— Эбби была не очень-то общительной девочкой, — призналась она, — почти ни с кем не дружила. Точнее, совсем ни с кем.
— Вас это не настораживало? Обычно девушки в ее возрасте любят веселиться и бывать в компаниях.
— Нет, — миссис Тейлор опустила голову, — скорее радовало. Эбби росла не совсем обычным ребенком.
Я напрягся, чувствуя, что нащупал нить, ведущую к клубку разгадок. Что там твердила Энн Рид про не совсем обычных?!
— Вы хотите сказать, что ваша дочь была как-то связана с эмпатами?
На губах матери Эбигейл заиграла нервная улыбка. Она быстро взглянула на меня и тут же снова отвела глаза.
— Что вы знаете об эмпатах? Простите, я не попросила ваши документы… в наше время нельзя всем доверять…
Она испугалась. Я понял это, глядя на ее сцепленные побелевшие пальцы.
— Вам знакомо это слово, ведь так? — успокаивающим голосом заговорил я. — Нам очень нужна любая информация. На данный момент мы подозреваем, что одна из женщин является эмпатом, а другая — как-то с ними связана. Если ваша дочь…
Я предположил, что Энн Рид — эмпат, что бы это ни означало, скорее из желания проверить теорию. Но, как оказалось, попал в яблочко.
— О, боже, я так и знала! Так и знала! — мать Эбигейл обхватила голову руками и принялась раскачиваться.
— Что вы знали?
Она перестала раскачиваться и посмотрела на нас совсем другим взглядом.
— Моя дочь была эмпатом.
Это уже походило на хорошую зацепку. Кем бы ни был убийца, но его принцип отбора я понял.
— Кто такие эмпаты? Как вы узнали, что Эбигейл была одной из них.
Миссис Тейлор покраснела и откашлялась.
— Дело в том, что… не примите меня за сумасшедшую… но я тоже эмпат. Это наследственное. Мы можем чувствовать эмоции других людей. Ну, типа экстрасенсорики. Хотя это не совсем подходящее сравнение. Не знаю, для чего это, и как может помочь в жизни, но то, что кое-кто ищет таких, как мы, чтобы воспользоваться нашей энергией — знаю точно. Поэтому и берегла мою Эбби. Она ведь прямой эмпат. Не уберегла…
— Прямой?
— Прямая наследственность. Один пол. От матери к дочери. Такие эмпаты сильнее. Перекрестные — слабее.
— Перекрестные — это… типа не от матери к дочери?
— От отца к дочери или от матери к сыну. Они слабее, их способности почти незаметны.
— А бывает такое, что и отец, и мать — эмпаты? Каким получится ребенок?
— Может, и бывает, — пожала мать Эбигейл плечами, — но я такого не встречала.
— А откуда вы вообще это знаете?
— От матери.
— И она тоже была…
— Да. Эмпатом.
Я посмотрел на Оливера. Принцип мы поняли, но замысел — то, ради чего действовал убийца, так и оставался неясен.
— Пожалуйста, — попросила миссис Тейлор, — если вы найдете убийцу моего ребенка, сообщите мне. Я хочу плюнуть ему в лицо.
— Мы обязательно его найдем, — пообещал я.
— Ты что-нибудь понял? — спросил Оливер по дороге домой. — Зачем кому-то эти эмпаты? Что в них особенного?
— Я понял только одно: мне очень нужно поговорить с Джен. Нужно понять, что ей известно, возможно, знания будут недостающей деталью мозаики.
— Кикимора из леса была права? Ты все еще любишь?
— Да с чего ты взял?!
— Просто когда вижу ваши переглядывания… то как она смотрит на тебя, — напарник демонстративно оттянул воротник рубашки, — уф, становится жарко.
— Бред воспаленного сознания, — покачал я головой.
— Не подумай, что завидую. Но дочка Стюартов и дочка Макклейнов — обе «золотые» девочки, и обе запали на тебя! Простого копа! Поделись, в чем секрет? Я тоже так хочу!
— Да нет никакого секрета, — проворчал я.
— Но все же ты помнишь о моем предупреждении? Не дергай тигра за усы! Как по мне, так твоя нынешняя девушка гораздо красивее и лучше прежней.
— Помню.
Миновав мост, я въехал в кварталы Хай-Сайда и остановился на перекрестке.
— Высажу тебя тут, Олли. Доберешься до дома? У меня мало времени, нужно еще заехать принять душ и переодеться.
— Свидание? — с понимающей улыбкой ответил тот.
— Типа того.
— Передавай Алише привет.
— Обязательно, — я дождался, пока Оливер выйдет и захлопнет дверь, и рванул с места.
… Мы с Джен договорились встретиться в кондитерской неподалеку от Центрального парка. Центр города, людное место, удобно добраться и ей, и мне. Когда-то она любила это небольшое кафе всего на восемь столиков, с цветастыми скатертями и неторопливым персоналом, запахом корицы и ванильного коктейля. Ей нравились сладости и выпечка, продававшиеся здесь. Я хотел, чтобы Дженни почувствовала себя комфортно и, наконец, рассказала мне все, что скрывает. Хватит недомолвок.
