Таким образом, для того чтобы осознать и осмыслить полученное воспитание, мы должны иметь в виду и то, что происходило имплицитно. Нужно задать себе вопрос: «Что досталось мне от матери, отца, учительницы начальной школы, университетского профессора, спортивного тренера, помимо их прямых наставлений?» Задумайтесь о своих страхах и мнительности: это те самые скрытые, имплицитные установки, которые могут сопровождать нас от колыбели до конца жизни.
Страх на детской площадке
Я с внуками пришел на детскую площадку. Они прекрасно проводят время: съезжают с горки и забираются на нее с обратной стороны, лазают по канатам, как завзятые альпинисты. Какой-то мальчуган примерно четырех-пяти лет наблюдает за ними издали. Затем он подходит ближе, и Рикки и Лео вовлекают его в свои игры, при этом со стороны его мамы беспрерывно слышится: «Не надо! Не лезь туда! Осторожно! Не торопись! Смотри не упади!»
Ее страх не выражается открыто. Никакого прямого высказывания. Просто из-за ее постоянного вмешательства и тревожных возгласов мальчик испытывает все возрастающую нерешительность: простые движения даются ему с трудом, пока наконец он вовсе не отказывается от игры со сверстниками. Очевидно, что мама не ставит цель запугать его, но фактически происходит именно это.
«Липучая» мама
На приеме женщина говорит мне: «Мои родители держали дистанцию, они не обнимали меня, в семье практически отсутствовал физический контакт. Я же, напротив, слишком "липучая" по отношению к своим детям. Я мама-"обнимашка"».
Я посоветовал ей не перестараться.
Потребность, которую выражает эта женщина, не носит четкого, рационального, определенного характера, она проявляется спонтанно и непосредственно. Ей хочется постоянно обнимать и целовать детей, называть их «сокровищами»… Конечно, дело в том, что ее родители никогда так не делали, для них естественным было противоположное поведение.
Много лет назад ко мне на прием приходила Арианна, обеспокоенная мама пятилетнего мальчика:
Мальчишки тоже играют в куклы
За несколько месяцев до этого Лука начал играть с куклами своей трехлетней сестренки. Он расчесывал им волосы, одевал и раздевал их, укладывал спать, варил им кашу. Игрушечные машинки и паровозики перестали его интересовать.
Сегодня никого бы не удивило, что мальчик играет в куклы, однако всего несколько лет назад дело обстояло совершенно иначе. Тем не менее мы до сих пор продолжаем одевать новорожденных в распашонки разного цвета (мальчиков в голубые, а девочек в розовые). Эта традиция проявляется самопроизвольно. Возможно, в других культурах используют иные цвета.
На практике имплицитное воспитание можно распознать по его автоматическим, почти естественным, если не сказать натуралистическим, признакам, которые кажутся чем-то само собой разумеющимся, устоявшимся, традиционным. Мы можем обнаружить его следы как в семье, так и в образовательных учреждениях. Так, в итальянских школах до сих пор используется колокольчик, чей звон означает конец урока или начало перемены – абсолютно инерционная практика, в которой нет никакого смысла с точки зрения педагогики.
В целом имплицитное воспитание, носящее спонтанный характер и не нуждающееся в объяснении или рефлексии, преобладает в семейном кругу, для которого более характерны эмоциональные и аффективные связи, традиционные антропологические практики, а также устоявшиеся гендерные стереотипы, как уже было отмечено выше в отношении игр и одежды. Другими словами, определенные антропологические обычаи, которые извне могут показаться продиктованными довольно специфическими мотивами, изнутри ощущаются как нечто совершенно естественное, как, например, дыхание или выпитый стакан воды. По этим признакам мы можем отличать имплицитное от эксплицитного, но лишь до определенной степени.
В следующем упражнении вас ожидает подсказка, которая позволит прояснить это важное различие и поможет освободиться от представления, что все воспитание мы получаем из явного, прямого и намеренного обучения. Стоит лишь помнить, что граница между этими понятиями отнюдь не всегда однозначна, иногда она проходит по серой зоне, где каждый двигается на ощупь.
Ответы вы найдёте[59].
Представляется очевидным, что значительная часть воспитательного процесса в семье не относится к сфере рациональных, декларируемых намерений.
Написано на холодильнике
Однажды на консультации муж и жена с гордостью сообщили мне, что они прикрепили на холодильнике правила поведения для своих детей семи и девяти лет. Эти правила были составлены на основе воспитательной программы, которую мы вместе разработали во время их предыдущего посещения. В порыве излишнего рвения они выставили их на всеобщее обозрение, словно объявление в подъезде многоквартирного дома. Их затея не имела большого успеха. Каждый раз, когда дети нарушали эти правила, родителям приходилось вести их к холодильнику и указывать на нужный пункт, но это не всегда получалось.
