прозвучало как явная и глупая отмазка, и Тиффани услышала неодобрительное фырканье госпожи Ветровоск в ответ. Вообще говоря, каждый раз, когда Нянюшка Ягг выдавала подобную глупость, наперед она всегда её тщательно обдумывала. Тиффани это было прекрасно известно, и Нянюшка, разумеется, знала, что Тиффани это знала, и это Тиффани знала тоже. Но таков уж был порядок вещей в поведении ведьмы, и всё работало почти идеально, если, конечно, никто не брался за топор.
— Я знаю, он — моя проблема. Я с ним разберусь, — ответила она.
На первый взгляд, не стоило говорить про такие глупости. Лучше иметь старших ведьм на своей стороне. Но как это будет выглядеть со стороны? Это новое владение, и она должна сохранять гордость.
Нельзя просто сказать: «Эй, я уже раньше справлялась со всякими сложными и опасными штуками», — потому что это и так понятно. Что действительно было важным — чем ты занята в данный момент. И это вопрос чести, а так же стиля.
А еще это вопрос возраста. В двадцать лет, если вы просите о помощи, люди задумаются. Что ж, даже опытная ведьма способна дрогнуть против чего-то действительно необычного. И они, конечно же, помогут. Но сейчас, если она попросит о помощи, то… люди помогут. Ведьмы всегда помогают ведьмам. Но все подумают: а хороша ли она на самом деле? Сдюжит ли она? Выдержит ли долгую дорогу, длинною в жизнь? Никто ничего не скажет вслух, но каждый об этом подумает.
Все эти мысли промелькнули в мгновение ока, и когда она моргнула, перед ней по-прежнему стояли ожидавшие её слова ведьмы.
— Уверенность в себе — лучший друг ведьмы, — сурово произнесла Матушка Ветровоск, Нянюшка Ягг согласно кивнула и добавила:
— Я всегда говорила, можешь верить в свою уверенность в себе, — она рассмеялась, заметив выражение лица Тиффани. — Думаешь, ты единственная, кто вынужден разбираться с Лукавцем, душечка? Матушке пришлось разделаться с ним, когда она была в твоем возрасте. Можешь поверить на слово, она в мгновение ока, отправила его туда, откуда он выбрался.
Заранее зная, каков будет ответ, но все равно надеясь, Тиффани обернулась к Матушке Ветровоск и спросила:
— Не дадите ли мне какой-нибудь совет, госпожа Ветровоск?
Матушка, которая начала целенаправленно двигаться в направлении буфета, на мгновение остановилась, обернулась и ответила:
— Верь в себя, — она прошла ещё пару шагов, и замерла, словно потеряла нить рассуждений, но добавила: — Ах, да. Не смей провалиться.
Нянюшка Ягг хлопнула Тиффани по спине.
— Сама я никогда этого ублюдка не встречала, но слыхала о нём много противного. Ну ладно, смущённая невеста проводит сегодня девичник? — Старушка подмигнула и вылила остатки эля в горло.
Тиффани постаралась быстро осмыслить ситуацию. Нянюшка Ягг со всеми ладила. Сама Тиффани довольно смутно понимала, что из себя представляет девичник, но кое-что из ассортимента миссис Прост натолкнуло её на определенные мысли, и если уж Нянюшка что-то об этом известно, то алкоголь будет присутствовать обязательно.
— Я не думаю, что будет правильно проводить девичник сразу после похорон, а вы, Нянюшка? Хотя, думаю, Летиции не помешала бы небольшая беседа, — добавила она.
— Значит, она твоя подружка? Я думала, ты сама должна была с нею поболтать.
— Я разговаривала! — возразила Тиффани. — Но думаю, она мне не поверила. А вы, Нянюшка, как минимум три раза были замужем!
Нянюшка Ягг мгновение смотрела на неё, а потом ответила:
— Думаю, разговор выйдет нешуточный. Ладно. Ну а что с женихом? Мальчишник-то у него будет?
— А, что-то я об этом слышала! Это когда приятели напаивают его до бесчувствия, увозят его подальше, привязывают к дереву и… полагаю, иногда используется ведро краски с кисточками, но обычно просто бросают в свинарник. А почему вы спросили?
— О, ну мальчишники обычно интереснее девичников, — ответила Нянюшка с озорной искоркой. — А у счастливчика есть дружки?
— Ну, есть несколько дворянчиков из семей побогаче, но те, с кем он хорошо знаком, живут здесь в деревне. Понимаешь, мы выросли вместе. И никто из них не посмеет кинуть Барона в свинарник!
— А твой молодой человек? — Нянюшка махнула в сторону Престона, стоявшего поблизости.
Кажется он всегда оказывался поблизости.
— Престон? — переспросила Тиффани, — не думаю, что он хорошо знает Барона. И в любом случае… — она остановилась и подумала. «Молодой человек?»
Она обернулась и посмотрела на Нянюшку, стоявшую спрятав руки за спину, и подняв голову к потолку с видом невинного ангела, которому, однако, в юности приходилось встречать парочку демонов. В этом была вся Нянюшка Ягг. Когда дело доходило до сердечных дел, или иных частей тела, её невозможно было обмануть. «Но он же не мой молодой человек, — настойчиво повторила она про себя. — Он же просто друг. Друг — юноша».
Престон сделал шаг вперед и снял каску перед Нянюшкой Ягг.
