К счастью, кормление по расписанию уступило место кормлению по требованию,
которое, впрочем, тоже нужно правильно организовать.
Кормите ли вы малыша грудью или из бутылочки – уважайте его желания и потребности. Не разочаровывайте его! Может быть, он проголодается уже через два часа, может быть, через пять, а может быть, только ночью[116].
Изучая приспособления и методы, с помощью которых общество растит детей, можно многое узнать и о том, что это за общество, и о том, как оно относится к детству, и о том, как оно намеревается взаимодействовать с детьми.
Материнская монополия на детей
Конец патриархата, который пришелся на период 1960‒1970-х гг., ознаменовал переход от архаичных моделей, сосредоточенных на фигуре отца, к более прогрессивным формам, где должно было возникнуть что-то совершенно новое – иная конфигурация воспитательных отношений с большим равновесием между ролями отца и матери. Свержение отца с трона могло бы привести к большей демократии – как в семье, так и в воспитании. Однако уже в начале 1990-х гг. стало ясно, что социальным результатом падения отцовского авторитета и патриархата станет скорее нарциссическая мутация общества, то есть общество самолюбования, а не солидарности и командной работы. В этой логике простая инверсия ролей – от отцовского доминирования к материнскому – утвердилась при всеобщем равнодушии. Иными словами,
это своего рода посмертная компенсация за все те несправедливости, которые женщины терпели от мужчин на протяжении веков и тысячелетий.
Вот что рассказывает мне Моника, мать двоих детей 12 и 14 лет (мальчика и девочки):
Бывший товарищ по играм
До начальной школы все было хорошо. Мой муж всегда много работал, дома бывал редко, но когда у него находилось время, особенно по выходным, я просила его поиграть с детьми – они его так ждали. Он становился их товарищем по играм. Сложилась прекрасная атмосфера: я заботилась о них, а у папы было свое особое время, которое приносило ему радость. Я даже немного завидовала его веселости.
Теперь дети учатся в школе, и все пошло кувырком: я продолжаю о них заботиться, а он больше не может с ними играть. Они совсем этого не хотят. Я предложила ему найти другие совместные занятия, но и это не сработало. Они хотят проводить время с друзьями и отца просто не замечают. Он растерян, словно у него больше нет своей роли. Я чувствую, что что-то не так. В школе у них начались проблемы.
Что мне делать, доктор?
Моника описывает очень распространенную ситуацию. Возникает своего рода раздельное управление, где роли отца и матери не дополняют друг друга, а общение с детьми происходит индивидуально (каждый родитель делает это сам по себе): нет никакого реального проекта, подразумевающего совместное участие и интеграцию для достижения общей цели. Особенно примечательно и тревожно то, что отец становится не важной фигурой в подростковый период, когда дети уже не маленькие и не нуждаются в материнской опеке.
Матери трудно передать мяч папе, добиться командной игры, где роли отца и матери могли бы дополнять друг друга ради общей цели. Отец оказывается на скамейке запасных,
и для этого находятся более или менее правдоподобные объяснения: «Он не справляется», «Он слишком устал, думает только о работе», «Дети его не слушаются», «Я сама все сделаю быстрее». В результате возникает серьезный конфликт между родителями и детьми-подростками, которые вовсе не собираются оставаться под материнским крылом и потому все чаще нарушают правила и идут на конфронтацию.
Подростки переживают этот конфликт почти на физическом уровне, что приводит даже к актам самоповреждения (порезам на руках или ногах), жестким пищевым ограничениям, доведенным до крайности, или даже к проявлениям насилия по отношению к родителям.
Анализируя некоторые практики современных мам – поцелуи в губы, совместный сон независимо от возраста и затянувшееся грудное вскармливание, психоаналитик Лаура Пигоцци, которая придерживается лаканианского подхода, размышляет о постпатриархальном мире, где материнская функция берет верх, отодвигая партнера на второй план и заменяя его ребенком.
Если в голове у матери нет места для отца, его не будет и в семье, даже если физически он присутствует. Если женщина не принимает его в расчет, он не появится и в сознании ребенка. Часто отца используют как подсобного работника, но никогда – как воспитателя. Последнее, что нужно отцу, – это превращаться в мамочку. Конечно, он может поменять подгузник, но делать это по-своему, своими руками[117].
