Ладно, посмотрю потом. А сейчас срочно на занятие. Я уже и так неприлично опоздала.
В совершенно пустом коридоре звучит лишь глухое эхо от моего стука в дверь.
– Извините, можно?
– Да вы издеваетесь надо мной что-ль все?! Савельева, вы опять опоздали! В чем дело? Что на этот раз? Снова в дверь долбанулись? – обращается ко мне преподаватель, тот который Соколов, на непривычно повышенных тонах.
– Я… – Стою с потерянным видом и ошарашенным лицом. Даже слово вымолвить не получается.
– Вам не кажется, что в последнее время это входит у вас в привычку? Что я говорил насчет опозданий?!
Я в шоке. Он ли это? Мой Игорь? Смотрю ему прямо в глаза, пытаясь понять, спрашивая его, что, черт возьми, он делает?! Но ответа не получаю. Мне не удается поймать его взгляд – он попросту не задерживается на мне дольше секунды. Обращаю внимание на стоящего Макса и по выражению его лица понимаю, что опоздала не я одна.
– Вы, наверное, горите желанием получить свое наказание? Так вот оно. – Игорь демонстративно переводит взгляд, полный холодного гнева, на Макса. – Будете стоять всё занятие в пару с Вишневским. Он за своей партой, а вы у двери. И не думайте, что вы отделаетесь лишь этим. Не сомневайтесь, я придумаю вам достойное наказание. Вам обоим, – обещает он, даже не взглянув на меня. После чего резким движением разворачивается и проходит к доске. С жутким скрипом, и неистово кроша в сжатых пальцах мел, выводит на ней условия задачи.
Да что на него нашло? Откуда такая агрессия? Не связано ли это с тем, что происходит в последнее время? А с ним явно что-то происходит.
Но какова бы не была причина, ничто не оправдывает это его отвратительное поведение. Во всяком случае я не намерена терпеть подобные выходки. У всего есть предел, есть последствия. Ты заигрался, Игорь. Перешел все границы.
Какого черта я должна стоять здесь и унижаться перед всеми?! Хорошо бы развернуться и уйти, громко хлопнув напоследок дверью. И вообще в это самое время тебе, Алекс, следовало бы находиться на приеме у травматолога, а не выслушивать то, как тебя на глазах у всей группы гневно отчитывает твой преподаватель и по совместительству – твой, между прочим, парень. Терпеть не могу выслушивать унижение в свой адрес. Все эти оскорбительные и обидные фразы, намертво врезающиеся острием в мое хрупкое сердечко. И от кого? От любимого мужчины, мать его! Да что с ним такое?!
Ему это с рук не сойдет. Я припомню ему это.
Черт, еще целый час стоять! А еще травмированная нога ведет себя не так спокойно, как хотелось бы. Не так, как обычно случается при растяжении. Непонятно откуда появившаяся жгучая боль не позволяет ступать на правую ступню в полной мере. Неужели перелом? Какая же я идиотка! Нужно было послушаться того мужчину и ехать прямиком в больницу, а не гадать сейчас, перелом или нет. А еще необходимо обработать разбитые коленки. И локоть. Да и ладони не плохо бы перекисью залить.
Интересно, что мне будет, если я сейчас возьму и уйду из аудитории без всякого на то разрешения? Черт! Черт! Черт! Вот если б мне было плевать на оценки и на учебу в целом, меня бы уже здесь не было. Хотя… это же Игорь… Нет, от него не знаешь, чего ожидать. Выкинет порой такое… как сегодня, например. До сих пор в шоке.
Итак, на протяжении последующих пятидесяти пяти минут я маялась, сбегать или нет. Гадать, отомстит ли мне потом Игорь за столь вольную выходку или нет. Уже в конце пары я пришла к тому, что скорее всего ничего мне за это не будет. Однако как будет выглядеть мой поступок в глазах одногруппников? А Игорь? Как он потом будет вести занятия, зная, что его авторитет и репутация подпорчена? Кем? Мной! Разумеется, буду виноватой я. Черт возьми, почему я должна беспокоится о чем-то подобном?! О нем! Да еще после такой вспышки гнева!
– Садитесь, – наконец велит он нам с Максом буквально за две минуты до конца занятия. – Запишите домашнее задание. – Голос его уже не отдает грубостью. Видимо, успокоился. Но за все то время, что я несла наказание, Игорь ни разу не взглянул на меня. И я так и не поняла, это нежелание видеть меня или же позднее раскаяние – он просто боится встретиться со мной глазами, зная, что перегнул палку? Если второе, то он правильно делает. На его месте я бы не спешила подходить ко мне с извинениями: я зла на него до невозможности!
В течение всего часа я тщательно прятала ладони от чужих любопытных глаз, то и дело испепеляющих меня своим вниманием. Я им что, экспонат в музее, чтоб меня разглядывать?
И опять же, когда я, натянув рукава на ладони, направляюсь к своему месту, нарочито медленно, чтобы моя хромота осталась незамеченной, – Игорь ни разу не смотрит в мою сторону, старательно делая вид, что единственным объектом его внимания являются какие-то никчемные листы бумаги, над которыми он сидит, не поднимая головы, что-то записывает, подчеркивает фразы, что-то сосредоточенно читает. Нет, я ему это точно припомню…
Конец занятия. В кабинете остаемся только мы втроем: Игорь, я и Макс. Наконец, преподаватель обращает взгляд на меня, хмурится, тяжело вздыхает и переводит взгляд на стоящего перед ним Макса. Я всё еще за своей партой, а Максим стоит напротив его стола и уверяет, что такого больше не повторится.
