– Ты меня убедил. Теперь уже окончательно.
– Я же говорил, что убеждать – это моё. Теперь осталось убедить твою маму… Подожди, ты говорила, что есть вторая новость. Какая?
– Ах да, совсем вылетело из головы. Мама зовет тебя на ужин. Сегодня в шесть.
– И это плохая новость? – Игорь в изумлении приподнимает бровь. – Знаешь, по-моему, ты путаешь понятия «хорошо» и «плохо».
– Ничего я не путаю. Просто нахожу этот ужин странным. Да еще этот отпуск… Откуда он взялся? Что-то здесь не так, – говорю я, нахмурившись.
– Твоя мама захотела отдохнуть. Что в этом странного?
– Она никогда не брала отпуск, ты же знаешь.
Мы с Игорем подходим к учебному корпусу.
– Думаю, ты преувеличиваешь. Да и всё бывает в первый раз. Расслабься. Значит, говоришь, ужин в шесть? – (Я киваю.) – Тогда поедем сразу после пар. У тебя до скольки сегодня?
– Пока не знаю, когда освобожусь. В четыре или в пять. В общем, я позвоню тебе, – обещаю я и убегаю, лихо сметая воздух на своем пути. В два счета достигаю крыльца, и тут внезапная мысль заставляет побежать меня обратно.
– Забыла, – весело сообщаю я и быстренько чмокаю Игоря в губы. – Ну всё, я пошла, – и вновь срываюсь с места, оставив улыбающегося Игоря под кроной раскидистого дерева.
– Позвонить не забудь! – слышу я уже в дверях…
Когда вхожу в аудиторию, в меня врезается самолетик. Детский сад, ей-богу.
– Леш, можешь попрощаться с этой штукой, – сминаю в комок сие произведение искусства и бросаю в мусорное ведро.
– Алекс, ты сама жестокость! – шипит тот, бросая на меня недовольный и озлобленный взгляд.
Ребята смеются.
– Привет, Лер, – сажусь за парту и поворачиваюсь к Леше. – Не сама жестокость, а твоя спасительница. Через десять секунд зайдет преподаватель. Представляешь, что бы было, если бы твой самолетик оказался в его руках, а не в моих? Мы бы два часа выслушивали лекцию о том, какие мы бестолковые и куда катится этот гребаный мир. Ты что, Георгия Ивановича не знаешь?
Мальчик не успевает ничего ответить: Георгий Иванович тут как тут, точно по моим расчетам. Мы с Алексеем переглядываемся, и тот молча благодарно кивает.
– Как съездила? – шепчет Лерка, поглядывая на преподавателя, молча что-то пишущего на доске.
– Куда?
– Как куда? Тебя неделю не было. Ты говорила, что в Москву к тете поедешь. И трубку ты не брала. Кстати, почему?
Точно, я же ей сказала, что погощу у Ленки. Блин, как же сложно врать!
– Вообще-то я говорила тебе, что хочу расслабиться и отдохнуть. Пожить недельку вдали от соцсетей и гаджетов. Но, видимо, ты забыла.
– Не забыла, а просто вылетело из головы.
– По-моему, это одно и то же.
– Не будь занудой. Лучше расскажи, как прошли твои мини-каникулы?
– Может, всё-таки дождемся перерыва, – тихим шепотом предлагаю я. – Иначе схлопочем лишний реферат. У меня, например, нет никакого желания, ни времени его делать, а у тебя?
Лерка бросает взгляд на Георгия Ивановича и, смешно наморщив свой маленький носик, говорит:
– Ты права, лишний реферат нам ни к чему… Черт, он смотрит сюда, – опустив голову, произносит она сквозь стиснутые зубы.
– Ручку возьми, сделай хотя бы вид, что пишешь, – советую я, четко записывающая всё за преподавателем.
В столовой за обедом рассказываю Лерке выдуманную скучную историю о том, как я просидела с больной ногой в четырех стенах все пять дней, что провела у тети. Конечно, нехорошо врать лучшей подруге, но другого выхода я пока не вижу. Я не могу рассказать ей об Игоре. Почему? Страх быть раскрытыми? Словно мы делаем что-то противозаконное. Нет, здесь что-то иное. Необъяснимое. Пока не знаю что… Страх быть осужденной? Кем? Лучшей подругой? Да нет. Или… Нет. То, что между нами – между мной и Игорем – что-то сокровенное, тайное, опасно-возбуждающее. То, что хочется хранить в тайне от всех. От чужих глаз. От любых глаз. В этом секрете должны оставаться лишь я и он. Ну и мама, разумеется. Разве от нее что-то скроешь?
– Мне снова придется идти на тренировку одной? – грустно вздыхает Лера, нанизывая на вилку кусочек творожной запеканки.
– Прости, моя нога еще не готова к нагрузкам.
– Ну ладно, – с набитым ртом бормочет она…
Ровно шесть. За столом трое: мама, Игорь и я. Накрыто на четверых. Вопрос: кто четвертый?
– Мам, мы ждем кого-то? Кто придет? – нервно постукиваю пальцами по столу.
– Сейчас узнаешь, – спокойным тоном произносит она, поправляя ворот платья и посматривая в сторону входной двери. – Потерпи немного.
– Алекс, расслабься. Вот, съешь оливку. – Игорь резко запихивает одну мне в рот. Прекрасно зная, что оливки я терпеть не могу!
– Фу, гадость, – морщу нос, а после немедля хватаю со стола салфетку и выплевываю в нее содержимое рта.
