Шея у него стала красная, как и физиономия у Пингвина.
— Надеюсь, успели сбежать, пока меня твари жевали… — мрачно буркнул Пингвин.
— Ну, давай тогда с них и начнём, — вздохнул Фашист. — А потом будем этого козла, Серёгу, искать. А то убьют его, а он из игры выйти не сможет. Слушай, а что тогда будет?
— Трындец проекту! — скупо пояснил Пингвин. — И работе этой тоже. И баблу.
— То есть он умрёт? По-настоящему? — спросил Фашист и наконец оглянулся.
К счастью, краска уже сошла с лица Пингвина.
— Не хочу об этом думать, Саня… — признался он. — Это уже прямо страшно.
— Ну, ты как пингвин — чуть что — и башку в песок… — невесело усмехнулся Фашист.
Он был моложе и на жизнь смотрел проще.
— Это страус так делает, дурья твоя башка, — ответил Пингвин и пришпорил коня. — Вон, смотри! Что-то там за деревьями?! Может, это они?
После казни и боя Раст медлить не стал, и так дело уже шло к вечеру.
Он отдал несколько указаний, и вскоре мы выехали из ворот и галопом понеслись по дороге, словно за нами кто-то гнался.
Кроме колдуна меня сопровождали шесть воинов — отряд не такой большой, как раньше, но всё же солидный. Сражаться со всеми сразу я не рискнул бы. Разве что с Яшиной помощью.
У каждого из нас кроме верховой лошади была заводная, она везла припасы и воду. И ещё двух осёдланных лошадей вели в поводу.
Колдун сказал, что деревенька, куда отправили моих девчонок, нам не по пути, но крюк, предстоит сделать не слишком большой.
Мы миновали неширокую полосу леса, окружавшую город, словно бы для маскировки, и поехали по узкой тропинке вдоль засеянных полей.
Солнце жарило вовсю, тело страдало от неудобного седла, и мне уже через пару часов захотелось привала.
Пока мы рысили по полям, я исподтишка разглядывал конвоиров — а то, что это именно конвоиры, не вызывало никаких сомнений. Все примерно одного роста и возраста, темноволосые, крупные для этих мест — всего на полголовы ниже меня, крепкие. Я решил, что это неписи.
Другое дело, что от Раста они отличались не сильно, а он, наверное, был человеком. Или нет?
А, может, воин — и обозначает у них «человек»? Может, сначала они принимали меня за непись?
Было непонятно, радоваться мне путешествию к правителю или паниковать. С одной стороны, колдун признал меня воином другого народа, а быть воином — дело почётное. Но вдруг он затеял этот поход, чтобы избавиться от меня, как от потенциально опасного врага?
Он ведь тоже воин-колдун. Зачем ему конкурент?
Отъедет подальше, да как прикажет своим броситься на меня скопом! Или в спину ударит.
А то, что мы едем за моими девчонками, специально сказал, чтобы я успокоился и потерял бдительность.
Мне вдруг ужасно захотелось домой. Пусть моя жизнь была размеренной и унылой — собирай себе мебель, а потом сиди вечером с пивом и с телефоном, но зато меня по пять раз в день не пытались убить. А тут не проходило и часа, чтобы я не нарывался на новые сюрпризы.
Мысли не давали мне расслабиться. Я внимательно наблюдал за Растом и его воинами и старался ехать так, чтобы никто не маячил у меня за спиной слишком близко.
Яша, похоже, проникся моим состоянием — беспокойно заворочался в глубине сознания. Я то и дело злобно облизывался, и воины сами стали остерегаться подъезжать ко мне слишком близко.
Однако тревога оказалась напрасной. Мы и в самом деле приехали к деревеньке, огороженной частоколом.
Заезжать не стали. Колдун чего-то буркнул усатому стражнику у ворот, и вскоре к нам вывели Мидору и Лярис. Они были в синяках, но целы. И одежда на них осталась своя, только оружие и украшения отобрали.
Лярис даже перевязали плечо, оцарапанное в ночной схватке у ямы, и я заулыбался.
Девочки тоже обрадовались мне как родному. Бросились обниматься. Потом попросили пить. Оказывается, вода в этих деревеньках добывалась тяжёлым трудом, и пленников сильно не баловали.
Я напоил девчонок из своих запасов. Кратенько рассказал о поединке.
Их рассказ был ещё короче. Деревенька эта — что-то вроде трудового лагеря. Их не обижали и почти не били, учили работать в поле. А синяки — это от вчерашнего боя.
— Скучно, — пожаловалась Лярис, сморщив носик. — Мы телохранительницы, а не селянки какие-нибудь! Работа непривычная, нудная. Ну и за вас волновались конечно. А правда, что мы с Дорой теперь сможем ездить в другие города? Нам можно?
— Можно, — не очень уверенно пообещал я и огляделся. Воины болтали с теми, кто охранял деревеньку, и я, понизив голос, сказал: — Ночью не спите, попробуем сбежать!
Теперь, когда мою спину защищали проверенные охранницы, я немного расслабился. Яша тоже успокоился и заснул.
Мы миновали последнее поле и поехали лесом. Солнце стало спускаться, посвежело, и мои охранницы повеселели. Да и я тоже вымотался на этой жаре.
Воины ехали и ехали неторопливым шагом. Выносливые тощие лошадки топали не быстро, но и не медленно.
