— А-а-а-а-а-а! — Оглушительный крик заложил уши. Парень, забыв про всё, выл и извивался, схватившись за появившуюся отметину, довольно быстро растворяясь в пыльном воздухе, а у меня во всё лицо загорелась надпись:
«Бессмысленное милосердие!»
Ну бессмысленное, так бессмысленное. Зато все живы. Прямо в той же комнате уселся на полу и, привалившись к стене использовал аптечку. Поцарапал мой противник меня не сильно, но неприятно. По правде сказать, больше напугал, так что, справившись с трясучкой я первым делом проверил свой счётчик дуэлей, на котором по-прежнему гордо значилась единица, ну а потом отправился на свежий воздух. К счастью, «Небесный Атлас», виденный мной с крыши Северной башни показал мне, что путь в мой мир открыт, а значит, ничего не мешает мне закончить со своими делами, так…
А где?
Ну да, трупы пауков на месте, всякий тяжёлый хлам, которым я буду обустраивать свою сычевальню тоже здесь, а вот солнечная батарея, половина армейских пайков и… кажется… Ну да, точно, двух аптечек нет. Этот урод ограбил меня!
Вот как их после такого щадить⁈
Глава 21Разговоры об Игре
Весь следующий день после данжа был потрачен на приведение себя в более-менее пригодное состояние и пополнение припасов. В первую очередь это касалось одежды. Мне действительно надоело каждый раз ехать в охотничий магазин, и я договорился о покупки целого ящика однотипной флоры и пяти одинаковых пар берцев с местным полулегальным военторгом.
Далее рутина: заправить машину, купить продукты, опять медикаменты в аптеке подальше от района, в котором живу…
И если кто-то думает, что на это ушло не так много времени, то… пусть и дальше так думает, потому что то что творилось в магазинах описать цензурными словами было сложно. За туалетную бумагу не дрались. Уже не дрались при моём появлении. Нет бумаги — не за что драться. А вот почему её нет, продавцы и зальные сотрудники объяснять уже охрипли. Так же не было мыла, влажных салфеток, всякого рода шампуней и чистящих средств, ну и конечно опустели прилавки с крупами и сушеными фруктами. Сублимированных продуктов навроде лапши быстрого приготовления оставалось тоже мало и вот за них уже и шли перебранки.
По улицам то и дело проезжали сине-белые воронки, а народ всё куда-то бежал и опаздывал.
Пока стоял в очереди к кассе, моя корзина полегчала на коробку яиц и полулитровую бутыль растительного масла. Не удивительно, сзади так напирали, что я даже удивляюсь, как стоящая передо мной девушка не завизжала, обвиняя меня в домогательствах. Ругаться не стал, смысла не было. Попробовал сделать замечание, так такой галдёж пошёл, что лучше бы я просто молчал. Уже на парковке удивлённо заметил порезанный боковой карман, в который я убирал кошелёк, вот только своровать у меня что-то таким образом с недавнего времени стало довольно сложно.
Что это⁈ Неужто ещё одна лишняя причина порадоваться за то, что игра сделала меня одной из своих пешек? Воздержусь.
В общем, о чём это я? Шиза постепенно наползала и на наш город. Местные каналы старались не нагнетать панику, но новости с каждым днём становились всё напряжённее. Родителей на полном серьёзе просили не выпускать своих детей по вечерам. Пока только рекомендательно, но настойчиво.
Завершить мытарства по городу удалось часам к четырём, а где-то в пять я уселся около телевизора, чтобы расфасовать аптечки и приготовить зажигательную смесь, когда в дверь неожиданно позвонили. Прятать разложенный в зале бардак даже не подумал, погрешив на соседей пришедших за солью, что у меня случалось куда чаще, чем визиты того же Лёхи. Тем сильнее удивился, когда, открыв дверь обнаружил на своём пороге своих новых знакомых.
— … — не нашёл я что сказать, так и оставшись удивлённо торчать в проёме полуоткрытой двери.
— Привет? — настороженно помахала у меня перед носом рукой немка. Её подруга скопировала жест, от чего всё это немного напомнило сакраментальное «улыбаемся и машем».
— П-привет, — ещё более настороженно ответил я.
— Пришли проведать. Впустишь?
— А… как вошли? — отхожу в сторону и с сомнением кошусь на домофон, зачем-то висящий рядом со входной дверью.
— Нас бабушка у подъезда впустила. Чудеснейшая женщина! — похоже Эльзу отпустила первичная неловкость и она начала потихонечку напирать, расчищая простор для манёвра себе и до сих про не проронившей ни слова подруге.
Да-да, чудесная женщина у меня перед подъездом сидит. Всех ко мне впускает. Наверное даже тех кто просто мимо шёл зазывает. Высказать бы ей, так к моей репутации затворника и наркомана добавится ещё чего похуже. А пришедшим девушкам и невдомёк, что лишь заговорив с любезнейшей Таисией Леопольдовной (а больше некому, бабка уже намертво приросла к той скамейке) и сказав, что пришли ко мне они автоматически стали проститутками такими же, как я наркоманками и вообще полиция уже едет, потому что здесь творится жертвоприношение после оргии с одной из них в качестве жертвы. И если б я сейчас хоть на йоту преувеличивал…
Щёлкнувший замок двери заставил меня встряхнуться и вновь обратить внимание на снимающих обувь девушек. Даже включить свет в прихожей приличия ради. После чего жестом пригласил их в зал и уж потом решил задавать вопросы.
