— Послушай, — усадил ее обратно на диван, сам опустился на корточки, — я не считаю тебя угрозой. Просто пойми, ко мне в тачку каждый день девчонки не забираются.
— Знаешь, я до этого тоже по чужим машинам не лазила. Я жила себе спокойно, готовилась к институту, планировала отметить день рождения в кругу друзей, а еще считала своего отчима отцом. А он… он мне сказал, если я не соглашусь по-хорошему, то меня ждет сумасшедший дом, как и мою мать, ведь шизофрения часто передается по наследству. И самое ужасное то, что он прав. Я читала статьи, так и есть, — и слезы полились с новой силой. — Может, мне правда имело смысл согласиться на его условия…
— Так, перестань. Ни на чьи условия соглашаться ты не должна была.
— Признайся, — улыбнулась через не хочу, — ты по-прежнему не веришь мне.
— Алис, я хочу тебе помочь. Но чтобы помочь, я должен как можно больше о тебе знать, о твоём отчиме.
— Нет, лучше…
— Чтобы я больше не слышал о том, что тебе лучше уйти, — я снова сел на диван, но руку ее так и не отпустил. И дело уже было вовсе не в желании ее удержать, мне просто не хотелось отпускать. — Когда с твоей матерью все это случилось? До ее встречи с Венесом или после?
— После. Два года мы прекрасно жили, мама была как никогда счастлива, Влад делал для нее, для нас всё. И вдруг что-то случилось. Между ними начались ссоры, все чаще мама говорила о том, что им лучше расстаться. Спустя два месяца скандалов появились первые странности в ее поведении. Как сказал врач, стресс стал катализатором. С того момента болезнь только набирала обороты. Потом маму поместили в клинику. За время пребывания там ее нервная система истощилась, а от сильных препаратов начало страдать сердце и печень. В общем, не выдержало сердце.
Как интересно…
— У кого-то из твоей родни еще было такое?
— Не знаю. Но ни у деда, ни у бабушки точно не было, у их родни вроде бы тоже. Был пьющий прадед, но умер он не от шизофрении, а от цирроза печени.
— А когда конкретно отчим рассказал тебе о своих намерениях?
— За две недели до дня рождения.
Слишком подозрительно все это звучит, еще подозрительнее выглядит.
— Ты знаешь, в какой клинике лежала твоя мама?
— Да.
— Напиши адрес. А еще напиши имя твоего настоящего отца. Мало ли, вдруг пригодится.
Еще около получаса я задавал ей вопросы, она отвечала. Оказывается, мудак и собственность у ее матери прикарманил. Лихо! Но шизофрения… диагноз более чем серьезный.
Глава 27
Влад
Я уже раз двадцатый пересматриваю короткую запись с дорожной камеры. Она запечатлела, как Алиса перебегает дорогу и идёт в направлении торгового центра. В том, что это она, у меня никаких сомнений.
Вот, значит, где ты спряталась.
Что ж, пора наведаться в ТРЦ с одним из самых тупых названий «Мамонт». Но для начала…
И я набрал Сельского.
— Константин Романович, день добрый! Мне срочно надо с вами поговорить. Нет, разговор не телефонный. Жду…
Беспрепятственно вернуть Алису я смогу только в одном случае, и с этим случаем мне поможет Сельский. В своё время я отмазал лекаря от тюрьмы, тогда он работал психиатром в городской дурке и за взятки особо хитрожопых родственников сочинял больным такие выписки, что зачитаешься. Ему грозило лет десять. Но как врач он толковый, да и как делец очень даже. Жалко было отправлять на нары такого ценного кадра.
Он приехал через полтора часа, и мы прямиком отправились в кабинет.
— Что стряслось, Владислав? — устроился в кресле.
— Алиса сбежала.
— Насколько я помню, это у вас не впервой.
— Да, так и есть. Но на этот раз всё несколько серьезнее, и чтобы её вернуть, мне кое-что нужно он вас.
— Что же?
— Признание Алисы недееспособной.
На что Сельский поджал губы, принялся барабанить пальцами по подлокотнику. Думай, думай, старый бес. Не за рецепты витаминок ты у меня свободным воздухом дышишь.
— С Алисой будет куда сложнее, чем было с ее матерью. Вы ведь это понимаете?
— Понимаю. Но у вас на руках ее медкарта, в анамнезе диагноз матери, плюс коллеги, которые за хорошее вознаграждение напишут то, что вы попросите. С судом я все улажу.
— Но, так ли необходимы столь крайние меры, Владислав Анатольевич?
— Вы хорошо меня услышали, Константин Романович? Или надо повторить?
— Ладно. Постараюсь сделать всё, что от меня зависит.
— С вашим-то послужным списком я даже не сомневаюсь, что сможете.
— Это всё?
— Да. Но коль уж проделали такой путь, могу предложить чаю.
— Нет, благодарю. Работа ждёт.
— Тогда не смею задерживать.
Проводив Сельского, поспешил в машину. Теперь в торговый центр.
— Прости, дорогая, — вставил ключ в замок зажигания, — но ты не оставила мне выбора. Я хотел по-другому, по-человечески. И сейчас мы могли бы уже загорать под пальмами, но ты очередной раз решила показать характер.
