Разрешали эти противоречия древнегреческие мудрецы довольно лихо. Со смертью мы не встречаемся, потому что, когда мы есть, ее нету, а когда она есть, то нас уже нет. С богами еще проще: они благостные, живут между мирами и на людей им глубоко пофиг. И попробуй тут возрази – все одно, никто их не видел. А «злые» события (негатив) легко переносимы. Мол, если что и случится, то все можно перетерпеть.
То есть греки еще в 4 веке до н. э. уже знали толк в когнитивной психотерапии.
Надо сказать, люди с тех пор не сильно изменились. Именно наша склонность прогнозировать будущие негативные события, а также заранее их бояться и портит удовольствие от жизни. Дело в том, что для мозга позитивчик – дело второстепенное. А вот предвидение и избегание опасностей и неприятностей – главная задача, связанная с выживанием.
Какие уж тут маленькие радости жизни, когда в воображении катастрофы и проблемы, причем в большинстве своем вымышленные или очень маловероятные. А эпикурейский рецепт преодоления по-прежнему в силе: нет смысла думать о неприятностях, которых еще нет и, возможно, никогда не будет, ведь так мы теряем настоящее и лишаем себя удовольствия, которое могли бы получить уже сегодня.
Надо ли любить себя
Сегодня из каждого утюга с психологическим контентом звучит как магическое заклинание фраза о том, что «надо любить себя». Типа все беды от нелюбви. Полюбишь себя сильно-сильно, и вот оно, счастье. Что значит в данном контексте «любовь к себе», никому неведомо.
Сильное половое влечение с фиксацией на конкретном партнере как при нормальной любви? Вряд ли, а то какое-то сексуальное извращение получается. Тогда, может, дружелюбная социальная привязанность как с друзьями и родственниками? Тоже не подходит. Может, тогда надо себя идеализировать и превозносить как любимого актера или певца? Ну, некоторые люди так и делают, но психиатры обычно выступают против, – мол, рано вам, батенька, в Наполеоны.
Но что-то в этом неясном и мелодраматическом лозунге с непонятным механизмом реализации все-таки находит у людей значительный отклик. Что?
Дело в том, что одна из базовых биологических настроек нашей психики – это баланс социальности (альтруизма) и эгоцентризма (эгоизма). У некоторых людей он врожденно сдвинут в сторону альтруизма. И тогда люди слишком много заботятся и беспокоятся о других, постоянно ущемляя собственные интересы и часто жертвуя своими потребностями. Чем немедленно начинают пользоваться окружающие. Вокруг альтруистично настроенных персон сразу собираются социальные паразиты. Вот таким «альтруистам» не мешало бы сдвинуть баланс в сторону разумного эгоизма, самозащиты и отстаивания своих позиций в социуме. Правда, на призыв «любить себя», они совсем не отзываются, потому что не понимают, о чем речь.
Зато люди со сдвинутым в сторону эгоцентризма балансом сразу же хватаются за эту формулировку. Ведь это, по сути, и есть их глубинная установка. Хотя для лучшей адаптации им бы добавить маленько эмпатии к окружающим.
Вот и получается, что риторика о «любви к себе», так и остается абстрактной и высокопарной болтовней. А любить, конечно, надо не себя, а друзей, постоянных партнеров, близких людей и своих деток. На худой конец, кошечек и собачек, ведь они такие милые пушистики.
Как появляются сны
Сон человека тысячелетиями был овеян мистическим ореолом. Во сне к людям приходят странные и необычные образы, в которых много чего перемешивается. Многие сны окрашены сильными эмоциями, например страхом, – тогда человеку снится кошмар. Или сексуальным возбуждением – и тогда сон носит эротический характер. Нам могут присниться умершие люди или что-то похожее на картины будущего или прошлого.
Немудрено, что на протяжении всей истории человечества сновидения считались «прозрением», «провидением» будущего или знаками судьбы. Древние греки думали, что это боги во сне посылают смертным свои предупреждения. В начале XX века на фоне мировоззренческой революции, устроенной Фрейдом и другими психоаналитиками, сновидения стали трактоваться как вытесненные нашим сознанием потаенные желания, которые таким образом прорываются наружу.
Психоаналитики до сих пор с важным видом анализируют «символическое» значение сновидений. И тут, что бы человеку ни приснилось, все в основном сводится к «запретным» сексуальным желаниям (фаллические символы, вытесненная гомосексуальность, секс с родителями, желание убить отца, страх кастрации и прочий психоаналитический бред).
Что же на самом деле происходит в мозге во время сна?
Первую здравую мысль о природе сновидений высказал наш гениальный соотечественник И. П. Павлов: «Сон – это небывалая комбинация бывалых впечатлений». Он, как всегда, намного опередил науку своего времени. Только в последние десятилетия выяснилось, что в фазе медленного сна происходит переработка информации, полученной за день. Освобожденный от рутинной дневной загрузки гиппокамп «разбивает на элементы» и «архивирует», пересылая в кору больших полушарий на постоянное «хранение», все, что получено за день.