– Честно слово, Игорь Константинович. Да я клянусь вам, это было в первый и последний раз. Можно как-нибудь обойтись без дополнительного задания? Нам и так много задают по другим предметам, а тут еще и это, – жалуется одногруппник.
Что-то в нем изменилось, я имею в виду Макса. Не знаю даже. Стал более серьезным что ли. Не первый раз уже замечаю, что в его фразах больше нет насмешки. Неуместные шутки, колкие замечания тоже пропали. Наша обычно шумная группа переживает новые времена – времена без зачинщика хаоса, непонятных воплей, хохота, усмешек. Даже непривычно как-то.
– Хорошо. Я упрощу тебе наказание до минимума. Ты должен будешь найти в интернете одну статью. Иностранную, касательную нашей с вами сегодняшней темы. Переведешь его и скинешь документ мне на почту вместе с ссылкой на статью. Срок тебе два дня. Задание ясно?
– А иностранный… это значит английский?
– Нет, это значит любой язык, кроме русского, – раздражается Игорь. – Еще вопросы?
– А можно взять английский? Ну, из всех иностранных языков мне он ближе. Хотя я и его толком не знаю, – со вздохом замечает Макс, почесывает затылок.
– Я же сказал, что можно. Только учти, что нужная статья необязательно будет на английском языке. Ее может и вовсе не быть. Так что настраивайся на работу с другими языками. Это может быть и немецкий, и испанский, итальянский и прочие языки.
– Но я же их не знаю, – возмущается Макс.
Игорь театрально закатывает глаза.
– А я разве прошу тебя знать все языки мира и перевести самому?
– То есть можно воспользоваться переводчиком?
– Разумеется, Вишневский! Переводчики, словари, всё, что душе угодно. Только одно условие: доведи работу до ума. Если думаешь, что переводчик тебе всё правильно переведет, то ты ошибаешься. Переводчик – это безмозглая машина, которая выдает всё, что ни попадя. Твоя задача – сделать статью понятной, с правильной смысловой нагрузкой, а не просто набор слов. Тебе понятно?
– Да, – с обреченным видом вздыхает Вишневский. – Ну и задачку вы мне подкинули.
– Хочешь, дам другое? – Преподаватель выразительно поднимает бровь, намекая, что это самое «другое» не то что сложнее, оно будет практически невыполнимой задачей.
– Нет-нет, мне по душе иностранная статья. Сгораю от нетерпения наконец приступить к выполнению этого задания, – с иронией высказывается Макс и натягивает фальшивую улыбку.
– Ну и отлично. Свободен, – говорит спокойным тоном Игорь. Однако нотки нетерпеливости в них я заметила.
Максим бросает сочувственный взгляд на меня: наступила очередь моего наказания. До чего же мило с его стороны. Все-таки он изменился, стал более человечным. На его выражение лица, говорящее мне «не кисни, всё будет ок», я лишь благодарно улыбаюсь, давая понять, что всё в порядке. Переключаю угол обзора на Игоря и понимаю, что он заметил наш с Максом немой разговор. Его хмурый взгляд бегает от меня к Максу и обратно; поспешно опускаю глаза вниз, на свои пальцы.
– Можешь идти, – резко и недовольно бросает Игорь наглому студенту, что так опрометчиво посмел задержаться.
– Да, спасибо, – роняет Вишневский, повернув голову к преподавателю.
Повернувшись вновь ко мне, он, готова поклясться, спрашивает: «Тебя подождать?»
Неожиданно. Как бы там ни было, наверное, нужно ответить.
– Макс, встретимся на паре, – говорю я ему вслух.
– Хорошо, – кивает он. – До свидания, Игорь Константинович. – Макс покидает аудиторию.
Тишина.
Я молча сижу и неотрывно смотрю на свои красивые, персиковые ногти, нахожу один сломанный. Черт! Придется укоротить. Старательно изучаю сломанный ноготь.
– Алекс… – зовет Игорь. – Алекс. – Он встает, обходит свой рабочий стол и направляется ко мне.
Разумеется, я всего этого не вижу, у меня куда более интересный объект наблюдения, но это не мешает мне представлять ход его движений.
Игорь останавливается в проходе, какое-то время стоит так, потом развернув впереди стоящий стул и придвинув его ближе к моему столу, садится лицом ко мне, прямо напротив. Не обращаю никакого внимания на человека перед собой.
– Алекс, – повторяет он, но ответа так и не получает. Тогда Игорь осторожно кладет ладони поверх моих рук и легонько сжимает их. Нет, не так, чтобы мне было больно, он даже не касается моих ран. – Прости, – шепчет виноватый голос.
И тут меня прорывает. Конкретно так прорывает. Отдергиваю руки и начинаю беззвучно плакать, роняя голову на пригвожденные к парте кисти. Тихонько всхлипываю.
Никаких действий с его стороны. Остается только гадать, каково выражение лица виновника моего плачевного состояния. Удивлен ли он? Растерян?
Спустя минуту я всё же слышу его тихий голос:
– Прошу тебя, прости меня. Не плачь ради бога. – Игорь касается моих волос. Нежно перебирает пряди, рассыпавшиеся по поверхности стола. – Я не должен был так себя вести. Это неправильно, я понимаю. Я просто вышел из себя, прости меня… Ну чт