намного, так? Такое состояние – ложное освобождение от боли посредством слез – лишь на время дает успокаивающий эффект, который впоследствии исчезает. И зачем мне это надо? Изводить себя, если всё равно больно? Лечит время (хотя даже оно не в силах до конца унять боль), а не то, сколько ты прольешь слез. Да, слезы помогают вывести из себя то, что накипело, но это единственная их функция. Они не способны избавить нас от обиды, душевной боли, страданий, которые приглушаются лишь спустя какое-то время… Хорошо, с меня хватит. Почему я должна страдать из-за мужчины? Он это он, я это я. Мы два отдельно взятых существа, так почему мой внутренний мир, моя психика должны зависеть от него?.. Блин, что я несу? Бред… Может, не бред? Может, так и есть? Опять эта каша в голове: мысли хаотично бегают из угла в угол, сталкиваются и норовят запутать меня еще сильнее.
Выпрямляюсь, усаживаюсь поудобнее, вытираю слезы с лица, с шеи. Нужно с ним поговорить, вот и всё. Нечего убиваться. Нет так нет, значит судьба у меня такая, значит так должно быть. Всё, решено, иду к нему. Если не захочет меня больше видеть… никогда, – я уйду. Как можно дальше отсюда.
Давай вставай, приводи себя в порядок, Алекс.
Почти без четверти четыре. Надеюсь, Игорь еще в универе, не очень-то хочется снова тащится к нему. В его квартире мне всё напоминает о… неважно. Просто съезжу…
До боли знакомая дверь. Тяну за ручку. И история повторяется: снова эта бывшая, мило беседующая с моим Игорем, но с одной лишь разницей – она не настолько близка, чтоб дотянуться к нему своими наглыми губищами. Он сидит, Вероника стоит рядом и… успокаивает его? Да ладно? Блин, это должна делать я, а не она. Я его девушка… хотя, видимо, уже нет.
Покашливаю, чтоб привлечь внимание.
– Игорь Константинович?
Наконец, он замечает меня, стоящую в дверях, и смотрит своими печальными, потускневшими глазами.
– Можно с вами поговорить? – изо всех сил стараюсь сохранить спокойствие, не выдать свою ревность.
– Милочка, вы не видите? Взрослые разговаривают, зайдите позже, – вякает эта стерва в мой адрес.
Игнорирую ее слова и продолжаю ждать его ответа. Секунды длятся медленно, он молчит, не говоря мне ни "нет", ни "да". До чего же неловкая ситуация. Хочется провалиться под землю, под пол в данном случае. Наконец я слышу его голос, чужой и безжизненный:
– Да, конечно. Ника, прошу, выйди, пожалуйста.
Сначала она удивленно таращится на него, будто не поняла, что он только что ей сказал. Затем словно озарение снисходит на нее, и она послушно выполняет то, о чем её попросили.
– Хорошо, как скажешь, – елейный, приторно ласковый голос.
Когда девушка скрывается за дверью, я решительно подхожу ближе.
– Зачем она здесь, Игорь?
– Она приехала поддержать меня, когда узнала о…
– Можешь не продолжать, – тихо произношу я, прекрасно понимая всё без слов, прекрасно видя выражение его лица, боль читается в его глазах.
Хотя я поистине не понимаю, что эта особа здесь забыла. Поддержать она приехала. Ну-ну.
– Как давно она здесь?
– С похорон.
Ладно, промолчу по этому поводу.
– Может, поговорим уже?
– Алекс, мне нужно время, – спокойно говорит Игорь.
– Время на что? Чтоб понять, что я не виновата?
– Не дави на меня. Сейчас я не могу…
– Не можешь что, Игорь? Ты скажи, давай.
– Я не могу делать вид, что ничего не произошло, Алекс. Это тяжело. Пойми это наконец.
– А что мне делать? Как мне быть? Неужели тебе наплевать на меня? – Ни на миг не свожу с него глаз, старясь уловить каждую, даже крошечную эмоцию на любимом лице. Горечь, боль, раздражение, бессилие и пустота.
– Алекс, ты прекрасно знаешь, что это не так. Просто я еще не готов, – он на секунду замолкает, прячет взгляд, – тебя простить.
– Простить? – тихо переспрашиваю я. Мне очень больно от его слов.
"А в чем я виновата?"– хочется спросить его, но не делаю этого.
Он тяжело вздыхает.
– Просто дай мне время. А сейчас… прошу тебя, уйди. – Игорь с мрачным видом указывает на дверь.
Ему нужно время? Хорошо. Я дам ему его, даже больше, чем нужно. Хотя вряд ли он им воспользуется. Он не собирается меня прощать, и это видно по его безжизненным глазам, совершенно равнодушным ко мне. Просто он не только мне, но и самому себе не может признаться, что между нами все кончено. Это и есть конец. И он не счастливый. И я наконец это понимаю, в эту самую секунду. Может, мне сказать за нас двоих? Порвать всё к чертям собачьим? Ладно, думаю, это ни к чему. Всё и так ясно. Если ему нужно время, пусть оно у него будет. Но мы оба знаем исход. Так зачем мне его дожидаться?
– Хорошо, я уйду. – Еще секунду смотрю на него и направляюсь к двери. И тихо шепчу ему:
– Прощай.
Он вряд ли услышал.
Она красива,
Быть может, уникальна даже…
Взгляд синих глаз
Проникновенен – вижу.
