В нашем центре действует настоящая школа для подготовки специалистов новой профессии, признанной законом 4/2013, – консультантов по развитию личности. Это эксперт, который оказывает помощь и поддержку в различных ситуациях, возникающих в организациях, в семье, в школе – везде, где нужно способствовать личностному росту, помогать преодолевать сложные жизненные моменты, не требующие клинического или терапевтического вмешательства. Я очень горжусь этой работой и часто напоминаю об одном принципе, который считаю основополагающим:
чтобы учиться во взрослом возрасте, нужно уметь не столько добавлять новое, сколько отбрасывать старое, освобождая место для приобретаемых знаний.
Речь не о том, чтобы бесконечно удлинять список знаний, накопленных в течение жизни. Это привело бы к перегрузке мозга. В какой-то момент нейронные механизмы просто откажутся интегрировать дополнительные элементы в наш жизненный опыт и без того переполненный впечатлениями и ситуациями, знаниями, которые копились на протяжении долгих лет, бесчисленных минут и секунд. Дети и подростки, чей мозг обладает абсолютной пластичностью, могут постоянно добавлять, расширять свои связи, наполнять их новыми элементами, создавая тем самым богатство знаний. Взрослый мозг уже не способен работать так же. Вместо этого он «переформатирует» прежний опыт: избавляется от всего ненужного, чтобы освободить место для чего-то нового. Этот процесс не всегда проходит легко, поскольку, достигнув определенного возраста, каждый из нас начинает цепляться (иногда отчаянно) за то, чего он сумел достичь, обрести и чему научиться к данному моменту. И поэтому живет внутри привычек и повторений, бесконечно воспроизводя свой воспитательный сценарий, вовсе не обязательно ведущий к счастью и благополучию. Лучше использовать прошлый опыт для обновления: отбросить то, что уже не пригодится, и создать пространство для новых навыков.
И тогда те детские ссоры, из-за которых взрослые бранили нас, определяя правых и виноватых («Прекратите! Вы что творите? Что это такое? Кто это начал?») и превращая их в негативный опыт, отходят в сторону, и мы учимся конфликтовать правильно. То есть справляться с противоречиями через такое общение, которое открывает новые точки зрения и создает пространство для роста – уже не из детской зависимости, а из того, что мы приобрели в жизни.
Во взрослом возрасте все иначе
У Андреа была непростая жизнь. Долгое время он не мог найти себя, увяз в трудностях из-за сложной семейной истории, полной воспитательных сценариев пренебрежительного отношения и нарушения границ. Но в какой-то момент благодаря некоторым важным встречам – а важные встречи никогда не бывают случайными – он уловил в себе тягу к творчеству, и это стало для него той самой школой, которой ему так не хватало в юности. И он бросился учиться режиссуре, фотографии, живописи, графике… Перед ним распахнулся мир, к которому у него не было доступа, поскольку он мог поступить только в технические школы. Таким образом, он освободился из-под влияния семейного воспитательного сценария. Вот что он мне написал:
«Я стал тем, кто я сейчас, благодаря позднему обучению, причем по большей части самостоятельного. Но во взрослом возрасте все иначе: появляется вкус к учебе, а возраст дает определенную мудрость, позволяющую видеть вещи под другим углом. В конце концов, уже не так злишься, когда что-то не получается. И, как ни странно, меньше ощущение, что теряешь время».
В этих словах слышится особое чувство удовлетворения – не то, что испытывают в юности, локтями прокладывая себе путь к быстрому успеху, а то, что приходит ко взрослому, который постепенно раскрывает свои художественные способности и пытается воплотить их в реальные проекты. Так он вступает в диалектическое взаимодействие со своим воспитательным сценарием, чтобы выйти за его пределы, развить то, что не было в нем заложено. Он словно открывает в себе те стороны личности, которым раньше не находилось места.
Позитивный прецедент
Мы уже установили, что учеба во взрослом возрасте больше связана с отбрасыванием старого, чем с добавлением нового. Но есть еще одна особенность взрослого обучения, которая делает его более эффективным: возможность черпать из особенно богатого и насыщенного запаса опыта, накопленного иногда за долгие годы жизни. Я называю это стратегией позитивного прецедента.
Речь идет о том, чтобы отыскать в своей жизни позитивные прецеденты, то есть важный опыт, на который можно опереться при необходимости перемен.
