого бы начать… — Он пробегается по списку в журнале. — А начнем мы сегодня с Вишневского. Так ведь, Максим?..
Пара кончается. Как я и предполагала, он не стал меня спрашивать. Я и не сомневалась. Разве что чуть-чуть. Нарочно долго копошусь с вещами, намереваясь выйти из аудитории последней. Лерка же убежала чуть ли не самая первая — она получила два. Естественно, она вне себя от злости.
Собираюсь уже выйти, как он окликает меня:
— Александра.
Этого я и ждала. Закрываю дверь, которую только что открыла. Кто-то, не успела разглядеть, ее громко захлопнул прям перед моим носом. Кого-то, похоже, не устроила оценка.
Медленно поворачиваюсь и вижу его перед собой, ближе, чем следовало бы. В какое время он успел подойти так близко? И главное бесшумно. Выглядит он… очень симпатичным и мужественным. Он что, ходит в качалку? И эти его рубашки сводят с ума. Неужели у него нет другой одежды в гардеробе? Футболка, свитер там, например? Эй, да что с тобой такое, Алекс, блин? Зачем я его разглядываю?
— Как ты? — спрашивает он.
— Нормально, — отвечаю я, сглотнув внезапно образовавшийся в горле ком.