По дороге ко мне присоединился начальник безопасности со своими ребятами. Хотелось верить, что она всё еще там, в конце концов, спрятаться в ТЦ вполне разумно. Однажды я её нашёл в фитнесцентре, это был самый первый Алискин побег.
Но первое разочарование постигло уже по прибытии. «Мамонт» оказался значительно больше, чем я предполагал. Эдакий «Европейский» номер два. И народа много, несмотря на будний день, но скоро стало ясно, откуда народ. ТЦ фактически стоял на метро. А это плохо, отсюда Алиса могла уехать куда угодно, уж на проезд выпросить денег не проблема. Зато проблемой будет получить видео с камер наблюдения станции, ибо это совсем другой уровень.
— Иди, Ваня, — посмотрел на Панкратова, — найди мне администратора.
Через минут десять ко мне подошел невысокий худощавый мужичок с лысиной-лужайкой.
— Добрый день, — кивнул мне. — Внимательно вас слушаю.
— А есть возможность поговорить в более уединенном месте? Все же здесь не слишком удобно.
— А какого рода у вас вопрос?
— У меня дочь сбежала из дома. И с большой долей вероятности она позавчера могла быть в вашем центре.
— Вот как. Хорошо, пройдемте в кабинет. Вы ведь обращались в полицию?
— Официально должно пройти трое суток. Так что, нет, еще не обращался.
— А сколько лет вашей дочери?
— Восемнадцать.
Услышав это, мужик аж выдохнул с облегчением, и мы направились к лифтам.
Я шел и как дурак всматривался в каждую проходящую мимо молоденькую девчонку в надежде встретить свою. Никогда не думал, что когда-нибудь так потеряю голову. И от кого? От своей же падчерицы. Поначалу я всеми силами пытался выбросить ее из головы, вырвать из души эту любовь, это наваждение, но в итоге сдался. Алиса только моя.
Администратор Пётр завел нас к себе в кабинет.
— Прошу, устраивайтесь, — указал на диван, сам же сел за стол.
— Благодарю, — затем глянул на Панкратова, — оставь нас.
И как только мы с Петром остались наедине, я сразу достал конверт.
— Я понимаю, просто так предоставить мне записи с камер вы не сможете. Вам потребуется разрешение руководства, которое вправе отказать. Поэтому хотелось бы сразу без излишних прелюдий. Здесь три тысячи, — положил конверт рядом с собой, — они ваши, если окажете мне услугу.
— Три тысячи? — нахмурился.
— Долларов разумеется. Притом я прошу лишь показать запись моему человеку прямо здесь, на месте, не более.
— Боюсь, вынужден отказать. Предоставить запись мы можем только после официального запроса органов правопорядка.
— А если удвою сумму? У меня дочь пропала. Сейчас время работает против нее. Я прошу всего-то показать запись. Если бы у вас пропала дочь, вы бы стали спокойно ждать, когда доблестная полиция соизволит пошевелить задницами? Или все-таки попытались бы сами хоть что-нибудь сделать?
— Сочувствую вам… но…
— Ясно. Могу ли я поговорить с вышестоящим руководством?
— Владельца сейчас нет на месте. Однако я могу связаться с ним и объяснить вашу ситуацию.
— В таком случае лучше я сам объясню ему свою ситуацию, — плешивый хер уже начал откровенно бесить. — Или телефон владельца тоже не можете дать?
— Почему же. Эта информация имеется в общем доступе.
Глава 28
Денис
Звонок с неизвестного номера раздался в тот момент, когда я только-только проводил Алису до её комнаты.
— Алло, да. Это я. С кем имею честь? Владислав Анатольевич? Добрый день, — надо же, а на месте ублюдок не сидит, землю носом роет, но я все-таки рассчитывал, что объявится заботливый «папаша» позже. — Дочь, говорите. Я вас услышал. Конечно, я приеду. Вы готовы подождать? Хорошо. Через часа два — два с половиной буду.
То, что он вышел на меня сам даже к лучшему. Алиса в здание не заходила, если ее и могли срисовать камеры, то либо наружные, либо те, что на парковке. И первым делом я набрал начальника охраны.
— Николай? Слушай меня внимательно. Сейчас на территории находится группа людей, один из них некто Венес Владислав Анатольевич. Запомни, ни его, ни его людей, ни сотрудников центра, никого не подпускай в пультовую, пока я не приехал. Понял? Хорошо. А пока я еду, сделай кое-что полезное. Просмотри запись от двадцатого после девятнадцати ноль-ноль. Если увидишь девушку, идущую к парковке со стороны въезда, или ее же на парковке, удали запись. Давай без лишних вопросов, вот когда приеду, тогда и поговорим.
Послушать Венеса будет очень интересно.
Я отправился в «Мамонт» немедленно. А пока ехал, прокручивал в голове всё сказанное Алисой. И если вчера мне казалось, что она врёт, то сегодня хочется подойти к этому Владиславу Анатольевичу и отмудохать его по первое число. Ублюдок еще отцом представился. Все-таки который раз убеждаюсь, насколько прогнила наша система, что в кабинетах чиновников, что в органах через одного сидят конченые подонки.