Но под вечер погода испортилась. Небо затянуло тучами, хлынул ливень. Дженни опаздывала, и я начал беспокоиться, что она не придет. Потом вспомнил, что не спросил, как доберется. А ведь за Джен велась охота! Я хлопнул себя по лбу. Вот идиот! Надо было настоять и приехать к ней домой. Что, если ее уже похитили по дороге? Я набрал номер, но телефон Дженни не отвечал. На улице раздавались раскаты грома, потоки воды хлестали по окнам. Разозлившись на свою непредусмотрительность, я вышел на крыльцо, под навес, чтобы покурить. В помещении, где часто бывали дети, это запрещалось.
Затянувшись, схватился за голову. Что теперь делать? На всех парах мчаться к ней домой или сразу в участок? Или позвонить Оливеру и попросить помочь запеленговать ее мобильник? Я не мог позволить себе упустить Джен. Дать ей попасть в лапы маньяка. Не смог бы никогда себе простить такого.
В этот момент она и подъехала. Черный «Ламборджини» Стюарта-младшего притормозил у тротуара, обдав мои джинсы водой из лужи, но в этот момент я испытал такое облегчение, что даже был рад. Никогда бы не подумал, что мне будет приятно увидеть этого сукиного сына. Щелчком отбросив сигарету, я наблюдал, как он вышел, открыл зонт и, обогнув машину, распахнул дверь со стороны пассажирского сиденья. Дженни с королевской грацией приняла его руку и вышла. Я усмехнулся. Повадки Макклейнов все больше проявлялись в ней с момента возвращения, и она становилась похожей на своего высокомерного отца.
Долго под дождем никто стоять не хотел, поэтому я придержал дверь, пропуская ее. Тут же загородил проход Стюарту, пытавшемуся просочиться следом:
— Это конфиденциальный разговор.
Он смерил меня взглядом.
— У нас с Дженни нет секретов друг от друга. Кроме того, она находится под моей ответственностью. Свали с дороги.
— Не-а, — я покачал головой. — В интересах следствия настаиваю на личной беседе.
Мажор вспыхнул. Я удивился, как легко его вывести из себя. Сам-то уж насколько не выносил его, и то до сих пор держал себя в руках.
— Свали. С дороги. Коп, — почти по слогам процедил он, нахмурившись.
— Кит, — нежным голосом попросила Дженни, которая услышала наш спор и обернулась. — Подожди, пожалуйста, в машине. Я недолго, обещаю.
Как по мне, проклятый мажор не заслуживал такого ласкового обращения, но ее голос подействовал на него, как звуки волшебной дудочки — на крысу. Он скорчил мне презрительную гримасу, затем кивнул Джен и вышел обратно под дождь.
— Здорово ты его отшила, — заметил я, когда мы направились к столикам.
Джен повернула голову и посмотрела на меня взглядом Снежной Королевы.
— Я не отшила его, а попросила не присутствовать. Кит по какой-то причине очень не любит тебя, и его нервозность меня отвлекает. Кроме того, не хочу, чтобы он попусту тратил нервы.
Значит, это все ради Стюарта. Я почувствовал глухое раздражение внутри, но подавил его. Мы подошли к столику. Погода распугала всех посетителей, и кроме персонала, мы были здесь одни.
— Заказал тебе черничные маффины, — сообщил я, отодвигая для Дженни стул, — помнится, ты их любишь.
Она с удивлением воззрилась на тарелку, стоявшую рядом с чашкой кофе.
— Черничные? Это было… десять лет назад!
— Ну, если бы знал твои нынешние вкусы, может, заказал бы что-то другое, — заметил я, присаживаясь напротив нее.
На ее лице промелькнуло недоумение.
— Нет. Все чудесно. Я по-прежнему люблю их. Спасибо.
Дженни взяла один из маффинов и осторожно надкусила, облизнув губы от крошек. Меня словно посадили в машину времени и отправили на десять лет назад. Я с трудом поборол желание пересесть за ее сторону стола и поцеловать. Мы уже не дети. И ни одна машина времени не поможет преодолеть вечность между нами.
— Я подожду, пока ты поешь, а потом поговорим.
Она тут же отложила кусок на край тарелки.
— Нет. Кит ждет меня, а я обещала, что долго не задержусь. Поэтому давай начнем.
В ее глазах я прочел решимость. Открыл рот и внезапно растерялся. Слишком много вопросов терзали меня. Не только о расследовании. Личных. И я не знал, о чем хочу спросить в первую очередь.
— Я расскажу тебе, кто такие эмпаты, — помогла мне Дженни. — Я — одна из них. Давно стоило рассказать тебе о том, где я была все эти годы.
Она начала говорить. Я слушал и не мог поверить, что был таким слепым. Не замечал очевидных вещей, которые она теперь открывала мне. Не видел или не хотел видеть особенности поведения. Задумался так, что не заметил, как Джен закончила рассказ.
— Ты молчишь, — тихо произнесла она, глядя мне в глаза.
— В который раз убедился, что совсем не знал тебя, — ответил я после короткой паузы: нужно было собраться с мыслями.
— Я тебя пугаю?
— Нет… просто думаю о том… — я сделал глоток кофе, чтобы промочить внезапно пересохшее горло, — скажи, Стюарт знает?
— Да.
— Почему… ты рассказала ему, а не мне? Ты мне не доверяешь? Хорошо, сейчас я понимаю, что нет. Но тогда… когда мы были…
— …вместе? — подхватила она мою фразу и слегка улыбнулась, — боялась, что ты меня бросишь.
Я кивнул, показывая, что понимаю ее.
— Когда утром мы ездили к Энн Рид… женщине из списка, в котором есть и ты…
Мне не хотелось пугать Джен, и я старался подбирать слова, упоминая об убийце.