Не успеваю выразить свое негодование, как этот хитрец, наклонившись ко мне, шепчет прямо в ухо:
– Ну что, полегчало? – и тут же выпрямляется, подцепив пальцами вторую зеленую оливку и на сей раз положив ее себе в рот.
– Угу, – невнятно отзываюсь я, пребывая в смятенных чувствах от ощущения столь мимолетного горячего дыхания на своей коже.
– А-то сидишь как на иголках, вся дерганная, – добавляет он, потом, заметив угрюмое выражение моего лица, хмуро произносит: – Перестань испускать негативную энергию, иначе и я начну нервничать.
– Ты веришь в эту чушь?
– С тобой и не в такое поверишь, – хмыкает он.
– Успокоил, – фыркаю я.
Звонок в дверь.
– Пришел, – мама с загадочной улыбкой срывается с места и торопливым шагом направляется к двери.
Пришел? Значит, это ОН. Кажется, до меня наконец доходит. И когда только она успела, если она целыми днями на работе?
– Добрый вечер, – на пороге гостиной появляется мужчина лет сорока… пяти.
– Это Владимир, мой молодой человек, – радостно сообщает моя мать, когда парочка подходит к столу, и поглядывает на меня в надежде увидеть одобрение в моих глазах.
Что и требовалось доказать. Она что, не могла заранее сообщить? К чему эта секретность? Не могла хотя бы перед приходом гостя всё мне рассказать? А так – на, держи растерянный и шокированный взгляд дочери, ты ведь так его хотела.
Так, спокойно, Алекс. Всё хорошо. Это всего лишь мамин кавалер. Брюнет. Глаза вроде карие. В общем, темные. Стройный. Рубашка. Белая. Прям как у Игоря. Обычные черные джинсы. Туфли. Модная мужская стрижка.
– Алекс, я ведь начну ревновать, – цедит Игорь сквозь зубы, толкая меня в бок.
– Что? – Я поворачиваю к нему голову, но он внезапно встает и… пожимает мужчине руку.
– Рад знакомству. Игорь, – представляется мой любимый, налепив на лицо доброжелательную улыбку.
– И я очень рад, – отвечает Владимир.
– Ты прожгла его до дыр, – гневно шепчет он мне, садясь обратно на стул.
– О чем ты? Не преувеличивай, – говорю я, стараясь улыбаться в присутствии нашего гостя, но со стороны это, наверное, выглядит не очень естественно. Что ж, ничего не могу с собой поделать, фальшивая улыбка мне обеспечена на весь вечер.
– Володя, присаживайся вот сюда, – мама показывает на стул рядом со своим, и, ободряюще сжав бойфренду плечо, опускается на свое место.
Мужчина устраивается напротив Игоря и смотрит на меня.
– А вы полагаю, дочь моей Светочки?
Моей Светочки? Ниче такая формулировочка. При дочери-то его Светочки.
– Да, – сдержанно отвечаю я. – Меня зовут Алекс.
– Алекс? – Он бросает быстрый взгляд на маму, что-то прочитав в ее глазах, снова обращается ко мне: – Это производное от Александры?
– Ну… в общем, да.
– Ей не нравится ее имя, – спасительным жилетом включается в разговор Игорь. Не люблю объясняться с чужими, не внушающими надежд на приятную беседу людьми, рассказывать о себе. Каким-то шестым чувством я испытываю необъяснимую неприязнь к отдельным личностям, и этот Владимир пока под большим, жирным вопросом. Интересно, он в курсе, что дом этот принадлежит мне, а не маме? Если нет, то его, с мерзкими и корыстными планами, ждет огромное разочарование. – Поэтому будет лучше, если вы будете звать ее Алекс. Когда мы только познакомились… – тем временем продолжает мой герой.
Смотрю на него. Лучезарная улыбка, ямочки, глаза, излучающие тепло, – всё, как я люблю. Только на сей раз эти милые черты обращаются не ко мне, а к этому мужчине. Игорь, перестань так улыбаться. Причем так естественно, что я начинаю действительно верить в нее. Натяни какой-нибудь другой вид улыбки. У тебя же их несколько. Надень любую, только сними эту ради бога. Этот Владимир не заслуживает такой милой улыбки. Хотя почему я так реагирую? Я ведь его не знаю. Вдруг он человек хороший.
– Значит, вы молодой человек Алекс? – уточняет Владимир.
– Да, – гордо отвечает мой мужчина.
– И чем вы занимаетесь? Учитесь? Работаете?
– Ну, для учебы я староват, – посмеивается Игорь. – Хотя учиться никогда не поздно. А так я работаю. – (И тут я толкаю его локтем, намекая, чтобы он не рассказывал о своем «хобби». Нечего раскрывать перед этим человеком всю подноготную. Игорь, взглянув на меня, кажется, понимает и продолжает: – У меня свой бизнес. Архитектурная фирма. Занимаюсь проектированием зданий, строительством высотных домов по всей стране, а также в Италии.
Мои глаза чуть на лоб не полезли, когда он произнес последнюю фразу. Об Италии он мне ничего не говорил. Испытующе смотрю на него, беззаботно орудующего вилкой, и с трудом сдерживаю свой порыв вызвать Игоря на допрос.
– В самом деле? Архитектурный заканчивали? – Мужчина выглядит весьма заинтересованным, но известие об Италии его, судя по всему, поразило не так сильно, как меня. И откровенно читая его лицо, к слову сказать, серьезное, никакого восхищенного блеска и восторженной зависти в глазах не замечаю. Да кто же ты такой, Владимир? Раз подобные новости тебя не берут. Неужели правда, этот мужчина несет в себе добрые намерения в отношении моей матери?
– Да, и экономический заодно.