Предположу, они свели с ума
Твой мир и душу, и всего тебя
Когда-то…
Пронзительность однако их
Остра немыслимо и глубока.
Скажи, тебе не причиняют они боли?
Ее жестокие, холодные,
Как синь Атлантики, глаза?
Прости,
Ты любил её – я помню.
А она тебя?
И вновь прости, я не должна была
Былые чувства подвергать сомнению.
Но… больно, веришь?
Думать о тебе, о паре с нею.
Не разлюбил ее ты? Не ответишь?
"Люблю" сказал мне ты… тогда,
Под дождь снежинок.
Скажи, то утро помнишь?
Ту ссору… сказку у крыльца?
В машине я потом уснула;
В руках ключи – ждала тебя.
Ты в рай отвез меня… тогда.
То неужели было ложью?
А если нет, то разлюбил?
Она вернулась, верно?
Как жаль… а обо мне забыл…
20 января 2020.
Понедельник.
После того дня прошло… да какая разница, сколько дней прошло. Я на следующий же день отправилась в поликлинику. За несколько дней прошла обследование, рассказала неврологу о своих приступах, заглянула к психиатру. Теперь, я знаю, что со мной не так – панические атаки. Сообщила о кошмарных сновидениях – он выписал какие-то таблетки. А главное, ради чего я всё это затеяла, мне дали нужную справку. С ней я отправилась в деканат, написала заявление на академический отпуск, и её приняли. Собирая весь пакет документов, я много раз задумывалась, правильно ли я поступаю… Не знаю.
Направляюсь в деканат. Собираюсь потянуть ручку двери, как в эту же самую секунду дверь отворяется и предо мной встает Игорь, чуть не налетает на меня. От неожиданности я чуть в обморок не падаю, но вовремя беру себя в руки.
– Игорь, – начинаю я. Взгляд его полон растерянности, однако голос уверенно произносит:
– Нет, Алекс. Не сейчас, – огибает меня и уходит.
Я стою как вкопанная, перед дверью деканата. И пытаюсь сдержать подступающие слезы. Появляется ядовитый ком в горле, который медленно начинает душить. На дрожащие губы падает одинокая слеза.
Ну уж нет, Игорь. Я должна поговорить с тобой. В последний раз. Это мой шанс.
Врываюсь без стука, запираю дверь изнутри.
– Алекс, я же сказал…
– Нет, мы поговорим здесь и сейчас, – твердо заявляю я.
Он садится за стол, нервно потирает шею. Но ответа я так и не получаю.
– Я хочу знать, намерен ли ты меня прощать? – (И снова глухо, будто со стенкой говорю.) – Хорошо, спрошу по-другому. За что ты так со мной? Ты таким образом наказываешь меня? Или что? Пытаешься окончательно добить, да?! Будто я не понимаю, что произошло. Словно я не жалею, что позвонила ему в ту ночь. Игорь, мне правда жаль. Мне жаль, черт побери! Ты винишь меня в его смерти, но я не понимаю почему. Почему, Игорь? Или по-твоему это я устроила аварию?.. Молчишь? Хорошо. Молчи. И так говорю только я… Ты прекрасно знаешь меня, знаешь, вернее можешь предположить, каково мне сейчас, однако продолжаешь причинять мне боль. Я открылась тебе, открыла тебе свое ранимое сердце, а ты топчешь его сапогом. Ты эгоист, знаешь да? Иначе это никак не назовешь.
У меня больше нет слов. И нет надежды. Разворачиваюсь, чтобы уйти.
– Алекс, мне нужно подумать. Я не могу сейчас ничего тебе ответить.
Да сколько можно думать?! Уже почти месяц прошел.
«Думай. Можешь долго думать. Можешь вечно. Но ждать я тебя не буду», – хочется мне ответить, но я проглатываю слова со слезами и выхожу. Выхожу в никуда. В мир, где я осталась одна. Без него.
Ты слез моих не видел, верно?
Отвернувшись, вновь закрыл глаза.
Понимаю – невыносимо больно,
Однако кто я для тебя?
Ты потерял родного… и в том винишь меня…
Знаешь, скоро я забуду —
Быть какого твоей… и близкой для тебя.
Кричу, молю – позволь утешить,
Безумства горя поделить на два;
К твоей груди прижаться тесно,
Быть той, кто исцелит тебя.
Хотя… нашел уже такую, верно?
Она из прошлого пришла…
Ту, что ранила когда-то в сердце,
В душу слепо вновь пускаешь?
Говоришь с ней, её слова внимаешь…
Она везде – ты что, совсем не замечаешь?
Ты слез моих не видел, верно?
На боль мою легко закрыл глаза.
Не понимаю, не пойму – мне грустно.
Скажи мне, отныне… кто я для тебя?
Эпилог
Мы с тобой как две звезды,
Мы – отдельно: я и ты;
Друг от друга далеко,
До тебя так высоко.
21 января 2020.
Вторник.
Всё может измениться в любой момент. В один миг рушится весь твой каркас, и тебе остается лишь собирать осколки опорных балок. Пытаться их склеить. Связать. Скрепить. Сшить. Что еще можно с ними сделать? Бросить валяться? Тоже вариант. Но в этом случае, тебя больше ничего не держит. Как ты будешь жить дальше? Никак. Значит, возвращаемся к первоначальному варианту, варианту медленного, но верного восстановления.