Во второй стадии медленного сна элементы новой информации интегрируются, объединяются с уже имеющимися в наличии в корковых отделах. В этот момент и появляются сны. С учетом отсутствия пауз из-за постоянной информационной подключенности в течение дня, сон – единственное время, когда мозг успевает хоть что-то сохранить и переработать.
Почему мы откладываем важные дела
Неожиданно для многих в последнее десятилетие очень модным термином и темой для регулярных обсуждений стала прокрастинация. На постоянное откладывание важных дел жалуются студенты, которые никак не могут сесть за диплом, или фрилансеры, затягивающие до последнего выполнение важных проектов. Доводить задержки нужных мероприятий до критических сроков стало нормой и для работающих в офисах людей, и даже для домохозяек, откладывающих до последнего рутинные дела. Люди просто не в состоянии побудить себя к нужным им самим действиям. Вроде бы зачатки этого явления существовали всегда, но масштабы бедствия оно приобрело в последние 10–15 лет. Что же такое происходит с нашим поведением?
Эволюционно наш мозг запрограммирован на максимально быстрое получение удовольствия. Ведь для целей выживания вредно откладывать на потом действия, приносящие кайф. Отказал себе в лакомом кусочке еды или в сексе, а на следующий день ни того ни другого может уже и не быть. Или, хуже того, ты и сам стал лакомым кусочком для кого-то пушистого и саблезубого, не склонного к промедлению. Так что при наличии двух альтернативных вариантов активности мозг будет по умолчанию выбирать тот, который приводит к немедленному удовольствию. А с приходом цифровой эры это самое удовольствие всегда под рукой.
Берем смартфончик и заглядываем одним глазочком в социальные сети или немножечко смотрим сериальчик. И тут же в мозгу от поиска и обнаружения новой информации выделяется дофамин, вызывающий легкую эйфорию и возбуждение. Правда, оно не ведет к удовлетворению. Ведь поток доступной информации бесконечен. Так что тут уже не до дипломов и рабочих проектов, которые потенциально тоже могут принести настоящее удовольствие, но где-то там, «далеко в будущем». Соответственно, и борьба с откладыванием дел сводится к затруднению для себя доступа к «быстрому удовольствию». То есть кнопочный телефон и лимитированный интернет лечат прокрастинацию любой тяжести.
Путь к социальному успеху: стоит ли игра свеч
Мужчины проводят целые дни на работе, занимаются бизнесом, тратя на это занятие все свое время и нервы. Мужчины строят карьеру на профессиональном поприще или пытаются пробиться в политическую власть. Женщины же участвуют в этих социальных соревнованиях с гораздо меньшим усердием, и с удовольствием уходят в декреты или становятся при возможности домохозяйками. То есть многие по ситуации минимизируют свои усилия, направленные на социальные достижения. Если же мужчина пытается записаться в домохозяйки, то в лучшем случае ничего, кроме недоумения и сочувствия, он у окружающих не вызывает.
Откуда же берется такая тяга многих мужчин к социальному успеху?
В изученных антропологами традиционных сообществах людей есть одно интересное соотношение. Полигинных культур (стабильные семьи с разрешенным многоженством) значительно больше (83 %), чем истинно моногамных. Разумеется, мужчины, добившиеся успеха и достатка, могли получать возможность заведения большего количества жен и, соответственно, могли передать свои гены большему количеству потомков. Социальные неудачники в таких условиях могли и вовсе не получить возможность размножения.
Задокументированный случай самой большой репродуктивной успешности принадлежит королю Марокко XVIII века ибн Шерифу с 867 детьми. По данным популяционных генетиков, количество потомков Чингисхана в Азии на данный момент времени составляет около 15 млн человек. В моногамных же сообществах успех помогает мужчине претендовать на лучшую партнершу. Ведь у женщины доминирует стратегия выбора социально успешного мужчины, у которого есть ресурсы для вложения в потомство. А то, что он смог добиться успеха, говорит о качестве его генов.
Ну а самой женщине гонка за социальным успехом дает гораздо меньше преимуществ в половом отборе. И основное из них – это возможность выкормить потомство независимо от мужчины. То есть, скажем прямо, не предел мечтаний.
Почему спортсмены – это национальные герои
Люди регулярно ставят прижизненные памятники правителям и диктаторам. Ну это естественно – на то они и альфа-лидеры. Но прижизненных памятников удостаиваются и футболисты (Рональдо, Эйсебио, Яшин, Стрельцов), то есть люди, которые всю жизнь тренировались катать кожаный шарик по травяному газону. И преуспели в этой деятельности больше других. В Финляндии, например, стоит памятник бегуну Пааво Нурми. Он просто очень хорошо бегал на Олимпиадах в 20-е годы. Очень быстро, причем не только по финским меркам. И хотя вряд ли он обогнал бы даже самую затрапезную антилопу, финны гордятся им до сих пор. Что же заставляет людей делать из спортсменов настоящих героев?