— О, а чем это тут так пахнет?
М-да. Опоздал. А чем пахнет? Так знамо чем — АИ -девяносто два.
— Бензин. — кивнул я рукой на импровизированный верстак. Хах, верстак! Громко сказано! Просто стол на котором лежит фанера и это всё накрыто брезентом. И уж на этом всём и располагались всякие разные… изделия. Канистры с бензином и маслом по пять литров. Две вязанки арбалетных стрел, ну или болтов, кому как нравится, пара охотничьих ножей, пустые бутылки, обрезы ткани, гора медикаментов… прочее… В общем, я бы и рад всё это не выносить из своей комнаты, но там уже склад всякого полезного, так что места просто нет. Вот и разложил всё это перед телеящиком.
Смотрю на удивлённые мордашки и поясняю:
— Ночью в данж собираюсь. Надо подготовиться.
— И для чего тебе там бензин?
— Там не для чего, а здесь я из него делаю зажигательную смесь. Вот она-то мне там и пригождается. Надо постоянно что-нибудь поджигать, подошёл к столу и закупорил бутылку, в которой уже была налита огнесмесь и закупорил её. Тяжело вздохнул над лучшим другом партизана. — Куда чаще, чем хотелось бы.
Повернулся к так и стоящим посреди комнаты гостьям и, наконец, решил прояснить:
— Вас Лёха попросил прийти?
Ответили мне нестройным хором.
— Да, — Эльза.
— Нет, — Марина.
— Ну… — хором протянули обе, посмотрев друг на друга и немного смутившись.
Губы сами собой растянулись в улыбке.
— Ясно, и чего же Лёха, который вас не просил, хотел от меня не узнать? Мы же вроде вот только по телефону общались, — и спохватившись, что до сих пор ничего не предложил гостям махнул рукой в сторону кухни. — Чаю?
Чай не стали, а вот от сока не отказались и уже за столом девушки продолжили объяснять причины своего визита:
— Лёша правда не просил нас к тебе приходить, просто в разговоре упомянул, что неплохо бы вживую посмотреть, как ты там со всеми этими… играми…
— Ну а мы устали сидеть целыми днями дома, — подхватила шатенка, удивив меня своим заявлением до самых внешних проявлений в виде отпавшей челюсти и распахнутых до самого крайнего положения глаз. — Что?
— Не верю, что вы с нашей последней встречи тупо торчали дома, — просто заявил я, за что был удостоен сдвоенного фырка в исполнении двух красоток.
— Не верит он… — цокнула языком немка. — Да ты хоть представляешь, что…
— Эля, не надо… — ладонь Марины накрыла запястье подруги, и та моментально сдулась, что удивило меня ещё сильнее. Девушка же, тем временем, выдержала паузу и заговорила. — Понимаешь, Дэн, Элькин отец немного… Нет! Он не тиран! Он клёвый! Вот только вся та хрень, что творится сейчас в Ёбурге и вообще везде… он относится к ней уж слишком серьёзно! Того гляди, ров вокруг дома начнёт копать.
— А ко мне через весь город вас как тогда отпустили? — мозг упорно отказывался строить цепочки связей между рассказом девушек и их текущем географическом положении.
— Да ты дослушай сначала! — шикнула немка. — В общем, пару раз к нам приходили ребята из тех, с кем мы познакомились на вечеринке… ну и…
— Короче, вы с Лёшей, по мнению отца Эльки, выделяетесь из той «толпы малолетних дебилов». — сделала пальцами кавычки Марина. — и лишь вы двое заслуживаете доверия в эти суровые времена.
— Охренеть, — ошарашенно проговорил я. — Не, ну Лёха-то понятно он может по ушам проехаться, но меня-то твои предки глаза не видели!
— Мельком видели, когда ты нас из парка привёз — тяжко вздохнула немка, — плюс рассказы твоего друга. Мама тебе искренне сочувствовала, поверь.
— А то мы все, благодаря мне воняли тухлой рыбой на всю улицу — это ничего, да?
— Да не так уж сильно и пахло. Не парься. — отмахнулись девушки.
— То есть… — я собрался с мыслями, — вас отпустили мне на поруки, потому что вы от скуки дома уже на стенку лезете, Лёха вне досягаемости, а другим ребятам твои предки не доверяют? — Девушки на краткий миг призадумались, а затем подтвердили мои слова кивками. — Ладно, а самим подумать? Девчат, в нашу последнюю встречу из меня торчали стрелы, а я сам вам признался, что стал частью игры, в которой вполне могу подохнуть. Более того, не исключено, что просто находиться рядом со мной может быть опасно.
— Так это же самое интересное! Расскажи! — насели на меня обе девушки разом.
Серьёзно? Вот так вот вынь да положи? Да с какой стати? С какой стати мне им что-то рассказывать? Почему они не решили забыть наше общение как страшный сон? С каких пор девчонок вообще интересует подобное? Кому вообще придёт в голову…
— Марина, а ты случайно не по просьбе своего отца тут находишься?
— Что-о-о⁈ — а сколько было искреннего возмущения в этом восклицании!