— Опасаюсь, мадам, что для меня, как для человека военного, приложить руки к непосредственному командующему будет против правил, — сказал он. — Если бы не это, я бы исполнил это с большим удовольствием.
Нянюшка одобрительно кивнула на подобный многословный ответ, и подмигнула Тиффани, которая на это покраснела от пяток до макушки. При виде этого улыбка ведьмы стала такой широкой, что подошла бы тыкве.
— Ой-ой-ой, — сказала она. — Похоже, этому местечку нужно немножко веселья. Но, слава богам, я здесь!
У Нянюшки Ягг было золотое сердце, хотя, если вас было легко шокировать, то в беседе с ней на любую тему было лучше зажимать уши руками. Но в этом есть здравый смысл, не так ли?
— Нянюшка, мы же на похоронах!
Но тон её голоса не мог поколебать старую ведьму.
— Разве он не был хорошим человеком?
Тиффани колебалась только мгновение.
— Он стал добрее.
Ничто не могло ускользнуть от Нянюшки Ягг.
— О, да, полагаю, твоя бабуля обучила его манерам. Но ведь скончался он хорошим человеком? Хорошо. Станут ли о нём вспоминать с любовью?
Тиффани постаралась не замечать внезапную сухость во рту, и сумела выдавить:
— О, да, естественно. Каждый житель.
— И ты проследила за тем, чтобы он ушёл как следует? Забрала его боль?
— Нянюшка, я бы сказала, у него была превосходная смерть. Лучшим вариантом было бы только не умирать совсем.
— Отличная работа. Не знаешь, какая у него была любимая песня?
— Ах, да! Это «Соловей», — ответила Тиффани.
— Ага, припоминаю. У нас дома её называют «Радость и очарование». Просто подпой, и скоро мы приведем их в нужное настроение.
С этими словами пожилая ведьма сграбастала проходившего мимо официанта за плечо и подхватила полную кружку с его подноса, затем, словно юная девочка, вскочила на стол и громким голосом старшины в казарме попросила тишины:
— Дамы и господа! Чтобы отметить славно прожитую жизнь и лёгкий уход нашего друга и Барона, меня попросили исполнить его любимую песню. Прошу присоединяться, если хватит дыхания!
Пораженная Тиффани молча слушала. На публике Нянюшка Ягг показывала мастер-класс или точнее высший класс. Она обращалась к полностью незнакомым людям как к давним знакомым, и они отвечали ей так, словно так оно и было. Встрепенувшись от чрезвычайно хорошего для старой женщины с единственным зубом голоса, недоумевающие люди из вторых рядов сперва начали нестройно и негромко подпевать, однако к концу второго куплета их голоса окрепли, и они превратились в хор. Они были у неё в руках. Тиффани заплакала, и сквозь слёзы она видела маленького мальчика в новеньком твидовом, резко пахнущем костюмчике, шагающего рука об руку с отцом под мерцающими звездами.
Затем она увидела слезы в глазах окружающих, включая пастора Эгга и даже Герцогини. Это были отголоски потерь и воспоминаний, и весь зал словно задышал в такт.
«Мне нужно этому научиться, — подумала Тиффани. — Я хотела изучить огонь и боль, но вместо этого следовало изучать людей. И еще научиться петь получше индюшки…»
Песня закончилась, и очнувшиеся люди стали оглядываться по сторонам и друг на друга, но тут ботинок Нянюшки Ягг стал отбивать ритм на столе:
— Пляши, пляши, саван свой встряхни,
Пляши, пляши с песней дудки в такт.
Все вокруг должны плясать, это точный факт.
Со мною вместе саван свой встряхни[45].
Тиффани подумала: «Разве это хорошая песня для похорон?» — а потом: — «Ну конечно! У неё отличная мелодия, и в ней говорится о том, что однажды мы умрём, однако, и это важно, мы ещё не умерли.»
И вот Нянюшка Ягг спрыгнула со стола, подхватила пастора Эгга, и закрутилась с ним в танце, напевая:
— Будьте уверены, вас от смерти
Ни один священник не спасет.
У пастора хватило чувства юмора, чтобы рассмеяться и Люди зааплодировали, чего Тиффани совсем не ожидала услышать на похоронах. Ей страстно, очень страстно, хотелось быть похожей на Нянюшку Ягг, которая так хорошо разбиралась в людях, и знала, как уместнее нарушить тишину задорным спехом.
Вдруг аплодисменты смолкли, и мужской голос затянул[46]:
— В далекой долине, в ее глубине,
Склони свою голову, там ветер шумит.
Прислушайся, милый, как ветер шумит.
Склони свою голову, как ветер шумит…
И внезапно повисла тишина, поражённая серебряным голосом сержанта.
Нянюшка Ягг шмыгнула к Тиффани:
— Так, похоже я их разогрела. Слышишь, как они прочищают горло? Полагаю, к концу вечера даже пастор споёт! А я пока пойду поищу, что бы выпить. Пение, работка, вызывающая жажду. — Она подмигнула: — Сначала мы люди, а уж потом ведьмы. Трудно запомнить, зато выполнить проще.
Это было колдовство, магия, которая превратила зал, заполненный незнакомыми друг другу людьми, в общество, в котором каждый знал, что он среди друзей. И прямо сейчас кроме этого ничто иное не имело значения. В этот момент Престон похлопал её по плечу. На его лице была странная встревоженная улыбка.