В семье лучше делать упор на формирование здоровых привычек, а не на официальные списки того, что можно и чего нельзя делать, вывешенные на холодильнике.
Отношения между родителями и детьми строятся по большей части на имплицитных составляющих. Привычки снимать обувь, входя в дом, всем вместе садиться за стол, включать или не включать телевизор за ужином формируются сами собой, без специальных объявлений или письменных напоминаний, вывешенных на видном месте. Речь идет о традициях, которым следуют взрослые и которые исподволь передаются детям, постепенно становясь привычными поведенческими паттернами. Такой процесс тесно связан с атмосферой, царящей в конкретной семье, и приведенное ранее упражнение показывает, что
в большинстве случаев полученное воспитание – нечто очевидное и естественное, что не нуждается в формальных декларациях.
Роман моего воспитания
Когда цель кажется труднодостижимой или задуманное вызывает сомнения, лучше не идти напролом. Осознание своего полученного воспитания – довольно сложный опыт, поскольку мы оказываемся на территории, занятой прежде всего фигурами наших воспитателей. Приходится искать особые каналы проникновения в эту непроницаемую для воспоминаний часть жизни, чтобы приблизиться к более полному ее пониманию и возможности сделать осознанный выбор. Иногда к этому приводят совершенно неожиданные ситуации, как, например, случайная встреча. Анна, моя 40-летняя приятельница, рассказывает:
Я не знала всего о своем отце
Отец всегда представлялся мне далекой, почти отсутствующей фигурой. Однажды я случайно столкнулась с моим бывшим школьным преподавателем, и разговор, разумеется, зашел о прежних временах. В какой-то момент он упомянул о том, как активно мой отец участвовал в жизни школы: он сделал очень много для привлечения средств, организации образовательных поездок, улучшения условий обучения. Эта его черта была мне совершенно не знакома. Рассказ учителя позволил мне лучше понять некоторые из папиных педагогических принципов. После этого я не то чтобы реабилитировала его, но стала яснее представлять, чего он хотел для нас, своих детей.
Нужно с большим вниманием отнестись к своему прошлому, связанному с воспитанием, чтобы уловить некоторые разрозненные фрагменты воспоминаний и собрать из них целостную картину. Как учат археологи, каждый найденный фрагмент может послужить неисчерпаемым источником информации. Иногда благодаря им перед нами открываются неожиданные окошки, через которые нам удается различить детали полученного нами воспитания, не дожидаясь встречи, которая предложит нам новые точки зрения или перевернет наше привычное восприятие.
Я помогу вам сделать это с помощью некоторых техник. В этой главе мы поэкспериментируем с метафорой романа, а в следующей воспользуемся фотографией из вашего детства.
Представьте, что вы пишете историю своего воспитания и вам нужно вступление – то, что задаст тон всему тексту и с головой погрузит в чтение.
Потратьте немного времени и напишите около 20 (максимум 30) строк, чтобы рассказать о том, что вы считаете отправной точкой (необязательно хронологической) истории своего воспитания.
ПЕРВАЯ СТРАНИЦА РОМАНА О МОЕМ ВОСПИТАНИИ
Теперь, глядя на написанную вами страницу, попробуйте ответить на следующие вопросы.
Сколько вам лет? Где вы находитесь?
Кого вы видите рядом? Кто из этих людей наиболее важен для вас?
Что окружает вас в этом рассказе? Это имеет значение?
Какие чувства вызывает у вас это воспоминание? Вы все еще их испытываете? Каким образом?
Как вы это воспринимали в процессе своего взросления?
Есть ли в этом рассказе ключевое слово? Какое?
Какие воспитательные модели здесь появляются?
Как вы воспринимаете эти воспитательные модели сегодня?
Дайте название своему рассказу.
Чтобы помочь вам извлечь максимальную пользу из этого упражнения, я попросил своих знакомых опробовать его. Вот несколько примеров переосмысления своего прошлого. Познакомившись с историями людей, которые, как и вы, пытались проникнуть в темные лабиринты полученного воспитания с помощью техники incipit[60], вы сможете понять, как постепенно открыть для себя важные моменты.
Елена: от куколки до бабочки
«Уже в яслях тебя называли красавицей. Мне делали кесарево, так что ты практически не страдала и выглядела просто прелестно – густые волосики, губки бантиком».
Эти слова моя мама повторяла постоянно, как только заходила речь о моем появлении на свет и раннем детстве.