Рассказывает Виктория:
В 50 лет я перешла на сокращенный рабочий день и обнаружила, что у меня появилось больше свободного времени для хобби. Мне очень хотелось выращивать комнатные растения, однако я была уверена, что у меня нет к этому никаких способностей, что цветы будут вянуть от одного моего взгляда, что я непременно залью их водой или, наоборот, засушу. И вдруг я вспомнила, как в детстве мне пришлось ухаживать за растениями, которые мне подарила мама, хотя я совсем этого не хотела. Это воспоминание открыло мне совсем другую картину: оказывается, я вовсе не была полным профаном в области цветоводства, наоборот, у меня за плечами был серьезный опыт. Те растения выжили даже при моих кривых руках – возможно, потому что они были подарены мамой. И я сказала себе: «Раз получилось тогда, получится и сейчас». Я поговорила с теми, кто в этом разбирается, поискала информацию в интернете и приступила к экспериментам. Теперь мой дом похож на ботанический сад!
В этом эпизоде, как в капле воды, отражается особая возможность зрелого возраста – черпать в ходе обучения из багажа, недоступного ни детям, ни подросткам. В этом и заключается суть школы для взрослых: помощь в поиске того прошлого опыта, который может оказаться полезным именно сейчас, раскрыть новые возможности. Хорошо бы, чтобы общество, как это уже происходит в некоторых европейских странах, всячески поддерживало эту идею. Меня поражает, сколько людей посещают программы Университета третьего возраста[90]. И я думаю: «А не стоит ли создать что-то подобное для 30‒40-летних, чтобы помочь им раскрыть свои возможности, высвободить скрытые ресурсы и найти свой путь в обучении?»
Круг замыкается – и тут же размыкается вновь. Нет никаких коротких путей, и никакая магия не даст нам того, чего мы недополучили. Но тяготы детства и сковывающие воспитательные сценарии могут стать вызовом в той мере, в какой они воспринимаются как возможности для обучения. Я всегда предпочитал глагол «учиться» глаголу «исцеляться». Первый дарит ощущение возможностей, а второй лишь ожидания. И потом… исцелить от чего? А вот учиться – это, пожалуй, наш долг, в том числе и этический, по отношению к самим себе, к другим и к миру, который мы оставляем детям. Учиться жить… Именно это я и пытался рассказать на страницах моей книги, ведя с вами живой диалог и понимая: никто никого не учит – мы можем только расти вместе.
Об этом нам виртуозно напоминает Чандра Ливия Кандиани в своем удивительном стихотворении, которое стало для меня очень близким, – оно возвращает веру в то, что жизнь всегда может измениться. Хочу поделиться им с вами, раз уж вы дошли до этих строк в своем стремлении к внутреннему слушанию и переменам.
Новая жизнь
прорастает молча
внутри старой жизни,
она появляется как смерть,
как горе того, кто ускоряет
крушение.
Ее почерк настолько точен
и аккуратен, что не оставляет
ни сомнений, ни трепета чувства,
не дает ни направления, ни цели.
Новая жизнь врывается,
как старик, падающий на лед,
как мысль, бьющаяся о стену,
как сирена скорой помощи.
Нет ни раненых,
ни сигналов тревоги,
только мы, решившие
оставить мираж
прямой жизни,
линию горизонта,
пусть себе искривляется,
и просить милости
у изгибов судьбы.
Новая жизнь
как оглушительный
рассыпающийся гром,
потом понемногу
поникнет трава
под дождем,
примет его
и напьется[91].
ПриложениеА когда-то детей туго пеленали
Преданность.
Невидимые узы, связывающие нас с другими людьми – и мертвыми, и живыми… Обеты, данные шепотом и откликающиеся потом неведомым эхом, безмолвная верность, уговор – чаще всего с самим собой, и выполнение приказов, которые никто не давал, и долг, прописанный на скрижалях памяти.
Законы детства, спящие в глубине взрослых тел, идеалы, во имя которых мы не сгибаемся перед силой, опора, которая позволяет выстоять, неписаные принципы, которые сковывают нас – и держат, как каркас. Наши крылья и вериги.
Взлетная полоса для разгона – и траншея, в которой вязнет мечта.
Скажи мне, как ты воспитываешь детей, и я скажу тебе, кто ты
То, как мы воспитываем детей, в точности отражает (несмотря на малое количество исследований в этой области[92]) состояние общества, культуры и социальной антропологии, а также стремительные перемены в современном мире. Еще два поколения назад многодетные семьи считались нормой. Затем произошел резкий демографический спад, повлекший за собой глубокие изменения в воспитании потомства. Найти конкретные исследования в этом направлении не так легко. Проще обратиться к истории семьи, чему посвящено множество книг и серьезных исследований, – или к истории школы с ее богатой исследовательской традицией.