Один раз мы спешились и сменили коней. И дальше в путь.
Задница у меня просто отваливалась. Но как я мог потребовать привала? Я же — великий воин.
Приходилось терпеть. Я ворчал, озирался, разыскивая Васю. Иногда мне казалось, что вижу какое-то шевеление в лесной чаще, но в сумерках сложно было что-то разобрать.
Мидора и Лярис меня успокаивали. Наконец я не выдержал боли в онемевшей… спине и затянул песню:
— Солдатушки, браво ребятушки, где же ваши жё-ёны!
Воины сначала внимали мне молча, а потом начали подпевать. И когда я закончил, попросили ещё.
И мы спели “Дорогу на Берлин”, потом “Смуглянку”. Потом я затянул про Щорса:
— Шёл отряд по берегу, шёл издалека. Шёл под красным знаменем командир полка. Голова обвязана, кровь на рукаве. След кровавый стелется по сырой траве!
— Эх, по сырой траве! — подхватило моё воинство.
Я уловил в голосах странную хрипотцу, оглянулся и заметил скупые слёзы, блестевшие в глазах у моих то ли соратников, то ли охранников.
Песня их проняла. Видно, им тоже приходилось терять боевых товарищей.
Под песни я и не заметил, как совершенно стемнело. И мы уже впотьмах добрались до берега малой речушки.
Воины занялись конями, и я задумался, устало взирая на их суету. Если это неписи, то почему коней в игре тоже положено обтереть с дороги и напоить.
Вот же трудная какая игра!
— Господин Раст, — окликнул я колдуна, — далеко нам ещё?
— Пожалуй, что послезавтра к вечеру поспеем, — отозвался он. — Как раз, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок к утреннему приёму. Разумеется, если правитель согласится принять нас так быстро.
Это известие меня расстроило. Получается, что у нас для побега всего две ночи! А я так устал! У меня так болела ж… спина, что просто мочи никакой не было!
Я решил искупаться, чтобы немного расслабить мышцы. Надеялся, что ночью удастся оглушить дежурного стражника и незаметно скрыться.
Раст мне, однако, в воду лезть запретил. Указал на разноцветные тряпочки, навязанные на ветви ив, подступающих к воде.
— Эта речушка священна для местных, — пояснил он. — Они язычники, по-старинке молятся воде. Я, конечно, постараюсь тебя защитить от мракобесия, бог наш един, имя его Закат, но если на тебя выйдет половина села с дрекольем, боюсь, моя вера тут не поможет.
— А огненные шары? — спросил я.
— А что — шары? — удивился Раст. — Шары много сил забирают. Ты — такой же воин-колдун. Пусть тебя защищают твои боги.
Глава 25. В лесу
Мужчина становится взрослым, когда усыновит диван.
Не знаю, чем задела меня именно эта фраза: колдун всегда немного ехидничал и смотрел на меня, как на недоделка. Но я вдруг ощутил холод в спине и смерил Раста «яшкиным» взглядом.
Пора было уже разобраться, кто из нас — главный. Я больше не пленник, и нечего мне в харю тыкать, что не знаю здешних обычаев.
— Так я не понял, колдун… — мне показалось, что во рту у меня, что-то клацнуло в такт словам. — Мы с тобой — на одной стороне? Или пусть меня боги мои защищают, а ты — в случае чего — в кусты?
Раст растерялся, он такого наезда не ожидал.
Я видел, как его кадык дёрнулся, совершая глотательное движение, и ноздри мои сами собой раздулись.
— Ты меня неправильно понял, воин! — Раст сделал маленький шаг назад. — Я не отказываюсь тебя защищать! Но не от твоей же собственной глупости!
Он ещё попятился на всякий пожарный, и меня осенило, что его пренебрежительное со мной обращение проистекает, скорее, от страха. Тот, кто не боится, тот даже рабами не помыкает.
— А если правитель прикажет тебе меня придушить? Тогда как? — спросил я напрямик.
Яшка в дипломатию играть не любил.
— Я не знаю, — пробормотал Раст. — Я не видел таких, как ты. Мы не считали вас воинами. Я не уверен…
— Пытаешься сообразить, полезен ли я тебе как союзник? Или только как подарок правителю?
Раст помотал головой, словно опасаясь говорить вслух.
— А сам ты — что за овощ? — продолжал я, оценивающе щурясь. — Почему ты не живёшь на улице магов? Неполноценный маг?
Раст бросил затравленный взгляд на воинов, взявшихся уже разбивать лагерь, и я сообразил, что все посторонние разговоры давно смолкли.
Колдун развёл руками, и я кивнул.
— Есть колдуны-правители, — вздохнул Раст, примиряюще поднимая ладони. — Мы обязаны подчиняться им, как земледельцы и торговцы обязаны подчиняться нам. Как бы ты ни был силён своей воинской магией, Зергиус, колдун-правитель прикажет тебе — и ты пойдёшь выполнять его иди… — Он вскинулся, сердито поглядел на воинов и поправился: — Идеальное распоряжение! Да восславится наш маг и правитель Ярст, что прекрасен и силён, словно сам Закат!
Он нахмурился, под кожей заходили желваки. Похоже, я задел его за живое, и он хотел бы перетереть со мной на тему здешнего правительства, но открыто такие разговоры вести не мог — слишком много свидетелей.
Я тоже поднял ладони: пусть будет временное перемирие.