Исследовательница вводит понятие «материнское доминирование»[118], которое я в своих книгах называл феноменом супермамы[119] и которое характерно для социальных процессов нашего времени.
Разумеется, бывают особые ситуации, когда фигура реального отца исчезает по самым разным причинам. Бывает, что он явно опасен для детей или просто ненадежен, несостоятелен как родитель. Но суть от этого меняется мало. Матери все равно придется взять на себя отцовскую воспитательную роль, если она не хочет столкнуться с серьезными проблемами в развитии ребенка.
В последние годы ко мне на прием все чаще приходят родители с детьми, попавшими в систему нейропсихиатрической диагностики. Часто речь идет о детях-тиранах, которые живут в обстановке чрезмерной панибратской близости с родителями и особенно – маминого потакания. Главный индикатор – затянувшееся грудное вскармливание после двух лет, то есть в начале эдипова периода. Обычно в конце таких встреч у меня возникает подозрение, и я спрашиваю, до какого возраста ребенок находился на грудном вскармливании. Почти всегда выясняется, что рекомендуемые сроки были значительно превышены. Доходит до 3‒3,5 лет, а то и до 4. Поймите правильно: симбиоз с ребенком в первый год жизни не просто нужен – он абсолютно необходим. Плохо, если он продолжается, хотя и в иной форме, во второй и третий год.
Грудное вскармливание, когда оно возможно, невероятно важно, и его продолжительность до 24 месяцев считается совершенно нормальной. Однако после этого возраста оно превращается в настоящее влечение к материнской груди – с либидозным подтекстом.
Один случай особенно меня поразил: мать кормила сына грудью до семи лет. Этот рекорд, к счастью, пока никто не побил – надеюсь, что и не побьет. Такие болезненные ситуации ни к чему.
Еще в свое время психоанализ – благодаря работам «Двусмысленность» Симоны Арджентьери[120] и «Маленькими шагами» Сильвии Веджетти Финци[121] – постарался дистанцироваться от таких чрезмерных форм симбиотического слияния. Однако сегодня авторы различных «мамских» блогов и некоторые мамы из числа знаменитостей, имеющие более широкий доступ к массовой аудитории, настаивают на пользе глубокого симбиоза, особенно с дочерьми.
Воспитательные методы как зеркало общества
Я всегда считал, что качество любого человеческого сообщества хорошо отражается в качестве его воспитательных методов, отношений между родителями и детьми, школьной системы, в том внимании, которое политический мир своими решениями уделяет развитию мальчиков и девочек, юношей и девушек. И диахронический, и синхронический анализ не оставляют никаких сомнений: до сих пор на территориях, где вспыхивают многочисленные войны, наблюдаются серьезные изъяны в методах воспитания новых поколений. Одно порождает другое.
Цивилизация развивается в полной гармонии с развитием правильных методов воспитания.
Поддержание бдительности и внимания – явный признак общества, которое стремится раскрыть лучшее в людях. История воспитания напоминает нам именно об этом.
Как всегда, нужно двигаться вперед, не предаваясь бесполезной ностальгии по прошлому.
Книга в комиксах
ПредисловиеОткрытый мир
Глава 1Я расскажу тебе о своем воспитании
Глава 2Как нас воспитали
Глава 3Воспитательный сценарий
Глава 4Правильное использование воспитательного сценария
Глава 5Воспитывать детей, не повторяя воспитательные сценарии
Глава 6Вы свободны выбирать, чему учиться
ПриложениеБыло время, когда детей туго пеленали
Благодарности
Когда пишешь книгу, переживаешь моменты глубокой тревоги и неуверенности. Желание все бросить всегда может последовать даже за самыми благими намерениями. Я не исключение из этого правила. Каждая страница – это выбор из тысячи возможностей… Правильный ли?
Иногда я представляю свои книги на прикроватных тумбочках читателей, в той интимной обстановке, которая знакома мне самому по книгам, которые я читаю или которые остаются рядом как обереги, как ангелы-хранители моих желаний. Я чувствую ту же ответственность в этой игре, отражающуюся во мне самом – читателе с одной стороны и авторе с другой.
Поэтому каждая моя книга рождается как произведение, в котором участвуют многие. Прежде всего те, кто доверил мне свои истории, фрагменты своей биографии, которые ожили на этих страницах. Им я бесконечно и сердечно благодарен, хотя и не могу назвать каждого по имени – из соображений конфиденциальности.